Сирены - Джозеф Нокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сара Джейн упомянула «ищейку Зейна».
Я тогда очнулся, уткнувшись носом в тротуар. Какая-то парочка перешла на другую сторону дороги, подальше от меня; в чьем-то кармане звякнула мелочь.
Я поднял голову и посмотрел на Лэски:
— Это ты меня избил возле «Рубика».
Выражение его лица не изменилось.
— Ты подтасовал улики, когда Глена Смитсона, бармена Франшизы, обвинили в изнасиловании.
Он снова звякнул мелочью в кармане и ухмыльнулся.
19
Выражение лица Лэски изменилось, лишь когда за дверью послышались шаги. Вошел Риггс с тремя бутылками воды. Мне перепал глоток свежего воздуха из коридора. Дверь закрылась, снова завоняло потным Риггсом.
Лэски сорвал крышечку с бутылки и высосал воду одним глотком, сминая прозрачный пластик. Риггс приложился ко второй бутылке и, отнимая ее от губ, залил водой рубашку, и без того мокрую от пота.
У меня пересохло во рту. На зубах скрипела кирпичная пыль из дома Гринлоу. Я посмотрел на бутылку передо мной. Крышечка откручена. Старый трюк, дешевая уловка, чтобы я хорошенько подумал, стоит ли пить. Я оставил бутылку на столе.
Моя жизнь зависела от того, выберусь ли я из этой комнаты.
— Риггс, можно тебя кое о чем спросить?
Он недоверчиво посмотрел на меня, покосился на Лэски и сел напротив. Вытер нос рукавом, кивнул:
— Конечно, Эйдан.
— Где ты был тридцатого октября?
— Не помню, приятель. А ты где был?
— В баре. В «Рубике». Кстати, это была пятница. Я слишком много пью, ты тоже. Поэтому ты все записываешь в блокнот. Тот, что у тебя в кармане. Чтобы ничего не забыть.
Он оглянулся на Лэски.
Тот неподвижно стоял у стены. Риггс не понимал, к чему я клоню, но пожал плечами и потянулся за пиджаком. Пошарил в карманах, нашел мои бумажник и телефон, бросил их на стол. Потом вытащил свой блокнот.
Я торопливо сказал:
— Обрати внимание, если около шести вечера ты дежурил с ним вместе, — я кивнул на Лэски, — то он либо вышел под каким-то предлогом, либо просто ненадолго исчез.
Риггс замялся, явно что-то вспомнил. Пролистал страницы и снова пожал плечами:
— Ну и что? Сколько раз вы с Изабель Росситер трахались?
— Где ты был в понедельник, шестнадцатого ноября?
— А это тебе зачем?
Лэски подвигал челюстями и невозмутимо сказал:
— Ответь ему. — Он пристально смотрел на меня, не меняя выражения лица. — Времени у нас хватает.
Риггс перелистнул страницы и нашел нужную дату.
— Твой напарник из кожи вон лез, добивался, чтобы расследование смерти Изабель Росситер поручили именно вам, — сказал я Риггсу.
— И что? — нахмурился Риггс. — Объясни.
— Пятница, тридцатое октября. Зейн Карвер попросил своего человека в полиции припугнуть меня. Детектив Лэски сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться, и ушел от тебя примерно в шесть вечера. На меня напали в семь.
Риггс поерзал на стуле.
— Человек Зейна Карвера знал, что кабинет шестьсот двадцать один отдали в распоряжение тем, кто занимается делом Изабель. Туда можно было свободно зайти, не привлекая к себе внимания. Он проник в кабинет и стер информацию с жесткого диска, на котором якобы хранились улики против него.
Риггс пожал плечами:
— Ерунда какая-то.
Я посмотрел на Лэски:
— Я работал под прикрытием. Моей задачей было установить, кто этот человек. Свяжись с суперинтендантом Паррсом. Немедленно.
Риггс улыбнулся:
— Паррс считает, что ты говнюк…
— Кто тебе это сказал? Сам Паррс или Лэски?
Риггс не шелохнулся. Лэски тоже.
— Теперь вспомни день, когда вы в первый раз пришли ко мне домой.
— А что такого?
— Вышибалы Франшизы ни за что на свете не стали бы разговаривать с полицией. Если бы какой-то псих ломанулся в клубы Франшизы, размахивая полицейским удостоверением, об этом сообщили бы Зейну Карверу. А тот велел бы своему человеку в полиции навести справки.
— У тебя совсем крышу снесло…
— А еще есть некий Глен Смитсон.
— Я его знаю?
— Это бармен Франшизы, о котором Лэски постоянно меня спрашивает. Несколько лет назад Смитсона обвинили в изнасиловании, но дело закрыли из-за пропажи улик.
— И что?
— Вот уже пару недель никто не знает, где он. А в полицию об этом никто не заявлял.
— И какое это имеет отношение к Джиму?
— Я пошел к Смитсону домой. Охранник на входе сказал, что до меня его навестил еще один коп. Пришел в ночь трагедии на Сикамор-уэй, по-быстрому оглядел квартиру и ушел. В ту же ночь я узнал, что Зейн Карвер отправил всю Франшизу на поиски Глена Смитсона.
— По-твоему, это был Джим? — Риггс погрузился в размышления. — Докажи.
— Этот коп оставил охраннику номер своего мобильника, на случай, если Смитсон объявится. Я сохранил его у себя в телефоне.
Лэски шагнул вперед, но Риггс схватил мой телефон со стола.
— Под каким именем?
— Человек Франшизы.
Риггс обошел стол и встал справа от меня. Теперь они с Лэски стояли по обе стороны от меня и глядели друг на друга. Риггс сосредоточенно искал нужный номер в контактах. Потом посмотрел на нас и нажал «вызов».
Мобильник Лэски пронзительно зазвенел. Лэски спокойно достал его из кармана пиджака и сбросил вызов. Скривился в ухмылке.
— Иди уже, разбуди суперинтенданта, — сказал он напарнику, не сводя с меня глаз.
Риггс растерялся.
— Если ты оставишь нас наедине, произойдет несчастный случай, — пояснил я. — А Лэски потом будет говорить, что я хотел сбежать и…
Риггс посмотрел на меня:
— Ты что, совсем спятил?
— Иди за Паррсом, — велел ему Лэски, по-прежнему не отрывая от меня взгляда.
— …а кого-нибудь из младших чинов ты сюда не пришлешь, потому что вы не оформили мое задержание. С вас потребуют объяснений.
— Иди за Паррсом, — повторил Лэски.
— Ага, разбежался, — сказал Риггс, думая, что напарник его разыгрывает.
Лэски сорвался на крик:
— Да пошел уже отсюда!
Жилы у него на шее вздулись.
Риггс вытаращился на напарника.
— Это приказ!
Риггс положил телефон и отошел от стола. Нерешительно открыл дверь, вышел и запер ее за собой. Лэски неотрывно глядел на меня. Мы оба прислушивались к шагам в коридоре.
Риггс сначала шел. Потом бросился бегом.
Лэски еще раз звякнул мелочью и вынул руки из карманов. Подступил ко мне.
Я встал и брякнул первое, что пришло в голову:
— Там кругом охрана. Камеры наблюдения с фиксацией времени и даты…
— Не понимаю, о чем ты.
— Охранник опознал тебя по фотографии, — соврал я.
— Ш-ш-ш.
Он лихорадочно соображал, что
