Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома - Андрей Подволоцкий

Московские власти выразили запорожцам «решительный протест», который, однако, не произвел на запорожцев большого впечатления. Московский истеблишмент мог быть утешаем только тем фактом, что большая часть денег ушла на дело православия в Украине (гетман жертвовал эти деньги православным иерархам, а также на братские школы).

Чтобы завершить рассказ о Сагайдачном, остается лишь добавить, что известный русский писатель К. Паустовский заявлял, что он является потомком сего грозного гетмана, и даже предъявлял какие-то бумаги. Так ли это было на самом деле или нет — сказать трудно…

Но вернемся к ханским «поминкам». К середине XVII в. интенсивность крымских набегов на земли Московского государства упала, что было связано со многими факторами: это и восстановление т.н. «засечной черты», и отвлечение крымчаков на польские дела (восстание Б.Хмельницкого), а также возобновление выплаты «поминок» в полном объеме. Вот что пишет в 1667 подьячий Посольского приказу Григорий Котошихин по этому поводу.

«…Крымскому хану, и к его царице, и к царевичам, и к их женам и к детем их, и к пашам и к князям и к мурзам, и к ближним людем, посылают с посланники шубы собольи, куньи, бельи, покрыты золотом, да шубы ж лисьи, песцовые, заечьи, покрыты камкою цветною, однарядки суконные, кафтаны камчатые, шапки, сапоги, соболи, куницы, лисицы, ежегодь, а что год перед годом с прибавкою, для того: которые им дары не полюбятся, и они переменивают, или к тому прибавливают, а чего кому не достанет по росписи, и они тех посланников мучат и бьют и в тюрме держат. А посылают к ним те поминки для того, чтоб они на украинные городы войною не ходили и городов и мест не разоряли; однако они такие дары беручи на то не смотрят, чинят что хотят. А будет тех поминков на год болши 20,000 рублев. А уложил те поминки давать Алексей митрополит Московский, после того времяни, как он был в Крыму в полону, тому много лет назад. Такьже он митрополит заклял Московское государство, чтоб они сами на Крымских людей войною не ходили, а утешали б нечестиваго дарами; а ежели они через его заклинание учнут на Крым ходить войною, и им в войне не даст Бог поиску, а в земле плоду, разве они Крымские люди сами учнут войною приходити — и против них стояти повелел. И по тому его заклинанию Московский царь то и чинит: сам войною на Крым не наступает, а окупаетца такими дарами, ежегодь; а когда и войска свои против Крымских людей посылает, и тогда Московские войска на Крымские войска поиску сыскати не могут никакого, потому что Московские войска ни которых людей так нестрашны, как Крымских.

А как они Крымские люди ходят войною на украинные городы, и разоряют, и людей рубят, и в полон берут, и тех полонеников привозят они на границу, по зговору, на розмену: и которыми полонениками с обе стороны розменяютца, а другие останутся, и за тех Московские люди платят денгами, по зговору, по 100 рублев и болши, и по 50 и по 30 и по 20 и по 15 за человека, смотря по человеку, кроме тех даров».

Если же подходить к вопросу о размере именно ханских «поминок», денежной их части, то дошедшие до нас бумаги Посольского приказа говорят о следующем: к середине XVII столетия их размер возрос до 12,5 тыс. рублей, в 80-х годах того же столетия составил 14 тыс. 715 рублей.

Казалось, зависимость от Крыма не прервется никогда…

Глава 13.

КАК ПАЛО ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОЕ ИГО

…18 августа 1700 г. в Москве сожжен был «преизрядный фейерверк»: царь Петр Алексеевич праздновал турецкий мир, приобретение Азова и — уничтожение обязанности посылать «поминки» в Крым!

Как же случилось, что Московское государство избавилось от сего рудимента золотоордынского владычества? И кто тот герой, который осилил Крымское чудовище и совершил то, что оказалось не под силу даже грозному царю Ивану IV Васильевичу?

В двух словах это непросто рассказать. Но все же попробую.

После неудачной Ливонской войны Московское государство было отброшено от своих западных границ на 100—150, а местами и на все 200 километров. Со времен Смутного времени Россия лишилась выхода к Балтийскому морю, и у нее остался только один морской порт международного значения — Архангельск. И хотя русские землепроходцы штурмовали Сибирь и Дальний Восток, до освоения этих земель оставалось так же, как и до Пекина в известном положении.

Все было настолько беспросветно плохо, что когда в Речи Посполитой возникла очередная казачья замятия, возглавляемая бывшим Чигиринским сотником, неким Зиновием Хмельницким, в Москве к этому отнеслись довольно осторожно. И до этого казаки не раз бунтовали но и Наливайко, и Павлюк, и другие казацкие вожди кончали одинаково — на плахе.

