Тень ветра - Питер Нейл

Конан, прогнувшись, пропустил мимо выпад в живот. Использовав момент, он ударом сбоку пытался поразить открывшуюся шею Сунт-Аграма. Теперь свою ловкость пришлось демонстрировать чародею.

Он пригнулся, и клинок Конана, просвистев в воздухе над ним, высек из массивного сталагмита пучок искр. В каменной колонне появилась глубокая щель. Испустив бешеный крик, Сунт-Аграм бросился на киммерийца с удвоенной яростью.

Конан отскочил в сторону и укрылся за толстой каменной колонной. Из-за соседнего сталагмита высунулась рука чародея и 6росила в него опаловый кубик.

Конан увернулся, но пролетевший мимо кубик, вернувшись по широкой дуге, снова нацелился на голову киммерийца. Лишь молниеносный прыжок за колонну спас его жизнь. Кубик, не сумев резко изменить направление, разбился о лиловатый столб.

Тут наконец в бой вступила Соланна. Заметив ее движение, чародей заорал:

— Непослушная дочь снова выступает против своего отца?! На этот раз ты за это заплатишь жизнью!

— Я не твоя дочь, — злобно проворчала Соланна. — И если бы я знала об этом раньше, ты бы уже не жил. Так что приготовься к смерти, наступил твой последний час!

Чародей хмуро рассмеялся:

— Для этого у тебя не хватит сил. Я совсем недавно держал в руках кифару. Даже вдвоем с этим тупым киммерийцем у вас нет шансов против меня.

Он снова расхохотался, ни на мгновение не спуская глаз со своих противников, поэтому от него не укрылся взгляд, которым девушка обменялась с Конаном.

Он еще раз хрипло засмеялся:

— У вас нет шансов. Никогда и не было, но сейчас просто никаких.

Соланна усмехнулась и подняв свой легкий меч, бросилась вперед. В это же мгновение то же самое сделал и Конан.

Чародей с диким хохотом уклонялся от их клинков, и некоторое время казалось, что его самоуверенность действительно оправдана. Но тут кончик клинка Конана зацепил его грудь, разрезав сверкающую материю. Удар киммерийца не полностью достиг цели, но клинок, разрезав кожу, перерубил одно из ребер. Показалась струйка крови.

Чародей отскочил на несколько шагов назад и бросил в воздух еще один волшебный кубик.

На этот раз Соланне оказалось достаточно взмахнуть своим мечом и летящий кубик оказался разрезанным на два кусочка, тут же упавшие к ее ногам. Конан даже замер на мгновение, потому что в жизни не видел такого быстрого движения, какое сделала Соланна.

Потом он снова атаковал Сунт-Аграма, Соланна присоединилась к нему. Ее клинок неожиданно изогнулся как змея и обвил левую руку Сунт-Аграма, точно так же как это уже было однажды.

Сунт-Аграм взглянул на меч Соланны с выражением удивления на лице. Казалось, что его рука перевязана серебристой лентой, но, видимо, эта повязка причиняла ему страшную боль, потому что изо рта его вырвался страдальческий хрип.

Кожа на вышедшей из строя руке почернела и сморщилась. Правой рукой он еще сумел отбить удар, нанесенный Конаном, но это движение получилось у него более замедленным и вялым, чем мгновение назад.

Следующий удар киммерийца окончательно достиг цели. Клинок Конана рассек тело чародея от плеча до пояса.

Кровь фонтаном брызнула во все стороны. Киммериец выдернул из тела умирающего свой меч и приготовился к очередной коварной ловушке со стороны Сунт-Аграма. Но ничего не произошло.

Чародей лежал на спине на белоснежном песке. Крови почти не было видно, видимо, она уходила в песок. Он держался обоими руками за разрубленный живот, а прищуренные глаза его непонимающе глядели на левую руку, все еще охваченную волшебным мечом Соланны. Она походила на сухой сучок.

— Это невозможно, — прохрипел он и в горле его забулькало. — Хинневар мне сказал…

Соланна усмехнулась:

— Не все, что видят глаза, было на самом деле…

Чародей закрыл глаза, и на лбу его выступил пот. В пещере прозвучал гулкий удар гонга, и в воздухе появился бог Кхоран'дан. Он возносился в нескольких футах над землей и улыбался.

— Тут как тут, — пробурчал Конан, — а когда нужно…

— Я не смог бы вам помочь, — посерьезнел бог, — у меня совершенно не осталось магических сил. Даже сейчас он еще мог бы меня победить. Кифара помогала ему, а меня делала беспомощным. Слишком долго я не мог на ней сыграть.

— Мы расправились с твоим врагом, мой господин, — упал перед ним на колени Ханнаор, — но где находится кифара, он не сказал.

— Ну, ты-то не слишком активно участвовал в этой расправе, — добродушно пробурчал Кхоран'дан, и его четыре руки переплелись на объемистом животе. — Ну а вы? — повернулся он к обоим воинам, — Вы осквернили мой храм, но я готов вам простить это, если вы скажете мне, где моя кифара.

— Я думаю, — проворчал Конан, — что не стоит задавать ненужных вопросов. Сунт-Аграм мертв, а поскольку мы убили его здесь, в подземелье храма, так у него больше нет шансов снова ожить.

— Есть, — ухмыльнулся Кхоран'дан. — Если бы мы его оставили здесь, так…

— А кроме того, — продолжал Конан, — как я вижу, ты уже знаешь, где спрятана кифара.

— Знаю, — заулыбался Кхоран'дан, — а вы знаете?

Киммериец внимательно посмотрел на бога, возносившегося посередине пещеры. Соланна тихо пробормотала несколько слов и ее меч оторвался от руки мертвого чародея. Потом она взглянула в добрые глаза толстенького бога и улыбнулась.

— Она в этой пещере, — сказала она. — Сунт-Аграм спрятал ее среди тех предметов, которых здесь много. Среди сталактитов или сталагмитов. Вспомни, как он закричал, когда твой меч ударил по одному из них.

Конан обернулся и поглядел па то место.

— Да, может и так, — пробурчал он себе под нос и почесал в затылке, — только из этого я вам кифару не вытащу.

— Но я вытащу, если мне помогут Кхоран'дан и Ханнаор, — решительно сказала Соланна, засунув меч в ножны.

Киммериец отступил назад, чуть не споткнувшись о коленопреклоненного Ханнаора. Сделав еще несколько шагов, он оперся спиной о стену пещеры.

— Жрец, — загремел в пещере голос бога. — Подойди ко мне. Теперь, когда эти двое пришельцев сняли с тебя обет твоего жертвоприношения, ты можешь воспользоваться своими знаниями и поможешь нам.

Они образовали вокруг окаменевшей кифары, которая достигала высоты примерно два человеческих роста, треугольник.

Соланна, набрав побольше воздуха, затянула мелодию, которая была так немелодична, что даже Конан понял это. Языка, на котором произносились слова, он не знал.

Через две фразы к ней присоединился своим гулким голосом Кхоран'дан, который частью подпевал Соланне, а частью начал петь что-то совершенно новое.

Еще через две фразы вступил и жрец Ханнаор. Теперь каждый из них не только пел иную мелодию, но и слова, произносимые ими, были разные. Несмотря на такую мешанину, общее впечатление было ошеломляюще прекрасным.