Путанабус - Дмитрий Старицкий

       - А ты то, как в "Ковчеге" так быстро оказался, - поинтересовалась Катя, слегка ехидным тоном.

       - Да задержался он у нас допоздна, вот я ему ключ от склада и выделила, - твёрдо сказала Ингеборге, - Какие ещё вопросы?

       Тут я понял, что Ингеборге в полном курсе с кем Борис провел ночь. Блин, заговор на заговоре. Сплошные тайны стамбульского двора. Один я всё узнаю последним. Если вообще узнаю.

       Но сказал другое.

       - Вопросов нет. Есть сообщение. У Бориса Доннермана.

       Сержант встал, привычным движением оправил куртку, прокашлялся. Видно было, что волнуется парень. Но с неловкостью справился быстро.

       - Георгий, - начал он официально, - Я прошу у тебя руку и сердце Дюлекан. Клянусь любить её и лелеять. Со мной она всегда будет в полной безопасности.

       Я не стал изображать удивления, так как все это нами было заранее оговорено. Просто спросил девушку.

       - Дюля, что ты на это скажешь?

       - А можно? - она аж захлебнулось этой фразой, всё ещё не веря в происходящее.

       - Конечно можно, ты же свободный человек в свободном мире.

       - Тогда я - за!

       - Что "за"?

       - Согласная! - Дюлекан вскочила и встала рядом с Борисом, взяв его за руку, как в детском саду на прогулке.

       Очень забавная вышла пара. Борис, огромный, саженого роста, и Дюля ниже его сантиметров на сорок. Он широкий и массивный. Она тоненькая и стройная. Впрочем, вполне нормальная пара - маленьким девочкам всегда нравятся высокие парни, чем выше, тем лучше. Особый кайф они находят ходить рядом, взявшись за карман кавалера. Да и большим мужикам дюймовочки часто нравятся. Наверное, природа их так тасует, чтобы усреднить народонаселение в целом.

       - Ну, вот и отлично, - поднялся со стула для торжественности, - Возьмитесь за руки. Отныне вы жених и невеста. Надеюсь, что до нашего отъезда вы официально поженитесь.

       Альфия крикнула.

       - Шампанского!!!

       Остальные девчата запрыгали, радостно загалдели.

       Попадали стулья.

       Сдвинулись разные стороны столы.

       Зазвенела о пол посуда.

       Блин, всё рабочее настроение в отряде побоку. Любят бабы других женить, хлебом не корми. Хотя шампанского так никто и не заказал. Да и не было его, наверное, в бигмачной-то.

       Дюлю целовали, тискали в разные стороны и поздравляли. Досталось и Борису неслабо.

       Только вот про меня все моментально забыли.

       Когда расходились, я у выхода придержал за локоть Ингеборге и спросил участливо.

       - Как себя чувствуешь, милая?

       Она похлопала длинными ресницами.

       - А что? Должно быть что-то особенное?

       - Ну, всё же первого человека в жизни истратила. У всех по-разному такое переживание протекает.

       - Не первого, милый. Оттого и в Ирландию бежать пришлось. А потом и в Москву, - ответила тоном, который не располагал к дальнейшим расспросам без скандала.

       - Всё равно, я твой должник, - сказал ей, а сам уже хотел крепко призадуматься, что в этой бабе ещё есть такого мною непознанного. Но Ингеборге улыбнулась. Потом резко обняла меня и поцеловала, всхлипнув.

       Я и растаял.

       Пропустив её вперед, придерживая дверь, подумал, что странно, как раз то, что сам я также ничего не чувствую. Вроде человека убил, а ощущение, что таракана тапком прихлопнул. Может всё потому, что "за други своя"?

       По выходу из бигмачной незнакомый патрульный (мне почему-то стало казаться, что я тут всех патрульных уже в лицо знаю), пошептавшись о чём-то с сержантом, быстрым шагом подошел к нам. На что внутренне мне стало слегка не по себе, потому, как показалось, что идут арестовывать Ингеборге. Дурацкая мысль, а вот, поди, ж ты.

       - Доктор Волынски? - спросил он по-английски, останавливаясь передо мной на расстоянии двух шагов.

       Мдя, с таки тоном, во времена Ягоды, ОГПУ классово чуждый элемент арестовывать приходило.

       - От самый? С утра, по крайней мере, ёще был им, хотя сегодня мог и кончиться.

       - Капрал Холек. Вас приглашают на беседу в Отдел патрульных сил Порто-Франко. Прошу в машину.

       - Не стоит. Тут пешком два квартала.

       - Я вынужден повторить приглашение?

