Ожерелье голубки - Э Хайне

- Это очень длинная история.

Орландо втолкнул его в таверну, заказал сыра и кувшин вина. Сделав большой глоток, он протянул кувшин через стол Захарии.

- Выпей, брат, за твое воскрешение из мертвых! Захария схватил кувшин и припал к горлышку. Он

пил большими глотками, пылко, закрыв как глаза, в молитве, будто чаял обрести надежду в пьянящем соке лозы.

- Оставь и мне, – засмеялся Орландо.

- Закажи себе другой, – сказал Захария. – Тебе нельзя пить со мной из одной кружки.

- Мы вместе хлебали суп из одного чугунка, спали под одним покрывалом. Ты что же, все забыл?

- Я ничего не забыл. Но так не годится.

- Что с тобой?

Захария нагнулся, расстегнул цветную обувь, стянул ее и показал Орландо свои стопы. Они были черными.

-Тебе стоит хорошенько помыть ноги, – пошутил Орландо.

- Это не грязь, это лепра.

-Ты имеешь в виду…

-Да, проказа.

Он начал свой рассказ, и чем дольше он говорил, тем более страстным и громким становился его голос.Захария не обращал внимания на окружающих. Слишком долго копились эти ужасные события, которые потом навалились все разом и только теперь были выражены в словах.

- Когда я очнулся, я лежал на досках лодки. Рыбаки выловили меня в море. Они привезли меня на маленький остров у юго-восточного побережья Сардинии, где обо мне с большой любовью заботились женщины. Мои легкие так ослабли, что я много дней находился в беспамятстве, как новорожденный. Когда силы, наконец, вернулись ко мне, я узнал чудовищную правду: я находился на острове прокаженных.

Когда рыбаки находят в воде незнакомца после кораблекрушения, то приносят его женщинам на остров мертвых, чтобы доставить несчастным радость, – как приносят умершему на могилу цветы. В конце концов мне удалось убежать, но было уже поздно. Проказа поразила мои ноги. Три дня я провел на море в весельной лодке. Потом меня подобрал венецианский корабль, который вез в Аккон лошадей по поручению Мальтийского ордена. Во время морского путешествия у меня было время поразмыслить о своей безжалостной судьбе. Ты знаешь, что делают тамплиеры с братьями, которые больны лепрой? Они отдают их ордену святого Лазаря. В такой больнице я должен буду закончить жизнь. Тогда я взял судьбу в свои руки. Из охраняющего стадо животного я превратился в одинокого волка, одиночку, который охотится далеко от стаи. Теперь ты знаешь, как я зарабатываю на прожитье. Чести больше нет, но кто честен? Рыцари Ордена? Не смеши меня! Проказа открыла мне глаза. В отличие от чумы, которая убивает тебя за три дня, таится что-то нежное в лепре. Это болезнь, которая дает тебе время для умирания, и этого времени довольно, чтобы как следует рассмотреть жизнь.

С самого начала крестоносная идея была безумием. И мы были острием их копья: рыцари Храма, или, правильнее, братство бедных рыцарей Христа Храма в Иерусалиме. Ты знаешь, что святой Бернард думал о нас, о крестоносцах? Я прочитал это собственными глазами. «Среди них есть подлецы, безбожники, мерзавцы, разбойники, клятвопреступники и убийцы. Истинное спасение для Европы, что этот сброд отправился на Восток. С другой стороны, они хороши для черной работы, которая предстоит им там». И это говорит святой Бернард! Он говорит о нас, обо мне и о тебе – «подонки»!

Оторванные от родины, всеми гонимые, безумные фанатики, которые выжгли на своей коже крест, с них начался первый крестовый поход. Он стоил жизни двухстам тысячам человек. О мужчинах не стоит печалиться.

Они не желали ничего другого. Но дети! Их послали в дорогу, чтобы освободить от неверных Гроб Господний одной своей невинностью. Кто не заблудился по пути, был продан как скот на невольничьем рынке. «Спасайте Святые места! Этого хочет Бог!»

Какое чудовищное кощунство!

Ты уже осмотрелся здесь? В Акконе каждая итальянская республика имеет собственный квартал: Пиза, Амальфи, Генуя, Венеция. Они все занимаются прибыльной торговлей с неверными. Они продают мусульманам оружие, которым те потом убивают нас.

Хозяин наполнил их кружки.

Захария пил жадными глотками. Сильный жар горел в его глазах.

-Дож Энрико Дандоло собрал восемьдесят пять тысяч талеров серебром за перевозку одного-единственного войска. Рыцари, которые не могли платить, должны были отработать за свой перевоз. И ты догадываешься, как? Им вменили в обязанность завоевать для Венеции Задар. Задар – христианский город. Точнее сказать, был христианский город. Его стерли с лица земли. Его жителей убили, изгнали или продали в рабство неверным. В конце концов, крестоносцы все же пошли на Константинополь. Город был разграблен и сожжен. Во имя креста они свергли крест.

Захария осушил кружку, вытерев рот рукавом: – Знаешь, как проходил богоугодный захват Иерусалима? В храме Соломона, по имени которого мы называем себя храмовниками, крестоносцы учинили безжалостную резню сарацин, которые пытались спастись там. Они стояли в крови по щиколотку, как рассказывает Вильгельм Тирский, один из нас. Были перебиты все мусульмане, невзирая на возраст и пол. Но не только они. Синагога, полная евреев, была сожжена, после того как все выходы из нее заперли. Вот так освобождалось Святое место с кличем: «Этого хочет Бог! Это во имя Бога!»

Захария впал в дикую ярость. Его глаза сверкали гневом. Уже ничего не осталось от прежнего юноши, с которым они вместе отправились в путь позапрошлым летом, чтобы открыть для себя таинственный мир.

- Знаешь, – сказал Захария, – моя вера – это мое единственное богатство. Мы желали изменить Восток. Однако Восток изменил нас. Сейчас я знаю, почему Адриан покинул нас. Нет больше ничего из того, что было. Даже меня больше нет.

-Ты болен, – сказал Орландо.

- Поверь мне, проказа – не обычная болезнь. Эта эпидемия – наказание Божие за наши кощунства в Святой земле. Ты знаешь, что только во франконской империи существует свыше двух тысяч домов для прокаженных? Крестоносцы занесли эту чуму как клеймо Каина! Это и есть каинова печать. По какой другой причине зараженный лепрой считается нечистым? Он должен, как преступник, носить особую позорную одежду, он теряет все свои исконные права. Он больше не находится под защитой закона. Каждый может убить его безнаказанно, как шелудивого пса. Даже Церковь отворачивается от него. Того, кто заражается лепрой и не объявляет об этом, отлучают от Церкви. Всех подозреваемых приводят на обследование. Если таковой здоров, его оправдывают, если же болен, его сажают за решетки домов призрения как преступника. Такие нерасторжимые связи, как брак и принадлежность к ордену, считаются расторгнутыми. По больному лепрой служат панихиды, даже если он еще жив. Я мертв. Какая могила защитит меня от моего Бога?