Извек (Княжье похмелье) - Святослав Аладырев

...Микишка тронул за плечо. Внучка волхва вздрогнула, распахнула испуганные глаза, вцепилась в посох. Алтын отшатнулся, с виноватым лицом тихонько проговорил: - Пора, Дарья. Надо бы выезжать. Девчонка кивнула, легко поднялась, огляделась. Оседланные кони дожидались рядом, Извек сидел у потухшего костра. Рядом с ним, на листах орешника дожидались несколько лепешек и наполненная плошка. Набросив безрукавку, Дарька поспешила к ручью, вернувшись встретила улыбку Извека. - Не торопись, девонька, ешь спокойно. Мы тут, пока суму увяжем, пока сами умоемся... Не спеши. Небо быстро светлело. Издалека донеслось бульканье. Кони дрогнули ушами, но, не поймав больше ни звука, успокоились. Когда седоки оказались в седлах, Ворон топнул копытом, двинулся первым. Шайтан дернул обрубком хвоста и мелкой трусцой последовал за черным собратом. Осторожно переставляя копыта, выехали на дорогу, постояли без движения, ловя ноздрями воздух. Двинулись дальше, вглядываясь в редеющий лес. За толстыми осинами, по левую руку, проступила ровная как стол проплешина. Кое-где, по ярко-зеленой траве стелились корявенькие деревца неузнаваемой породы. Дальняя часть проплешины пряталась в тумане. Едва с той стороны подул легкий ветерок, ноздри обоих скакунов округлились. Прокачивая сквозь них воздух, оба жеребца стали как вкопанные. Глаза вперились в пустошь, уши застыли как караси в осеннем льду. Сотник покосился на Шайтана. - Видать опять шелупонь с трезубцами пожаловала. Вон у рогатого глаза огнем наливаются. - Похоже, - задумчиво согласился Микишка. - Ежели б другие, мы бы сами от вони морщились. А этих только кони чуют... - А может не будем дожидаться! - воскликнула Дарька. - Мне ни тех ни других не надо! - И то верно! - опомнился Извек. - Двигаем отсюда, пока ветер без сучков. Кони уже расходились во весь опор, когда в тумане начали вырисовываться приземистые фигуры с длинными древками. Выходили широкой и, заметив всадников, бросались бегом, спотыкаясь по рыхлому дерну. Однако, на двух копытах за четвероногими не угнаться и воющая стая скоро отстала. Дорога впереди щепилась надвое. - Правей! На болота! - заранее крикнул Микишка. - Слева короче, но могут опять засадить, да и овраги там, второпях не пройдем. Дарька пыталась что-то крикнуть в ответ, но бешенная скачка сбивала дух и, кони послушно свернули направо. Сквозь стволы стали проглядывать просторные водные плеши. Под ними и простирались бездонные топи. Дорога широкой косой вдавалась в болота и деревья постепенно редели. Скоро проскакали мимо последнего чахлого деревца и выметнулись на узкую каменистую гряду, не шире семи саженей - Придержи! - скомандовал Извек. - Вроде оторвались. Бегуны они никудышные, на своих копытцах и до развилки не скоро доберутся, к чему коней трудить. Микишка оглянулся, прикинул сколько проскакали, заулыбался. - Верно! Теперь можно и шагом! Скоро островок будет. От него до конца болот рукой подать. А там дорога на Рудож - городище вроде нашего. Ежели нее доберемся, то считай прошли. Едва перестало трясти, Дарька торопливо перевела дух, хотела что-то сказать, но так и замерла с открытым ртом. Глаза с ужасом остановились, рука медленно двинулась вверх, но Сотник с Микишкой уже сами остановили коней. В прозрачной дымке болотных испарений, навстречу двигалась куча рогатых. Плотный строй не оставлял никакой надежды, что рогатые захотят выпустить людей с проплешин. - Ну что, Сотник, - устало произнес Микишка. - Тряхнем стариной? - Тряхнем, если не отвалится. - мрачно отозвался Извек. Спешились, встав