Физиология брака - Оноре Бальзак

— Надеюсь, — сказала госпожа Б***, — вы не запретите Луизе приехать на этой неделе ко мне: я даю бал.

Супруг Луизы почтительно поклонился.

Бал, данный госпожой Б***, довершил ее триумф и погибель барона, который без памяти влюбился в Эмилию и готов был пожертвовать ради нее сотней законных жен.

С того вечера, когда в душе барона забрезжила надежда покорить подругу жены, прошло несколько месяцев; однажды утром влюбленный интендант сидел у госпожи Б***; внезапно горничная доложила хозяйке о приезде баронессы В***.

— Ах! — вскрикнула Эмилия, — если Луиза застанет вас у меня в этот час, она заподозрит недоброе. Спрячьтесь вот здесь, в кабинете, и ведите себя как можно тише.

Пойманный в мышеловку, муж прошел в соседнюю комнату.

— Здравствуй, милочка!.. — воскликнули обе дамы, обменявшись поцелуями.

— Отчего ты так рано?.. — спросила Эмилия.

— Ах, дорогая, неужели ты не догадываешься?.. Мне нужно с тобой объясниться!

— Как? Дуэль?

— Совершенно верно, дорогая моя. Я не то, что ты! Я люблю мужа и ревную его. Ты красавица, чаровница, ты имеешь право кокетничать, можешь морочить сколько угодно твоего супруга, которому, кажется, дела нет до твоей добродетели, но поскольку в любовниках у тебя недостатка не будет, я прошу тебя оставить в покое моего мужа... Он только и делает, что ездит сюда, — значит, ты его завлекаешь, иначе он бы не приезжал...

— Послушай, у тебя прелестный жилетик!

— Тебе нравится? Это работа моей горничной.

— Неужели? В таком случае я пошлю Анастази взять урок у твоей Флоры...

— Значит, дорогая, я могу рассчитывать, что ты в память о старой дружбе не станешь вносить разлад в мою семейную жизнь?..

— Но, деточка, я не знаю, с чего ты взяла, что я люблю твоего мужа... Он же толст и жирен, как депутат центра. Он коротышка и урод. Конечно, он человек щедрый, но это, пожалуй, единственное его достоинство, а я ведь не оперная танцовщица. Так что, моя дорогая, если бы мне и взбрело на ум завести любовника, как ты изволишь полагать, я, будь уверена, нашла бы кого-нибудь помоложе, чем твой барон. Если я подавала ему кое-какие надежды, если я принимала его, то исключительно для забавы, а также для того, чтобы избавить от его общества тебя: ведь ты, по-моему, неравнодушна к молодому де Ростанжу...

— Я?.. — вскричала Луиза. — Господь с тобой, дорогая! Он несноснейший из фатов! Нет, уверяю тебя, я люблю моего мужа!.. Смейся, сколько хочешь, но это правда. Я знаю, что выставляю себя на посмешище, но посуди сама!.. Он дал мне состояние, он не скуп, он заменяет мне, волею судеб лишившейся родителей, и отца, и мать... Даже если бы я его не любила, мне следовало бы стараться сохранить его уважение. Ведь у меня нет родственников, которые приютили бы меня, поссорься я с мужем!..

— Послушай, ангел мой, все это смертельно скучно, — перебила подругу Эмилия, — давай переменим тему.

Подруги еще немного поболтали о разных пустяках, а затем баронесса уехала.

— Ну, сударь, что скажете? — вскричала госпожа Б***, выпуская из убежища вконец продрогшего, ибо дело происходило зимой, барона. — Что скажете? Неужели вам не стыдно пренебрегать такой трогательной женушкой? Я не хочу больше слышать от вас ни единого слова о любви, сударь. Конечно, какое-то время вы будете, как вы говорите, обожать меня, но никогда вы не полюбите меня так, как любите Луизу. Я чувствую, что соперничество с добродетельной женщиной, матерью ваших детей, мне не по силам... Рано или поздно вы строго осудите меня. Вы скажете холодно: «Эта женщина была моей!» Мужчины произносят эту фразу с самым оскорбительным безразличием. Вы видите, сударь, я рассуждаю хладнокровно: я не люблю вас, потому что вы не можете любить меня...

— Но как же мне доказать вам, что я вас люблю? — вскричал барон, не сводя глаз со своей собеседницы. Никогда еще она не казалась ему такой восхитительной, как в тот миг, когда с лукавым видом произносила речи, суровость которых, кажется, напрочь опровергали шаловливые жесты, прелестные гримаски и сквозившее в каждом жесте кокетство.

— Вот когда я узнаю, что Луиза завела любовника, — продолжала госпожа Б***, — когда я буду уверена, что ничем ее не обделила и что ваша измена не причинит ей горя, когда у меня не останется никаких сомнений в том, что она вам безразлична... вот тогда я смогу вас слушать! Эти слова, должно быть, кажутся вам отвратительными, — продолжала она низким, грудным голосом, — они и в самом деле таковы, но, поверьте, это говорю не я, это рассуждает математик, мыслящий логически. Вы женаты и утверждаете, что любите меня?.. С моей стороны было бы чистым безумием подать надежду мужчине, который не может принадлежать мне вечно.

