Малышка, пойдем со мной... - Мартина Коул

Однако он по-прежнему остерегался говорить слишком много и слишком быстро. Он решил переменить тему, обдумывая тем временем свои дальнейшие действия.

— Откуда вы знаете мою маму?

МакКлеллан усмехнулся.

— Я помню ее с давних времен. Симпатичная она женщина, Джоани. Никто никогда не сказал о ней худого слова, да и не было на то оснований. Она надежная, за все эти годы она оказала для моих друзей много услуг. Было время, когда моя жена ничего не предпринимала, прежде чем Джоани не погадает ей на картах Таро. Когда меня упрятали в тюрьму, они были для Кэти путеводителем. Она любит твою маму.

Это был бальзам на душу, но Джон-Джона не проведешь.

— Какого рода услуги оказывала она для ваших друзей?

Он уловил главную мысль, и это вызвало у Верзилы улыбку. Ему и вправду нравится этот парень. Несмотря на свою шевелюру и броскую одежду, он весьма практичный молодой человек, а МакКлеллан любит практичных молодых людей — они делают ему деньги.

— Неважно, спроси у нее об этом сам. Но Джоани всегда была слабостью Пола, я знаю это. Конечно, он не признается. Он — и проститутка! Но вот что я тебе скажу: твоя мать стоит полсотни таких жирных сволочей, как та, на которой Пол соизволил жениться. Сильвия никогда не получила бы даже отзыва на собачьей выставке «Крафтс»!

Джон-Джон не возражал против того, что говорил ему этот человек. Он быстро уловил ход мыслей Верзилы, и его снова залихорадило.

— Этот продукт подбодрит тебя на более долгий срок, чем ирландский походный оркестр в полном составе! — МакКлеллан снова рассмеялся. — Итак, поехали дальше. Так что же тебе удалось разузнать?

Джон-Джон смотрел на него и думал, не подстава ли это. Он решил высказываться как можно более туманно. Прощупать ситуацию по ходу дела.

— Ну, видите ли…

— Называй меня Джоном, сынок.

Верзила правильно понял, что Джон-Джон не знает, как обращаться к нему.

— Это — сложный вопрос.

Верзила улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Жизнь вообще — штука сложная, сынок. И исчезновение твоей сестры подтверждает это. Кстати, я слышал, что Джоани пыталась сделать Малышу Томми кислотную ванну.

— Вы в курсе всего, Джон.

МакКлеллан смотрел на него несколько секунд. Он явно тщательно подбирал необходимые слова.

Затем он произнес:

— Давай определим, что к чему. До меня доходили разные слухи о Джесмонде, Поле и Пиппи Лайте. Не скажу, что Пиппи Лайт отличается особым умом. Когда все занялись компьютерами, он купил себе первые счеты, однако я отвлекаюсь от темы. Меня больше интересует Пол Мартин. Прошел слух, что он делает деньги на маленьких детях. Думаю, ты мог бы просветить меня в этом вопросе.

МакКлеллан выдержал паузу, а затем продолжил:

— Джесмонд продал бы и родную мать за пару бутылок пива. О таких подонках, как он, и говорить нечего, но он по крайней мере никогда не пытался ставить из себя кого-то. Улавливаешь, куда я клоню? — Закончив фразу, он громко втянул в себя воздух, одновременно придвигая кокаин поближе к носу. — А вот Пол — это птица совсем иного полета. Пол постоянно изощряется. Но ты и сам знаешь, в чем беда твоего босса.

— Нет, не знаю. Так в чем же его беда?

Джон-Джон понимал, что рискует. Злоба исходила от его собеседника волнами, но, в конце концов, Джон-Джон работает на Пола Мартина. Они — друзья. Но при всем этом его серьезно волновало то, что сегодня он уже несколько раз слышал о своем боссе из самых неожиданных источников.

— Беда Пола, сынок, заключается в том, что он ни разу в жизни не сидел по-настоящему, а я очень осторожно отношусь к тем, кто длительное время находится в деле, но в общей сложности провел в камере не более двух ночей. Понимаешь, куда я клоню?

Джон-Джон понимал, хотя и не был уверен в том, что хотел этого. Странно, конечно, что за Пола всерьез ни разу не брались. Дьявольское везение, всегда говорил тот. Но, возможно, дело не в этом.

— Меня брали, ставили кверху задницей, потом снова брали. Сам я, сынок, оттрубил двадцать с лишним лет. — Глаза Верзилы Джона увлажнились. — Но такова жизнь, верно? В один прекрасный день тебе назначают срок, потому что ты никогда не продашь своих друзей, понимаешь? Это — закон для таких людей, как мы.