между конями, ждали надвигающуюся толпу. Жеребцы заняли места по краям тропы. Внучка волхва прерывисто вздохнула и закусила губу. - Держись сзади, - медленно проговорил Микишка. - И постарайся не попасть под удар. Дарька молча кивнула и отступила за широкую спину ополченца, посох держала обеими руками перед собой. Встревоженно поглядывала то на мужчин, то на приближающихся нелюдей. - Умница! Понимает с полуслова, - подумал Извек. - А то хуже нет, когда баба под ногами путается. Краем глаза заметил, как девчонка пригнулась и напружинила ноги в коленях. Видать кое-чему научена. Однако, весу маловато, супротив крупной твари не сдюжит. Хотя, крупную постараемся не пускать. Сотник поддернул доспех на плечах и придвинулся к Микишке. - Ну, кучерявый, держись. Огневиков нет и то хорошо. - Угу, - зло буркнул Микишка. - Зато по два десятка на брата, и все с рогами. - Сбавляй! - утешающе протянул Сотник. - Про сестру забыл? А ведь она у нас боевая. Да и коники, думаю, подсобят. - Коников я посчитал. - невесело вздохнул Алтын. Извек прищурился на подкатывающую волну нечисти и оскалил зубы в недоброй усмешке. Уже достаточно четко различались горящие глаза и клыкастые рыла. В последний раз выверяя свободное пространство, повертел головой: сбоку камнем застыл Ворон. Только ноздри шевелились на высоко поднятой морде. Глаза смотрели гордо и прямо. Казалось еще чуть-чуть и из зрачков вылетит всесжигающий огонь. Шайтан наоборот: возбужденно топал копытом, голову отвел в сторону и повернул боком, готовя сверкающие рога к молниеносным ударам. Одно копыто стояло в воде, в локте от того места, где каменная гать обрывается в бездонную трясину. - Яга!* - гаркнул Сотник и воздел меч. Волна демонов преодолела последние шаги и над болотом разнесся треск, и звон металла. Эхо, вернувшееся от дальнего леса, потонуло в шуме боя. Все звуки слились в общий рев и слух перестал отмечать отдельные крики, стоны и удары. Несколько чертей, сорвавшись с рогов Шайтана, уже залетели в топь и скрылись в трясине. Перед Вороном начала скапливаться россыпь рогатых, с промятыми ребрами и разбитыми черепами. Толпа чертей остановилась и, мешая друг другу, толкалась на узкой гати. Извек выдвинулся чуть вперед и размашисто крошил набегавших рогачей. Перед Микишкой росла гора из тел. Перепрыгивая через нее, свинорылые попадали под встречные удары и отлетали назад наращивая собой заградительный вал. По гати уже потекли ручейки крови, вода по краям тропы начала окрашиваться красным. Две большие группы нападавших попытались обойти коней по воде, но оказавшись в топи, быстро погружались, пускали пузыри и навсегда исчезали в болоте. Краем глаза Извек заметил как в воде, среди рогатых голов, мелькнуло что-то гладкое и блестящее. Когда через несколько мгновений показалось еще несколько бледных пятен, Сотник уже не сомневался, что к их потехе присоединились болотники. Те самые болотники, которые вызывали жуткий озноб даже у бывалых мужей. На этот раз мертвяки сделали свой выбор. Извек хохотнул между ударами: хоть и нечисть, но своя! Нападавших оставалось все меньше, но и людских сил поубавилось. Одного из свинорылых угораздило дважды промахнуться и остаться в живых. После второй атаки трезубец разлетелся в щепки и неудачник, взвыв от ярости, бросился вперед рогами. Попытка забодать Извека тоже не увенчалась успехом. Дружинник отшагнул в сторону и дал верещащей твари подзатыльник мечем плашмя. Получив дополнительное ускорение, рогатый стрелой пронесся мимо и упал в двух шагах от Дарьки. Хлестнув по камням облезлым хвостом, попытался вскочить, но