Чудеса в ассортименте - Елизавета Шумская

«Ах да, точно!» – подумала ремесленница. Потом спохватилась: почему это она должна проявлять почтительность, если с ней поступили совсем иначе?

– Я бы так и сделала, – справляясь с собственной натурой, не умеющей говорить дерзости, заявила девушка, – если бы встретилась с вами добровольно.

Казалось, это позабавило мужчину.

– Вас что-то не устраивает, манихинге Леру? – Он приподнял светлую бровь. Кожа у принца была смуглая, как и у всех представителей его рода. Рука в перчатке лежала на перилах. Мужчина стоял очень прямо, расправив плечи, хотя вряд ли сам осознавал это.

Вивьен тоже постаралась выглядеть достойно. Хоть ее и заставляли поднимать глаза. А это значит, и подбородок тоже. Как ни крути, вызов получается.

– Многое. Хотя бы то, что ваши люди прервали мою рабочую поездку, не слушая возражений, доставили сюда насильно. Да, вы принц, но принц не нашей страны, вы не имеете права так поступать с подданными Эльмигерна!

– Меня всегда мало волновали чужие права, манихинге Леру. – Голос у мужчины был под стать ему. Красивый и наводящий ужас.

«Будь проклят Форев с его блудливостью! – мысленно прорычала Вивьен. – Потомки богов не должны жить среди людей! Это просто противоестественно. И несправедливо!»

– Поэтому прошу не утомлять меня разговорами о них. Вас доставили сюда по моему распоряжению и не выпустят, пока я того не пожелаю. Я достаточно ясно выразил свою мысль?

Что на такое ответить? Эти слова отобрали у Вивьен любую иллюзию того, что ее тут хоть сколько-нибудь уважают, что ее права – это не пустой звук, что все решает не только сила.

Сейчас она не нашлась с ответом, лишь ненавидящим взглядом сверлила собеседника.

– Отлично, – немного полюбовавшись на эту картину, кивнул Лаужер-он. – Полагаю, вы догадываетесь, что заставило меня заняться подобными вещами. Если вы вдруг сомневаетесь, то объясню. Вот уже скоро четыре года как мои люди ищут по всему миру пропавшую священную реликвию нашей страны. Я говорю, как вы, несомненно, понимаете, о портрете основательницы Форевии и моей прародительницы Идореллы Маядскальской. Все эти поиски были безрезультатными, пока один из моих лучших дознавателей не вышел на воздушного разбойника, скрывающегося под именем Барентона Крауса. Однако тот пропадает, а Ронета Доуского убивают. Но в этот раз ниточки не все оборваны. Их осталось предостаточно. И вот что я скажу вам, манихинге Леру: чем глубже я вникаю в это дело, тем больше понимаю, что все в нем вертится вокруг вас.

– Так только кажется, – покачала головой девушка. – Я не знаю, где этот портрет. Более того, я его в глаза не видела. Я всего лишь, сама того не зная, сделала основу под заклинание, которое укрыло этот портрет. И ничего более. Думаю, проживи Пол… в смысле Ронет Доуский дольше, он бы сам это выяснил и не появлялся больше в моем поле зрения.

Лаужер-он спустился на пару ступеней и оказался на одном уровне с Вивьен, хотя ей по-прежнему приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Хорошо хоть он стоял не слишком близко.

– Мне кажется, вы преуменьшаете свое участие в этом деле. Или, что менее вероятно, сами не осознаете чего-то. В любом случае, мне надоело ждать. Вы найдете для меня картину. Уверен, вы знаете как. Или можете узнать. И когда это произойдет, я хочу, чтобы вы были здесь и тут же передали эту информацию мне.

– Во-первых, я действительно не знаю, где этот ваш портрет, – разозлилась Вивьен. – А во-вторых… – Она на миг стиснула зубы и выпалила: – Во-вторых, зачем мне вам помогать? Я уверена, вы ведете какую-то игру! И кто знает, если я даже найду для вас картину, не окажусь ли участницей какого-нибудь заговора, который вы преподнесете как повод к войне?!

В тот же миг Вивьен поняла, что сказала лишнее. Лучше было бы, если бы он считал ее ничего не знающей глупышкой. Впрочем, если бы брат и Эрни не поделились информацией, она сама не сделала бы подобных выводов. Но останавливаться было уже поздно, тем более что после сказанного страх за свою судьбу захватил девушку, заставил хотя бы попытаться бороться. Другое дело, во что это вылилось.

– Зачем это вам? Вы же все имеете! Посмотрите на эту роскошь вокруг! Чего вам еще не хватает?! Или… неужели вы так ненавидите нашу страну?!

Он в один миг оказался слишком близко. Даже чуть наклонился, приподнял ее лицо за подбородок и голосом столь проникновенным, что Вивьен просто задрожала от ужаса, произнес:

– Отчего же ненавижу, моя дорогая? Не-е-эт, – он чуть потянул это слово, даже стал слышен легкий акцент, – я люблю эту страну. Люблю как женщину, как роскошную, желанную, восхитительную женщину… А таких не принуждают к близости… Почему вы решили, что я поступлю столь неумно? Я просто хочу вернуть реликвию моей родной страны и очистить свою репутацию, которая весьма пострадала после того, как именно я настоял сначала на выставлении портрета в Эльмигерне, а потом на перенесении его на другой корабль. И ради этого я пойду на многое.

«Это может быть правдой, – подумала Вивьен. – У меня нет никаких доказательств, что именно он заварил эту кашу. Вдруг его тоже подставляют? Но… можно ли ему верить? Вряд ли. И все же… он или не он?»

Что Вивьен хотела сказать, не знала даже она сама. В любом случае, ей удалось только открыть рот, дальше дело не пошло. А Лаужер-он уже выпрямился и продолжил как ни в чем не бывало:

– Впрочем, найти портрет в наших общих интересах. Я обещаю вам, как только мы его найдем, вы сможете беспрепятственно покинуть этот дом.

– Какие у меня могут быть гарантии? – Вивьен постаралась говорить четко.

– Я вам обещаю. У меня нет резонов задерживать вас дольше.

– А если я не соглашусь? – Девушке было очень страшно, отчаянно хотелось получить хоть малейший намек, хоть что-то, чему она сможет верить. – Вы говорите, у вас нет резонов держать меня здесь после того, как картина будет найдена. А у меня нет резонов искать ее, поскольку я опасаюсь, что именно меня обвинят потом в ее пропаже!

В глазах мужчины Леру прочитала все, что он мог с ней сделать. Даже не он сам, а его люди, палачи и боги знают еще кто. Девушке даже пришлось сжать руку в кулачок, чтобы сдержать невольные слезы бессилия, невозможности что-либо ему противопоставить.

– Я все же надеюсь на ваше сотрудничество, Вивьен, – спустя миг проговорил принц. – По крайней мере, оно снимает с вас подозрение в том, что вы участвовали в похищении картины. Поверьте, это куда страшнее, чем если даже вас будут подозревать все дознаватели Эльмигерна. Подумайте сами, Вивьен, разве жизнь – это не главное?

Вивьен подумала. Без сомнения, жизнь – это главное. В любом случае, надо тянуть время. Глядишь, она придумает, как выбраться. Или что-нибудь случится. Разумеется, такой человек, как Лаужер-он Маядскальский, предусмотрел подобные варианты, даже сейчас он понимает, какие мысли у нее в голове, но они оба будут делать вид, что сделка состоялась. А потом… а что потом? Сейчас главное, чтобы это «потом» вообще было. Вивьен сглотнула и нехотя произнесла: