Воин Яровита - Василий Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Варяги и воевода бодричей встретили нас гулом.
– Сколько можно ждать, Вадим? – спросил Громобой.
– Наконец-то, – вторил ему кто-то из варягов.
– Давайте начинать, – поддержал их другой вожак. – Праздник ведь, меня жёны с детьми ждут.
Я улыбнулся как можно добродушней и пожал плечами:
– Задержался, браты, бывает. Сейчас всё обсудим.
Вожаки притихли. Расторопные служанки принесли свежего пива. Мы сели за большой продолговатый стол. Я изложил свой нехитрый план. Собираем эскадру в середине второго весеннего месяца. Выходим в Северное море и поворачиваем к Ла-Маншу. Если кого встречаем, берём на абордаж. Затем мои шнеккеры вырываются вперёд. Невдалеке от Брюгге в укромной бухточке я высаживаюсь и получаю сведения о торговых караванах, которые для меня собрал местный ворюга. А дальше по обстоятельствам. Будет возможность сорвать большой куш, сорвём, а нет, тогда начнём свободную охоту, пройдёмся вдоль берегов Фландрии до самой Нормандии. Возможно, пощиплем англичан, но приоритетные цели – материковые караваны.
Своё видение похода я излагал минут пятнадцать. Расписал каждую мелочь и только насчёт раздела добычи ничего не сказал. В этот раз я не собирался делиться с кем-либо своим хабаром, поскольку народ в эскадре разный. Вожаки это заметили, и после того, как я замолчал, Вартислав спросил:
– А что по трофеям?
Взглядом я пробежался по лицам варягов и пожал плечами:
– А это как все мы вместе решим. Кто за общий котёл и раздел трофеев по количеству румов и клинков после завершения похода?
Как и следовало ожидать, такой расклад никого не заинтересовал, ибо каждый предполагал, что именно ему может повезти больше других. Это понятно, ведь о плохом никто старается не думать. А я систему ломать не стал, поскольку мне известно, что мои воины подготовлены к боям гораздо лучше, чем большинство варягов и дружинников. Кроме того, бойцы Вадима Сокола лучше вооружены, более дисциплинированны и на моих кораблях будут метательные машины и огненные смеси. Значит, ударная мощь моей эскадры выше, чем у кого бы то ни было. Так что, если мы разбежимся кто и куда, на вольную охоту, добыча Вадима Сокола должна быть больше всех. Следовательно, лично мне общий котёл не интересен.
Дальше разговор пошёл по накатанной колее. Припасы, карты, количество кораблей и клинков, порядок движения всей флотилии, разведка, центр и арьергард, а также возможные места, где можно переждать непогоду. В итоге просидели час и расходились уже ближе к вечеру. Мне надо было отправляться в Нарушу, но перед этим я более конкретно поговорил с Идаром Векомировичем, который действительно человеком оказался серьёзным. Поэтому мой интерес к гранитным блокам и людским резервам он понял сразу. Просто так, за красивые глаза и своё спасение во время сражения Идар ничего отдавать не собирался, так что пришлось с ним немного поторговаться. Однако к общему знаменателю мы всё же пришли, и только после этого я смог покинуть Аркону.
За городом меня ждал Немой с заводной лошадью. С моря задувал свежий ветер, с тёмного неба срывались снежинки. Позади оставался ярко освещённый кострами праздничный город, а впереди несколько километров пути по относительно гладким, но кривым дорогам. Ещё один день прошёл, и я собой доволен. Вопросов решено немало, а завтра провожу Мальмфриду Мстиславну к Векомиру, потом в тихом месте посажу её на шнеккер, и всё, до весны можно отдыхать. Хотя какой отдых? Экипажи на нефы сформировать надо. Затем продумать, как доставлять камень с Борнхольма в Рарог. Попутно придётся объяснить мастерам, как пленным ляхам, так и своим, каким образом надо установить на парусниках баллисты. А помимо этого меня ждёт работа в ОБК, да и Векомир наверняка за зиму пару-тройку раз вызовет. Вот и получается: всё как обычно. Покоя не было и не будет, а планы на отдых вещь относительная – сегодня они есть, а завтра их уже нет.
Глава 24
Зеландия. 6652 от С. М. 3. X.Зима пролетела очень быстро. И весной я засобирался в путь. Уютный теремок в Чаруше был покинут. Мои дружинники, большинство из которых на Руяне обрели свою вторую половину, погрузились на корабли. Подошла моя очередь. Пожитки собраны, жена и малыш Троян со мной, Славута Мох и Торарин тоже, на хозяйстве остаётся Ставр Блажко. Все на борт! Отчаливаем! Курс на Зеландию!
