Город негодяев - Джон Робертс

Либо Андолла и его жена нечувствительны к снадобью, либо они просто притворялись, что пили из чаши. Как бы то ни было, у них был осмысленный взгляд, разительно отличающийся от остекленевших глаз остальных.

Прошло еще несколько минут этого чудовищного представления. Наконец идол вернулся в свое нормальное положение и освещение снова стало нормальным.

– Матерь Дурга благословляет вас, ее детей! – вскричал Андолла. – Для Матери Дурги нет ничего невозможного. Нет в этом мире задачи, которой она не могла бы разрешить. Лишь принесите к ней свои печали, и она избавит вас от них. Возносите хвалы Матери Дурге, поклоняйтесь ей. Отдайте ей никчемные материальные блага этого эфемерного преходящего мира. Отдайте ей их, а она взамен…

Конан решил не терять больше времени, прислушиваясь к бессмысленным воплям жреца. Он отправился на кухню. Там никого не было. Все аколиты собрались внизу. Конан не обратил никакого внимания на огромные таганы с пшенной кашей, предназначенные для верных последователей Матери Дурги. Ясно было, что Оппия и Андолла питаются чем-то совсем другим. Наконец он обнаружил отдельную каморку, в которой содержались припасы совершенно иного рода. Каморка не была заперта. Было очевидно, что аколиты и не осмелились бы войти в столь святое место. На разделочном столе обнаружилось несколько тушек жареной птицы и окорок. Конан удовольствовался одной жареной уткой, кроме того, срезал для себя здоровенный кусок окорока. Под чистой тряпицей он увидел свежеиспеченный белый хлеб, еще теплый, и позаимствовал один каравай. Все это он запил флягой превосходного золотого пуантенского вина.

Насытившись и пребывая в превосходном расположении духа, Конан отправился назад, на галерею. Андолла все еще вел свое стадо сквозь бесконечную череду молитв. Супругу же его Конан обнаружил в прихожей; она беседовала с одним из новичков, который печалился, покидая столь "святое место". Холеное, накрашенное лицо молодого человека было омрачено скорбью, он буквально заставлял себя отрываться от "святой матери" Оппии, глядя на нее с почти молитвенным благоговением. Когда богатый юнец наконец ушел, она обернулась и увидела киммерийца.

– Чем ты тут занят? – спросила она. – Тебя не было всю ночь, а потом ты спал весь день.

– Старался для вашей же пользы, – ответил киммериец. – И надо заметить – не напрасно. Вчера ночью в Дыре я слышал разговоры о вашем храме.

– О, – произнесла Оппия, – и что это были за разговоры?

– Похоже, Риста Даан набирает людей, чтобы устроить набег на храм и заполучить назад свою дочь.

– Я ведь говорила тебе, мы уже приняли надлежащие меры. Вожаки шаек у нас на откупе. Хвала богам, мы платим им достаточно, чтобы нас не тревожили.

– Похоже, один из них считает, что вы платите ему недостаточно, – сообщил Конан.

– Кто?

– Ингас.

– Что?! Я рассчиталась с ним всего лишь неделю назад! О, как я ненавижу этого ублюдка! Ладно! Если то, о чем ты говоришь, не пустые сплетни… я знаю, как разделаться с человеком, который, получив свои денежки, все-таки не собирается оставить нас в покое. Я надеялась, мне удастся избежать подобных затруднений. Но ничего. В жизни немало упрямцев заступало мне дорогу только для того, чтобы потом горько пожалеть об этом.

– Ваш храм – сущий лабиринт, – сказал Конан. – Трудно быстро перебираться с одного места на другое. Я думаю, тебе лучше выделить мне комнату на том самом этаже, где сидит эта буйная девица. Тогда она постоянно будет у меня под присмотром.

– Нет, – торопливо отрезала Оппия. – Не хочу, чтобы там еще кто-нибудь находился. Злые духи особенно сильны возле девчонки. Тебе не удастся там заснуть. Более того, это может даже тебе повредить.

– Как хочешь, – отозвался Конан. – Только я, к сожалению, не волшебник, чтобы приглядывать за девицей сквозь стены… Ладно, я отправляюсь в Дыру. Глядишь, еще что-нибудь разузнаю.

– Хорошо, только долго не задерживайся, – приказала она. – Ты и так слишком много времени проводишь вне храма. Ведь пока ты шляешься, проку от тебя никакого. Как от охранника… или в любом другом качестве.

– Будь уверена, ты не пожалеешь, что наняла меня.

С этими словами Конан повернулся и пошел к выходу из храма.

В этот поздний час широкая Площадь была почти безлюдна. Но под сенью портика с колоннадой все еще продолжалась торговля. Дамочки определенного сорта занимались своим древним ремеслом. Установленные над их головами факелы давали достаточно света. Женщины прогуливались взад-вперед, демонстрируя свои прелести. Среди них вились мелкие торговцы, предлагая наперебой товар, каким обычно торгуют в подобных местах: вино, безделушки и всевозможные чудодейственные снадобья, расхваливаемые изо всех сил, которые позволяли резко увеличивать мужскую силу. Несколько танцоров и танцовщиц выделывали немыслимые пируэты ради нескольких монет. Предсказатели будущего предлагали свои услуги прохожим.

Чувствуя необходимость слегка развеяться, прежде чем отправиться по своим смертельно опасным ночным делам, киммериец направился через Площадь к колоннаде. Здесь он заметил знакомую фигуру на ступеньках портика. Человек беседовал с двумя женщинами в кричаще ярких одеждах. Ба, да это же Невус! Парень из шайки Ермака. Завидев приближающегося киммерийца, Невус ухмыльнулся:

– Конан! Давай, присоединяйся ко мне! Эти две девочки очень даже не прочь составить нам компанию на ночь. Признаюсь тебе, что я уже в том возрасте, когда две женщины для одного – многовато. Но для двух таких крутых мужиков, как мы с тобой, – в самый раз. Давай присоединяйся к нам.

– Увы, друг мой, нынче ночью я занят, – проговорил Конан. – Дела, дела. Может быть, в следующий раз. Но я хотел бы перекинуться с тобой парой слов.

Невус обернулся к девицам:

– Я мигом вернусь, мои крошки. Так что договорились, сегодня ночью вы со мной. И чтоб без фокусов.

С этими словами он пошел прочь, сопровождаемый тихими смешками женщин.

– Благодарю тебя, что ты согласился поговорить со мной, – сказал Конан, когда они вдвоем вошли в затененную нишу с каменной скамьей, где горожане могли найти избавление от солнца в жаркий летний день. – Скажи мне, Невус, где я сегодня вечером могу найти людей Ингаса?

Невус даже рот разинул от удивления:

– Послушай, держись от их территории подальше! После того как ты сразил троих из них вон там, на Площади, любовь красных пташек к тебе, прямо скажем, невелика. Проклятье, жаль, мне не удалось полюбоваться, как ты их уделал. Ермак говорил об этом с восхищением, а Ермака удивить трудно.

– Но тем не менее, – настаивал Конан, – где их территория? Я бы хотел поговорить с ними.