древний посох мощно хрястнул поперек спины. Хребет лопнул и рогатый вновь рухнул на камни. Хвост бешено застегал в предсмертных судорогах. Когтистая лапа потянулась за булыжником, но лишь скребанула по нему пальцем и замерла. Алтын с Сотником уставали все больше. Мимо них то и дело прорывались недобитые рогачи, и Дарька все чаще пускала в ход дедовский посох. Ополченец двигался все медленней. Уже дважды трезубцы вскользь задевали Микишкины ребра, пока вскользь. Сотник перекинул меч в левую руку, давая правой отдохнуть. Однако, заметив, как Дарька еле отбилась от очередного рогача, схватил оружие обеими руками. - За безрукого! - пронеслось над болотом и дружинник рванулся в самую гущу тварей. Сея смерть, пронесся сквозь копошащуюся массу, как медведь через малинник. В самом конце развернулся и заметался в толпе, разя вкруговую. Свинорылые растерялись, не зная в какую сторону нападать. За краткие мгновения большая часть была помята, посечена или сброшена в воду. Пока вновь вынырнувшие болотники расправлялись с добычей, на косе не осталось ни одного нападавшего. В грудах переломанных рогачей еле шевелились покаленные. Микишка, Извек и Дарька, не в силах двинуться, тяжело дышали. Стояли на свободных пятачках, высматривая как пройти, не наступая на битые тела. Пока мужчины оглядывалась, девчонка медленно сползла на землю. Кони, остывая, подрагивали рядом. Губы дрожали от возбуждения. Когда направились к людям, старательно переступали через наваленные в беспорядке трупы. Дарька ловя ртом воздух указала Микишке на расползающееся по рубахе пятно, потянулась за сумкой, но Алтын спешно махнул рукой. - Потом, ерунда, царапина. Пойдем отсюда скорей. Сотник уцепил повод Ворона, помог Дарьке подняться. Микишка подсадил в седло, похлопал по мокрому боку Шайтана, двинулся пешком. Скоро дорога сузилась и Алтын с Извеком тоже сели в седла. - Зря мы сюда свернули - тихо проронила Дарька. - Эт почему же зря? - вскинулся Алтын. Здесь самая лучшая дорога, правда посреди трясин петляет, зато с боков не зайдут. А что длинная, так это ничего, тише едешь - дальше будешь! Девчонка с сожалением оглянулась на Микишку. - На Рудож не пройдем. Нет больше той дороги. - Как нет? - Нет и все. Когда нечисть расплодилась, то стала появляться, и на той стороне болот. Мужики тамошние сперва дозоры у болота поставили, а потом решили, гать разобрать. У большого острова, со своей стороны. Каменная гряда конечно осталась, да только под водой она. Где начинается - не разглядеть, весь остров камнями дорожными забросали. Теперь берег не узнать, а уж начала дороги тем более. - Ну дела... - протянул Микишка. - Может вернуться, пока не поздно? - Поздно, - вмешался Извек. - Кони устали, позади на дороге - рогатые. Микишка в задумчивости закусил губу, отчего стал похож на обиженного ребенка. На лице обозначилась титаническая работа мысли. Извек с Дарькой затихли, с опаской поглядывая, как на лбу ополченца надуваются жилы. Чудилось, что уже слышен скрежет работающих мозгов. Сотник склонил голову на бок и осторожно проговорил: - Эй, парень, ты это, полегче. Эк набычился. Гляди, как бы пробку не сорвало! - Или днище не выбило! - в тон ему добавила Дарька. В глазах у обоих прыгали ехидные искорки. Хохот удерживало только сознание, что по следу движется орда чертей. - Выход есть! - вдруг выпалил Микишка и вперился в девчонку горящим взглядом. Та, скосившись на ополченца, попыталась отодвинуться к шее Шайтана, но не тут-то было. Микишка уцепил медвежью безрукавку и подтащил внучку волхва к себе. - Будем искать! - Что искать? - не поняла Дарька. - Искать