Рарог встретил своего хозяина и хозяйку размеренным и, можно даже сказать, ленивым течением жизни. Вокруг всё на удивление спокойно, монотонно и основательно. Каждый трудился на своём месте и обустраивал жизнь. Твёрдо. Крепко. Навсегда. Для себя и своих детей, внуков и правнуков. И даже киевские воины, которые намеревались у меня только подзаработать, а по окончании контракта вернуться обратно на Русь, уже думали не о том, как будут тратить серебро на берегах Днепра, а как его лучше вложить здесь, на Зеландии. Почему так? А потому, что здесь люди жили гораздо богаче, чем в Киевской Руси, и на берегах Венедского моря имелся стимул для развития. Хочешь землю? Бери. Желаешь заняться торговлей? Пожалуйста. Имеешь тягу к ремеслу? Трудись. Считаешь, что в состоянии сколотить свою ватагу и повоевать с католиками? Никаких препятствий.
До воинов моей дружины и наёмных мастеров за минувший год это дошло, и, сравнив раздираемую на части князьями Русь и Венедию, все без исключения приходили к логичному выводу, что в Зеландии перспектив больше. А поскольку, как известно, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, немало дружинников и работяг сели писать письма, которые через моего ладожского тёзку отправлялись в Киев. Они вызывали родню, приглашали на остров своих друзей и конечно же не знали будущего и не думали о Крестовом походе, а иначе были бы осторожней.
Впрочем, когда я обошёл город и собрал управленцев и воевод на первый в этом году совет, то узнал, что проблемы всё же есть и их немало. За зиму было два бунта среди рабов, которые дружина подавила в зародыше. Юные «янычары», которых с лёгкой руки инструкторов стали называть вароги – сокращение от Вадимовых рарогов, несколько раз пытались сбежать, но у них ничего не получилось. Посланные Игорем Ольговичем убивцы, которых я до поры приказал не трогать, мутили воду среди воинов, только их никто не слушал, а один, особо наглый, даже был вызван на поединок и убит. Кроме того, пару раз вблизи нашего берега видели небольшие датские шнеккеры с экипажем в тридцать – сорок воинов, а приказчик торговой фактории был пойман на стоворе с одним из медников, у которого он хотел узнать секрет перегонного куба. Корабелы, приехавшие в последней партии, не все оказались мастерами своего дела. Некоторые крестьянские семьи, осевшие в моих владениях, были недовольны своими участками земли. Треть ткачих из слободки в один день пострадала от приставленной к ним датской девчонки, которая кинула в котёл с едой слабительных травок, но обошлось без смертей. На Комоедицу два кузнеца подрались из-за женщины и свернули один другому челюсти, и в тот же день неизвестный правонарушитель нарисовал на стене святилища Яровита христианский крест.
В общем, в тихом омуте черти водятся, а в моём поселении порой кипели такие страсти, что не один роман написать можно. Но холода отступили, и люди повеселели, а я снова на некоторое время взял управление в свои руки и начал разбираться, что и как. Для начала вместе с Торарином и Славутой посетил учебку молодых варогов и несколько дней прожил среди них как инструктор. Затем разбирался с корабелами, перед которыми поставил задачу до осени построить и полностью оснастить один шнеккер. Не факт, что из этого что-то получится, но датчане из Леддечепинга освоились, да и новгородцы уже поняли, для чего они здесь. Поэтому постройка корабля – это первый шаг и возможность поработать одной командой. После этого я разбирался с крестьянами, и две семьи по десять душ в каждой по моему приказу были переселены ближе к лесу и острогу варогов. Далее пару дней потратил на общение с алхимиками, Ореем Рядко и Алексеем Вязелем, которые сообща в глубине острова должны организовать производство огненных смесей. Потом провёл время со строителями и выяснил, что крест на святилище нарисовал один из мастеров, который раскаивается и желает посетить храм Яровита, обещая принести искупительную жертву. Затем проверял дружину и распределял воинов по кораблям. Следом был двухдневный тренировочный выход в море и стрельба из баллист по плавающей мишени, которой я остался недоволен, поскольку в среднем лишь два каменных булыжника из девяти попадали в цель с расстояния в сотню метров, и это на относительно спокойной воде. После осматривал будущую ветряную мельницу и спиртовой заводик, который за зиму произвёл шестьсот литров крепкого ячменного алкоголя-самогона, получившего привычное для меня название водка, и проводил общую финансовую ревизию хозяйства. И вот так каждый день. Чуть свет встал, привёл себя в порядок, поцеловал жену, посмотрел на ребёнка, перекусил, что боги на стол послали, и на работу.