       - Я арестован?

       - Нет.

       - Тогда я доберусь до отдела так, как посчитаю нужным.

       - Но мне приказано, сэр.

       Надо же, какой настойчивый попался.

       - Это ваши трудности, капрал. Вам приказано, но не мне. Я пока что ещё свободный человек на свободной земле. К кому я должен явиться?

       - К миссис Ширмер.

       - У вас в патруле все офицеры - бабы?

       - Нет, но причем тут половая принадлежность?

       - Да не причём. По секрету не подскажете: у миссис Ширмер давно была менструация?

       - Причём тут это? - похоже, он даже смутился.

       - А притом, что гормоны в таком состоянии влияют на профессиональные обязанности не лучшим образом. Мне как-то не климатит быть допрашиваемым бабой, у которой предменструальное недомогание и временно повышенная раздражительность. Так вы мне дадите такую информацию?

       - Вы сексист? - спросил "подосиновик" с осуждением.

       - А вы гей? - ответил ему, как заправский одессит, что называется "на голубом глазу".

       - Причем тут это? - надо же, капрал чуть не подпрыгнул.

       - А причем тут сексист? Ладно, если вы не желаете сотрудничать, то я пошел. Вы сами сказали, что меня ждут. Не смею вас задерживать.

       И, чтобы не рассмеяться прямо в его оторопевшую рожу, повернулся к сержанту.

       - Борь, тут меня в контору вызывают. Пригляди за девочками сам. Фред в вашем распоряжении.

       - Хорошо, - ответил сержант, и пожелал, - Удачи.

       - Победы! Только победы, старик, - ответил я и пошел по Главной улице в сторону офиса Патрульных сил.

       По дороге встретилось непропорционально большое количество людей в форме. Поначалу удивлялся, а потом понял - воскресенье. Сегодня ребятки с Баз выбрались оттянуться на выходной в цивилизацию из орденской глубинки. Зря, что ли тут четверть города борделями застроили? Вот для них всё это первоначально и планировалось. Орденом, естественно.

  Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

       За что вообще не люблю полицейских, так это за лень. За то, что они вместо того, чтобы преступника искать, сразу пытаются на терпилу статью найти. Так же легче. Пострадамус вот он - сам пришёл, на стульчике сидит, через стенку с камерой, куда его переместить не проблема, только надо найти: "за что". А преступника ещё искать надо, утруждаться. А вот этого они, как раз и не любят.

       С этими мыслями я и постучал в дверь кабинета миссис Ширмер в офисе Патрульных сил города Порто-Франко.

       В маленьком кабинетике миссис сидела одна, и, несмотря на наличие вполне современного компьютера, что-то увлечённо строчила левой рукой в типографские карточки. Что характерно, допотопной перьевой авторучкой Нуууу, такой, что заправляется чернилами. Судя по отблеску, перо было золотое.

       Увидев меня, миссис Ширмер моментально перевернула свои записи вверх пустой стороной листа и сложила всё в папку, такую же винтажную, как и авторучка.

       Да и сама миссис была вполне себе винтажной. Предпенсионного вида, но неопределенного возраста (от полтинника до семидесяти, точнее не определить), сухопарая блондинка с, неожиданно, приличного размера грудью. Жесткими бесцветными глазами за тонкой золотой оправой, и остатками былой красоты на лице. Даже тонкие губы её не портили. И сейчас заметно, что в молодости она была... ух! Ног её, правда, видно не было, их закрывал стол.

       - Доктор Волынский? - скорее утвердила, чем спросила, когда я с её разрешения зашёл в кабинет, при этом аккуратно завинчивая у авторучки колпачок.

       - Он самый. Мне передали, что вы хотите меня видеть, если это вы - миссис Ширмер, - сказал по-английски.

       - Да. Это так, - ответила она на том же языке, откинулась она на спинку офисного кресла, уставив на меня прямой взгляд, - Проходите. Садитесь. Чувствуёте себя, как дома.

       Однако, юморочек у неё ещё тот. Вполне полицейский.

       - Ну, что ж, вы меня увидели, - тут я, приподняв руки, обернулся вокруг оси, сначала направо, потом налево, показывая себя со всех сторон, - Надеюсь, теперь я могу быть свободен?

       - Подождите. Георгий, - она, неожиданно перешла на русский. И не просто русский, а на очень хороший русский язык, без какого-либо акцента. Впрочем, она и по-английски говорила правильно и чисто, как уроженка Суссекса. Точнее, я бы сказал, она говорила, как представитель среднего класса Суссекса. Но и на лондонской улице она вполне бы проконала за свою. Легко.