гряду, которая под водой. Мы с Сотником пока чертей на дороге задержим, а ты смотри в оба, ищи место где гряда начинается. Другого выхода нет! Найдешь? - Не знаю. - растерялась девчонка и обернулась к Сотнику. - Найдешь. - успокоил Извек. - Надо найти. Очень надо. Он поторопил Ворона. Шайтан заспешил следом. На мордах обоих скакунов было написано большое сомнение. Скоро дорога сузилась еще больше и, коням пришлось двигаться друг за другом. Ворон меланхолично рассматривал хвост Шайтана. Козлорогий же, при каждом бульканьи болотных газов, испуганно таращился по сторонам. Перед самым островом проехали между двух камней, похожих на основания колонн, будто кто-то решил поставить в воде ворота, да бросил дело в самом начале. Когда копыта затопали по твердой земле, неподалеку снова вспучились огромные пузыри и над болотом пронесся низкий утробный звук. С той стороны понесло нехорошим, будто что-то издохло, и этого сдохшего было очень много. Кони фыркали, люди тоже морщили носы, однако приходилось терпеть и ждать, пока ветер переменится. Извек оглянулся на уходящую от острова гать. Прикидывал сколько пройдено, если место последней стычки скрылось в висящей над топями дымке. Пробежав глазами по острову, убедился, что кроме почерневшей сушины и разлапистой коряги на этом затерянном клочке земли нет ничего, что могло бы пригодиться для перекрытия дороги. Заметил тревожные взгляды спутников, уселся на камень. - Надо бы что-то придумать, на случай, если опять наши друзья появятся. Они, небось, тоже знают, что здесь тупик. - Должны знать, - согласился Микишка. - Только, скорее всего, будут собирать ватагу побольше и дожидаться пока мы вернемся. А для спокойствия можно дорожку по камешку растащить, саженей на пяток. По воде, думаю не двинут. Сотник прищурился на узкую тропу, покачал головой. - Не пойдет! Пяти саженей мало будет, а больше мы и за седьмицу вдвоем не переворочаем. Дарька подошла к тропе, померила расстояние между камнями. Вышло три длины посоха. Оглянувшись на мужчин, грустно вздохнула. - Еще бы хоть что-то из наговоренных вещей... жалко нож оставили. Извек хлопнул себя по лбу, потянул с пояса скрыньку. - На вот, погляди, это не пойдет? Дарька вытрясла на ладонь костяной оберег, повертела в руках, с сожалением вернула Сотнику. - Не то. К посоху нужен камень, либо металл. Кость с деревом не возьмется. Металл? - встрепенулся Микишка. - На ко погляди. Он торопливо запустил руку за ворот и вытянул плоское колесо с шестью перекладинами. Едва не содрав себе уши, сдернул с шеи шнурок. Глаза Дарьки вспыхнули радостью. Едва не вырвала кругляшку из рук ополченца. - По-моему то что нужно! Отойдите-ка подальше. Алтын с Извеком опасливо попятились. Коней ухватили за уздечки, дабы не помешали. Дарька отвернулась, вытянула руку с посохом. Осторожно, отклонив голову назад, чиркнула оберегом по набалдашнику. Треснуло, будто сломали пучок лучин и внучку волхва осыпало искрами. Тряхнув волосами, девчонка сдвинула руку пониже и чуть наклонила посох. Ухватив оберег за краешек, ударила посильней и отвела руку в сторону. Затрещало громче, огненная полоса прочертила воздух, соединив вершину посоха и Микишкин оберег. Дарька взвизгнула и выронила шнурок. - Эй, осторожней! - воскликнул Алтын. - Cмотри, спалишься. Извек тряхнул его за плечо, знаком показал, чтоб не лез под руку. С третьего раза огонь продержался дольше. Девчонка вовремя отпустила колесо и оно повисло на шнурке, покачиваясь от бьющего в него пламени. Двигая посох Дарька выгнула поток дугой, но не удержала древко и огонь вновь потух. Несмотря