Но это был тот случай, когда ружье должно было выстрелить. Казацкий гетман, учел ошибки предшественников и скоро начал искать себе могущественного иноземного союзника в борьбе с польскими панами. Он последовательно обращался к крымчакам, к турецкому султану, к трансильванскому князю и шведской королеве. Наконец дипломатическая стезя привела его посланцев в стольный град Москву.

Но Московия отнюдь не спешила оказать помощь «братскому народу». И было отчего. Со времен царя Ивана Грозного Московия трижды вступала в войну с Польшей и трижды терпела поражение. Это привело к определенному комплексу неполноценности московитов, суть которого ярче всего высказал боярский сын Василий Измайлов, сын воеводы Артемия Измайлова: «Как противу такого великого государя монарха нашему московскому плюгавству биться?»

Лишь когда Б. Хмельницкий прозрачно намекнул, что Украина, в случае отказа, пойдет под руку турецкого султана Мехмеда IV, царь Алексей Михайлович (1629—1676) сменил гнев на милость, ибо турецкое подданство Украины не обещало Московскому царству ничего хорошего.

В результате этого политического изнасилования родилась т.н. Переяславская рада. Но на Переяславской раде (18 января 1654 г. по н.ст.) московский царь устами своего посла Бутурлина выкинул фортель. Приняв присягу на верность от казаков, Бутурлин соответствующую присягу за московского царя давать отказался, говоря, что московский царь — самодержец, никому слова не дает, а только оказывает милости. Для Хмельницкого это было неожиданностью. Он попал в очевидно глупое положение. Все-таки Б. Хмельницкий выдавил у Бутурлина устное заверение, что Переяславский договор царь утвердит. Позже Бутурлин и от слов своих откажется, что Алексей Михайлович поставит ему в величайшую заслугу. Но факт клятвы был зафиксирован многими очевидцами, что не раз давало казакам повод обвинять московских послов в нарушении договора. Позже Переяславские статьи Алексей Михайлович все-таки утвердит — но не все. Впрочем, Б. Хмельницкий отложил окончательное выяснение отношений с московским царем до конца войны.

А разгром Речи Посполитой был не за горами. Вслед за Московией, отвоевавшей смоленские и полоцкие земли, в Польшу вцепились Швеция и Трансильвания.

И тут поляки пошли на неординарный шаг. Они инициировали переговоры с московским царем, обещая, в случае заступничества московского царя перед шведами, отдать ему польскую корону (?!). У 26-летнего Алексея Михайловича, уже объявившего себя 30 июля 1655 г. «государем Полоцким и Мстиславским, великим князем Литовским, Белой Руси, Волыни и Подолии» (хотя и Волынь и Подолию нужно еще было отвоевать), началось головокружение от успехов. Он прекращает войну с Польшей, и, не дождавшись даже начала переговоров с поляками, объявляет 17 мая 1656 г. войну Швеции (!). А на переговоры с поляками, проходившими с середины августа по конец октября того же года, украинские представители, несмотря на просьбы гетмана, допущены не были. Позже многие российские историки будут говорить об этом эпизоде как о уникальнейшей возможности мирно объединить Речь Посполитую с Московией. И лишь украинский гетман трезво оценил ситуацию и сразу предупредил молодого царя, что это все «лядские хитрости». В ответ (именно в ответ) на нарушение московским царем Переяславских статей, где совместная война с Польшей была оговорена в первом пункте, гетман заключает военный договор со шведами и трансильванцами и посылает 12-тысячный казачий корпус А. Ждановича на помощь трансильванскому государю Ракоцы. Для кого-то из читателей это окажется полной неожиданностью — но объединенное войско берет Краков и Варшаву.

Все. Идея Хмельницкого о «Руси до Вислы» как никогда была близка к воплощению…

Возникает закономерный вопрос: Как?! Как могло случиться, что после столь блестящих успехов освободительная война украинского народа была не только триумфально завершена, но даже разгорелась с новой силой и в конце-концов привела к новым многочисленным жертвам и разделу страны?

Увы! «Высокая дипломатия» далеко не всегда опирается на чаянья народные. Молодой московский царь, обуреваемый алчностью и жаждущий польской короны, похоронил все завоевания украинского народа в освободительной войне. Как уже неоднократно было сказано, лозунг «собирания русских земель» всегда был лишь ширмой, средством — но не целью. Вцепившись в шведов (по версии некоторых историков, Алексей Михайлович боролся за «жизненно важный» выход к Балтийскому морю. Знакомая формулировка, не правда ли?) и вынудив их отказаться от многих завоеваний в Польше, он посылает одного за другим эмиссаров в Украину, которые не только склоняют украинского гетмана к отзыву казаков из Польши, но и проводят анти-хмельницкую и антивоенную (царь-батюшка на поляков вас не посылал!) пропаганду в казачих войсках[101].