— Демон!.. — вскричал барон. — Да, вы не женщина, вы демон.

— А вы, оказывается, шутник!.. — произнесла красавица, потянувшись к шнурку сонетки.

— О нет, Эмилия, прошу вас!.. — уже более спокойным голосом взмолился сорокалетний обожатель. — Не звоните, не надо! Простите меня!.. Я сделаю все, как вы хотите.

— Но я вам ничего не обещаю! — засмеялась госпожа Б***.

— Господи, как вы меня мучаете!.. — простонал он.

— А вы разве никому никогда не причиняли горя? — спросила она. — Вспомните, сколько слез было пролито из-за вас и ради вас!.. Нет, ваша страсть не внушает мне ни малейшей жалости. Если вы хотите, чтобы я не смеялась над ней, заставьте меня ее разделить...

— Прощайте, сударыня. Вы строги, но милосердны. Я оценил данный вами урок. Да, я совершил грехи, которые нуждаются в искуплении...

— Вот и ступайте каяться, — отвечала она с насмешливой улыбкой, — составьте счастье Луизы — это будет самой тяжкой епитимьей.

Они расстались. Но барон влюбился так страстно, что не смог не исполнить требование неумолимой госпожи Б***, желавшей во что бы то ни стало разлучить его с женой.

Спустя несколько месяцев барон и баронесса В*** жили хотя и в одном особняке, но раздельно. В свете очень жалели баронессу, на людях всегда оправдывавшую мужа, и восхищались ее смирением. Самая суровая блюстительница нравов не сумела сказать ничего дурного о дружеских узах, которые связывали Луизу с юным де Ростанжем; виновным во всем посчитали потерявшего разум господина В***.

Меж тем, когда этот последний принес госпоже Б*** все жертвы, на какие только способен мужчина, коварная возлюбленная его, сославшись на необходимость поправить слабое здоровье, отбыла на воды в Мондор, оттуда перебралась в Швейцарию, а затем — в Италию.

Барон умер от гепатита, окруженный трогательнейшими заботами законной жены, и, судя по мучившим его угрызениям совести, так и не догадался об ее участии в доконавшей его интриге.

Этот анекдот, выбранный нами из тысячи ему подобных, дает представление об услугах, какие одна женщина может оказать другой.

Драма, начавшаяся со слов: «Сделай одолжение, отбей у меня мужа...» и закончившаяся для мужа гепатитом, — исчерпывающий образец женского коварства. Разумеется, образец этот отличается от бесчисленных схожих случаев некоторыми нюансами, но канва остается всегда одинаковой. Поэтому мужу следует опасаться всех подруг жены. Хитроумные уловки этих лживых созданий чаще всего увенчиваются успехом, ибо на помощь им приходят два вечных спутника мужчины: самолюбие и желание.

§ 4. О союзниках любовника

Человек, спешащий подать прохожему выпавший у того из бумажника тысячефранковый билет или даже носовой платок, считает низостью предупредить своего приятеля о том, что у него похищают жену. В этой нравственной непоследовательности есть немало странного, но в конце концов она объяснима. Раз закон не берется выслеживать неверных супругов, частным лицам эта слежка тем более не пристала; отдавая же тысячефранковый билет тому, кто его потерял, человек руководствуется принципом: «Поступай с другими так, как ты бы хотел, чтобы они поступали с тобою!»

Но какими доводами можно оправдать и как назвать помощь, которую один холостяк неизменно спешит оказать другому, когда требуется обмануть чьего-нибудь мужа? Человек, считающий ниже своего достоинства донести жандарму на убийцу, без зазрения совести уводит мужа в театр, на концерт и даже в дом сомнительной репутации, дабы помочь товарищу, которого он назавтра, вполне возможно, убьет на дуэли, устроить свидание, в результате которого либо появится на свет незаконнорожденный ребенок, чьи законные братья лишатся части состояния, либо на свете станет тремя несчастными существами больше. Надо признать, что честность — добродетель весьма редкая; как правило, чем больше человек ею кичится, тем меньше прав он на это имеет. Сколько семей распалось, сколько братской крови пролилось исключительно оттого, что друг не отказался совершить то, что считается в свете простительной шалостью.

У всякого своя причуда; один без ума от охоты, другой — от рыбной ловли, третий — от игры, четвертый — от музыки, пятый любит деньги, шестой предпочитает вкусно поесть и проч. Так вот! Какая бы страсть вами ни владела, любовник непременно воспользуется ею для того, чтобы залучить вас к себе в сообщники; исподволь он будет управлять вашими или своими друзьями и, хотят они того или нет, заставит их сыграть роли в комедии, которую сочинит, дабы выманить вас из дому и овладеть вашей женой. Если нужно, любовник будет обдумывать устройство своей мышеловки хоть два месяца кряду.