на это она подпрыгнула от радости.. - Все! - она счастливо глянула на спутников. - Могу и знаю! Идите сюда. Едва ладони отпустили коней, те спешно подались назад. Животным явно не нравились игры с огнем и они предпочли отойти подальше. Алтын с Сотником переглянулись и смело шагнули вперед. - Смотрите, - заговорила Дарька. - Как только стукну по дереву, один берет посох и, не поворачивая никуда, идет к левому камню. Другой осторожно несет шнурок к правому, а я помогу закрепить так как надо. Оба с готовностью кивнули и растопырили ладони, будто собрались на лету курей ловить. Девчонка улыбнулась их позам, но тут же посерьезнела. Руки двинулись, щелкнуло, и в лица дохнуло теплом. Извек прищурившись вцепился в древко и замер, дожидаясь когда Микишка двинется к своему камню. Огненная дуга с каждым шагом росла и, к тому моменту, как оба замерли на местах, пламя гудело над самой тропой. Дарька подскочила к Извеку, поправила посох, чтобы огнь проходил над водой и накрывал участок гати. Кивнув Сотнику, чтобы придавил древко камнем, поспешила к Микишке. Тот стоял с округлившимися глазами, оберег держал двумя пальцами и жалел, что у него короткие руки. Облегченно вздохнул, когда пальчики Дарьки потянули шнурок и пристроили колесо на втором каменном пне. Послушно ухватив булыжник поувесистей, придавил им шнурок и удовлетворенно отряхнул руки. Теперь их охранял высокий огненный плетень, пролезть через который не захочет ни одна тварь. Дарька сияла, глядя на довольного ополченца. Извек же подобрал пару камешков, бросил, наблюдая как их отбрасывает от огненной стены и только тогда подошел к спутникам. - И сколько так полыхать будет? Дарька пожала плечами. - Пока не остановим. Думаю долго. - Тогда давайте поищем родничок. - Кивнул Сотник. - Здешней водой умываться не тянет. Лица друзей вдруг омрачились. Они озадаченно переглянулись, а Микишка развел руками. - А воды тут и не было никогда. Да и откуда ей взяться посреди болот. - Так, - протянул дружинник. - Тогда по чарке и на поиски дороги. Услышав голос хозяина, подковылял Ворон, подставил бок, где висела сума. С завистью поглазев как люди утоляют жажду, оглянулся на Шайтана. Козлорогий подступил к берегу, несколько раз нюхнул воду, но пить не стал. - Погодь маленько, может к вечеру выберемся, тогда и напьешься. Чернеющая посреди острова сушина, неохотно рассталась с тремя нижними сучьями. Слеги получились не особо ровными, но достаточно длинными и легкими. До темноты все трое бродили вдоль берега, тыкали жердями в черную воду и все больше смурнели. Изредка поглядывали на пылающий заслон и уходящую вдаль тропу, но на гати никого видно не было. Дарька несколько раз отходила к полыхающему концу тропы, закрывала глаза, вспоминала где было продолжение дороги. Однако, всякий раз подходя к выбранному месту, чувствовала под слегой лишь бездонную пустоту. Солнце, тем временем, потускнело, незаметно подкралось к окоему и постепенно растаяло в неподвижной дымке, висящей над далеким краем топи. Сотник окликнул замученную Дарьку, махнул рукой Микишке и принялся разводить костер. Когда спутники подошли, указал им на камни. - Хватит на сегодня, сядьте, передохните. Уселись. Невесело посмотрели на унылых коников. Бедные животные несколько раз подходили к воде, но так и стали пить темную нездоровую жижу. Мучимые жаждой, даже не глянули на печенье. Микишка не находил себе места. Отложив недоеденный кусок, покачал головой. - Кусок в горло не лезет, когда эти не кормлены и не поены стоят. - Это правильно, - угрюмо согласился Извек. - У меня тоже сердце кровью