Рот Джон-Джона пересох от кокаина, к которому он не привык. Он забросил его много месяцев назад, а такого и не пробовал никогда. Но он понимал также, что причиной сухости может быть нервозность. Это явно сугубо личностный вопрос для МакКлеллана. Джон-Джон со всей очевидностью понял, что он ждет от него: Верзила хочет, чтобы он преподнес ему Пола на блюдечке.

— Возможно, ему просто везет?

МакКлеллан снова засмеялся, на этот раз громче, и вдруг в одно мгновение смех прекратился. Глядя Джон-Джону в лицо, он сказал:

— Ни у кого не бывает такого фарта, мальчик. Если бы ему так везло, он давно бы стал вторым Рокфеллером. Подумай об этом.

Джон-Джон и так думал над этим — иного ему не оставалось. Все встало с ног на голову, и он не представлял, что делать. Можно, конечно, наплевать на это и действовать по ситуации. Плохо, что придется выйти отсюда в дурном настроении — лучше было бы в приподнятом.

Но при всем этом у Верзилы Джона убийственная логика.

Жанетта вошла в квартиру, расплывшись в улыбке. Джоани была не готова ни к тому ни к другому. Меньше всего она ожидала сегодня вечером увидеть свою дочь.

Когда-то приход Жанетты домой был поводом для радости, но эти времена давно прошли. Она попыталась сдержать себя, когда Жанетта налила себе чаю и сообщила, что останется ночевать. Она сказала это таким тоном, как будто делает матери огромное одолжение.

Джоани с трудом выдавила из себя улыбку.

— Если не возражаешь, дорогая, сегодня квартира мне нужна для меня самой.

Жанетта ухмыльнулась.

— А! Ты кого-то ждешь?

Джоани кивнула.

— Можно сказать, да.

— О, мама, расскажи мне!

Она видела явную радость на лице дочери и знала: что бы впредь ни случилось с их осиротевшей семьей, Жанетта достойно вышла из создавшегося положения. Все, что ей было необходимо, это открыть глаза на реальность. Но какую цену пришлось заплатить Джоани, чтобы увидеть, как ее старшая девочка с любовью улыбается ей.

— Рассказывать-то нечего, дорогая. — Джоани взяла у нее стакан, отпила и спокойно проговорила: — Сделай мне одолжение: прошу тебя, переночуй сегодня у Джеспера.

Жанетта уловила в голосе матери нервозность.

— Что происходит, мама?

Она заподозрила что-то, так как знала, что означают подобные недомолвки.

— Ничего, дорогая. Просто это место мне понадобится самой.

— Да брось ты, мама. Я что, тебе неприятна?

Жанетта попыталась отшутиться, и Джоани высоко оценила ее усилия. Но она хотела, чтобы дочь ушла, прежде чем увидит Бетани и начнет задавать вопросы. Сегодня ей это некстати. Жанетта только запутает ситуацию.

Когда дочь направилась в спальню, которую она делила с Кирой, Джоани буквально рявкнула с раздражением:

— Почему ты не можешь хоть раз сделать то, что я прошу?

Жанетта повернулась и посмотрела на мать:

— Так что же здесь происходит?

Джоани глубоко вздохнула.

— Прошу тебя, Жанетта, иди к Джесперу, хорошо?

Ее голос был надломленным, она выглядела более помятой, чем обычно.

— Мама, скажи, пожалуйста, в чем дело?

Джоани закричала, что есть силы:

— Убирайся отсюда! Хоть раз в жизни выполни мою просьбу!

Жанетта язвительно смотрела на нее несколько секунд, а затем проговорила:

— Спасибо за прием, мать. — Она была смертельно обижена.

Джоани хотелось смягчить ситуацию, но она не могла сделать это. По крайней мере сейчас. Пока не узнает все, что нужно. Жанетта наверняка начнет приставать к девочке, а это Бетани совсем ни к чему. Несмотря на благородные помыслы, Джоани с трудом сдерживала себя, чтобы силой не выбить правду у бедного ребенка. Что же касается Жанетты, то узнай она, что происходит, то не стала бы раздумывать. Она сначала стукнула бы, а затем подумала. В этом отношении она была истинной дочерью своей матери.

Жанетта выскочила из дому, сильно хлопнув дверью. Джоани опустилась на пол. Она не знала, что делать. Впервые в жизни не знала, как правильнее поступить.

В спальне Бетани закутывалась поглубже в простыни. Она не могла понять, что означают эти крики. Единственное, что она понимала, так это то, что сыр-бор разгорелся из-за нее.

Верзила Джон поплыл, и это было заметно. Он раскраснелся, трещал без умолку, но голова у него оставалась такой же ясной, как воды тропического побережья.

Однако кокаин сделал его, помимо прочего, агрессивным, и он не собирался впредь осторожничать с Джон-Джоном. Он прямо заявил об этом.

— Действует ли Джесмонд и Пол сообща? Вопрос легкий: достаточно сказать «да» или «нет». Я не в настроении крутить вокруг да около.