обливается. Только, если мы голодные останемся, им легче не будет. Потому жуй, целая ночь впереди. Как пройдет еще не известно, а силы могут понадобиться. Дарька подняла голову, что-то припоминая, в раздумьи проговорила: - А давайте их из фляги угостим. Дед как-то корову пивом поил, не помню правда от какой хвори, но пила... Сотник задумался. Поглядел на флягу, перевел взгляд на четвероногих бедолаг, хмыкнул. - А давайте! Пойла у нас сколько хошь, а у меня где-то ведрышко кожаное завалялось. А ну ка, скакуны, двигайте сюда. Ворон навострил уши. Едва показалось ведро, потрусил к костру. Пока вино булькало в емкость, раздувал ноздри и, судя по всему, запах нравился. Шайтан, услыхав хлюпанье собрата, вытянул морду и робко приблизился. Когда губы коня захлопали по дну, Извек потянул ведро к себе. Не обращая внимание на тычки Ворона в спину, вновь наполнил и шагнул к белоголовому. Шайтан опустил голову, вдохнул незнакомый аромат, нерешительно лизнул. Распробовав, ткнулся мордой, едва не вырвав ведро из рук Сотника. Послышались жадные глотки, прерываемые блаженным урчанием. Дарька с Алтыном облегченно заулыбались. Сотник дождался, пока Шайтан утолит жажду и оглянулся на друзей. Дарькина чашка была полной, а Микишка охотно потянулся за добавкой. - Надо бы им закусить дать. - предположил он заботливо. Однако повеселевшие коняги, скорее, тоже дожидались повторения. - Вряд ли, - серьезно проговорил Извек. - По-моему они после первой не закусывают. Кони действительно с удовольствием выхлюпали еще по полведра и, сцапав по паре лепешек, довольно отошли в сторону. Повесив ведро сушиться, Сотник вернулся к еде. Дарька не выпила и половины, когда Микишка снова наполнил свою плошку. Хлебнув, удивленно замер, но почмокав губами, охотно допил. Крякнул от удовольствия, утер губы и, закинув в рот кусок печенья, весело проговорил: - В жизни всегда так. Хорошего много не бывает. Эт как в лесу: пчел много - меду мало. А если хорошего много, то это уже вирый, а я туда не спешу. Хотя, если такого пойла много, то это уже наполовину вирый. Он обернулся к Сотнику, и услужливо протянул флягу. Извек подозрительно глянул на лоснящуюся физиономию Микишки и с опаской приложился к фляге. Попробовал, сдвинул брови, хмыкнул. Вино потеряло легкость и чудесный вкус. Видимо, фляга не успевала выдавать питье в таких количествах. Ароматный напиток поменял качества и превратился в грубое, но крепкое пойло. Однажды Извек уже пробовал нечто подобное. Дело было зимой. Кто-то неосмотрительно оставил в сенях бадейку с брагой и за ночь она промерзла почти до дна. Утром, пробив корку льда, Извек все же нацедил ковшик холодной светлой жидкости. Отпив пяток глотков, почувствовал, что питье уже не то. Пропал привычный дух, а на смену давешней сладости появилась острота и забористость. Через пару мгновений в брюхе загрело, в голове прочистилось, а на душе стало радостно и куражно, будто опрокинул не одну кружку меда. Теперь наблюдалось что-то подобное. Наверное фляга, при неуемных потребностях хозяина, увеличивала крепость напитка или просто не успевала выравнивать вкус, крепость и запах. - Ну и так хорошо, - смирился Извек. - Теперь не замерзнем, да и веселей будет. Он сделал несколько богатырских глотков и передал питье Алтыну. Ополченец оглянулся на пылающий заслон и, убедившись, что гореть будет долго, приложился прямо к фляге. Кадык подпрыгнул несколько раз. Закупорив посудину, Микишка причмокнул и весело изрек: - А больше всего мне нравится, что у нас этого добра не меряно. И нам хватит, и коням хватит... и даже этим, которые с вилами, тоже хватит... За его спиной, напоенные кони игриво потряхивали головами. Изредка похрапывали, будто обсуждая свои лошадиные дела. Неожиданно донеслось заливистое ржание. Через некоторое время оно повторилось, вразнобой и громче, но уже с третьего раза хор получился слаженный, будто оба скакуна всю жизнь спевались на посиделках. Сотник искоса глянул на развеселившихся коней, усмехнулся. - Та-ак! Им больше не наливать. Дарька хихикнула, но тут же потупила очи и притихла как мышка. Взялась ворошить прутиком угли, но смеющимися глазами постреливала на захмелевших скакунов. Брови Микишки заползли под разлохмаченные вихры. Эва, гляди, забрало коников, - бодро выговорил он, хотя язык заметно цеплялся за слова. - Мы еще вроде на чистом глазу, а эти уже веселятся... Не, больше не нальем. Нам самим почти не осталось. Он бережно поднял бутыль, встряхнул, прислушался к плеску полной посудины и скроил постную физиономию. - Так и есть! На донышке!... Не-е не нальем! Руки, проворно скрутили пробку и, в плошку плеснула щедрая струя покрепчавшего напитка. Брызги упали под ноги, но тут же впитались в рыхлый засохший мох. Микишка задумчиво оглядел мокрое пятно, потянулся к плошке Извека, со смешком буркнул себе под нос: - Не хватало еще всему острову напиться, то-то весело будет... Кони тем временем разошлись не на шутку. Прекратив ржать, присмирели на миг, но тут же припустили друг за другом дурашливым галопом. Начались салочки. На втором кругу улепетывающий Ворон сшиб грудью длинную сушину, вздымавшуюся неподалеку от костра. Дерево рухнуло и рассыпалось на дюжину осколков, едва не прибив Микишку. Тот и ухом не повел. Запоздало скосил глаза, не отрывая губ от плошки. Только выхлебав крепленое до конца, утер счастливую физиономию и удовлетворенно выдохнул: - О! Теперь дров на всю ночь хватит! На краю поляны Шайтан настиг Ворона, игриво боднул и тут же дал деру. Теперь догонял черный потомок крылатых коней. Копыта обоих протопотали совсем рядом. Ветер колыхнул волосы, тут же что-то гупнуло и через миг звучно хрястнуло о землю. Сидящие у костра оглянулись. Древней, в две сажени, коряги как не бывало. Вернее она была, но теперь валялась на земле, бесстыдно задрав в воздух вывороченные корни. - Ниче, ниче, - успокоил Микишка. - Это коники шуткуют. А коряжку они невзначай, разве заметишь на бегу, что на дороге деется! Жеребцы возвращались. Топот стремительно приближался и, спустя мгновение, две туши с визгом пронеслись мимо костра. - Не, - нахмурился Извек. - Так они и нас посшибают! Ишь разбуянились! Он неспешно встал, поправил ремень и двинулся наперерез резвящейся парочке. Заметил, что опять догоняет рогатый. Расставив руки в стороны, Сотник по-молодецки свистнул и... едва успел отскочить в сторону. - А ну, стоять, волчья сыть! - взревел он, осерчав. - Кому сказано! Копыта затукали реже и скоро из темноты выступил Ворон. Глядел обиженно, подойдя вплотную, поддел мордой руку хозяина, оглянулся в темноту, где маячила белая рогатая голова приятеля. Извек погрозил пальцем, погладил мягкие ноздри, проворчал примирительно: - Охолонитесь маленько, почивать уже пора. Завтра трудный день, и послезавтра тож. Шумный, полный тоски вздох шевельнул волосы на голове у Алтына. Все что есть сил сдерживали хохот, видя несчастное смирение хмельного Ворона. Наконец конь тихонько отошел в сторонку и затих. Скоро к нему присоединился Шайтан и оба, кажется, задремали. - Эх, в баньку бы. - снова вспомнил ополченец не к месту. Извек оторопел, затем сурово нахмурился и, покосившись на Дарьку, гордо изрек: - Ты это брось! В баньку! Ишь чего надумал! - он воздел флягу и, с видом княжьего виночерпия, пробасил: - В баню пусть ходят те, кому чесаться лень. А нам - мужчинам лениться не к лицу! Дарька прыснула в кулачек, но тут же умолкла, заметив с каким достоинством распрямилась спина Алтына. Однако, по мере дохождения истинного смысла, гордое выражение сползало с лица ополченца и упало бы совсем, если бы не протянутая посудина окрепшего вина. Дарька тоже осторожно глотнула из своей чеплажки и взялась за печенье. Микишка вдруг встрепенулся и глянул на Сотника чистыми глазами. - Слушай, Извек, давно хочу тебя спросить, да все забываю. Что ты все время кричишь, когда дерешься? О каком безруком? - Да не О! Безруком. - поправил Сотник. - А За! Безрукого. - Во-во, за него самого. Так че ж за безрукий такой? Извек задумался, отставил плошку, пожал плечами. - История-то простая, слушайте, коли интересно. Алтын закивал и уселся поудобней. Смотрел во все глаза, даже рот открыл, боясь пропустить хоть слово. Дарька же наоборот замерла, глядя в огонь, и чутко внимала неторопливому голосу дружинника: ...Был у Святослава ратник лихой. Среди прочих удалец редкий. Воином слыл великим и неустрашимым. И удача ему была за сестру, и успех - за брата. Во многих славных делах князю пособлял. Но однажды, с небольшим дозором, попал в засаду и держал бой до последнего. Полегли сотоварищи, сломались мечи, кольчуга издырявилась, как старая рубаха, но он все бился. Когда же от потери крови на ногах не устоял, сбили наземь и еле живого притащили к хану. Тот повелел растянуть ратника меж двух столбов, а пытать и убивать сразу не стал. Три дня думал, что сделать в отместку за убитых батыров, но видел, что тому ни смерть, ни муки не страшны. Однако придумал наконец. На рассвете четвертого приказал отрубить витязю обе руки. Раны перетянули ремнями, прижгли на огне и, привязав полумертвого к седлу, стегнули коня. Жеребец привез в родные места. Люди нашли, отнесли к знахарке. Та с ног сбилась, но выходила. Герой тот, поначалу, жить не хотел. Святослав, правда, приказал беречь дружинника и, хоть тому свет не мил, велел обихаживать при дворе до смерти. Да разве богатырское это дело в иждивенцах по детинцу мотаться. Вот и ходил витязь чернее ночи, высох как былинка. А всякий раз, когда дружина выезжала в поход, стоял у ворот и, вздымая культи, просил: - Хлопчики, мне уж не мочь... так хоть вы, други, за меня... за меня хоть разок ударьте... Как тут не уважить! Сколь бы туго не приходилось, помнили. В самые тяжкие мгновенья боя, сотники кричали "За безрукого!". Ну, а уж тогда, откуда только силы брались. И седые, и безбородые бросались в сечу, будто и не разминались еще. Каждый считал святым долгом вложить удар за безрукого. И копилось тех ударов столько, что хватало на победу. Герой, правда, так и не смирился. Однажды приехал в поле, ночью, перед битвой. Походил между кострами, посидел с воями, а потом... Сотник прервался, переворошил угли, бросил в огонь сучок. ...потом попросил скрутить факел поболе, уцепил зубами, да на коня по-старому, не касаясь стремян. Погнал на далекие огни, во вражеский стан. Ворвался к хазарам как вихрь. Успел метнуть огонь в шатер хана и умер, напоровшись на острия копий... Вот с тех пор, в любой страшной сече, и кричат воеводы о Безруком. И от клича того, любой чует, как прибывает сила дикая, необоримая. И бежит ворог, уносит ноги, ибо за безрукого трудятся те, кто с руками. Сотник замолчал. У Дарьки по щекам пролегли блестящие тропки. Микишка застыл, глядя в огонь. Тщетно пытался сглотнуть комок в горле, пока Извек не протянул флягу...