Охота на Лань. История одной одержимости (СИ) - Линдт Нина

Он взял ее руку и провел по своему бедру к колену.

Джованна пыталась понять, что он хочет сказать.

– Они раздробили мне колена, Джованна. Я никогда не встану на ноги. Рана воспалилась, – он судорожно сглотнул. – Заражение слишком велико.

Она плакала глухо и яростно, а хотелось выть.

– Я не могу потерять тебя! Я не выдержу этого снова. Позволь умереть с тобой.

– Они не дадут тебе умереть, они хотят сделать тебя вещью, но этого не будет. Ты сбежишь, ты должна научиться жить без меня. Быть свободной. Помнишь, ты говорила, что мы должны уехать в путешествие? Прошу, ты должна поехать. Чтобы впереди только горизонт, моя родная, а я буду с тобой. В твоем сердце, жизнь моя.

– Позволь уйти с тобой, я готова умереть хоть сейчас.

Как ей хотелось оказаться с ним по ту сторону решетки, лечь рядом, обнять крепко и никогда не отпускать!

– Это грех, Джованна. Твой путь продолжается. Для меня ты была всем и останешься всем. Ты будешь счастлива. И я буду счастлив видеть это. Уходи. Попытайся связаться с братьями. Беги. Это все.

– Нет! Нет! – она пыталась в последний раз провести по его лицу, плечам, рукам. Почувствовать его уютное объятие уже не получится, но ее руки должны запомнить, какой он.

– Марко, прошу тебя, умоляю…

Но он отодвигался ползком от решетки.

Послышался скрип отворяемой двери.

– Живи! Прошу тебя! Живи! – донесся до нее его шепот.

Охранник оказался рядом, Джованна цеплялась за прутья, Марко сам отцепил ее пальцы. Охранник помог ей подняться и вывел вон.

Марко смотрел ей вслед.

Его желанная, его любимая… единственная. Она должна была уйти.

Когда шаги и сдавленные рыдания стихли, Марко лег на каменный пол, раскинул руки и стал ждать пустоты.

Джованна повисла на Джулиано, пока он вел ее прочь от тюрьмы. Она так надеялась на побег, на то, что спасет Марко. Но было очевидно, что ему действительно очень плохо. Он держался из последних сил, чтобы поговорить с ней.

– Джулиано, муж не заслужил такого, – всхлипывала она.

– Видит Бог, мона Франческа, доктор Венедетти великий человек, – Джулиано с утра знал, в каком состоянии узник, но хотел, чтобы Марко поговорил с женой, убедил ее уехать.

– Но его труды не войдут в историю, его запомнят как отравителя. Как я ненавижу этих людей! – вдруг ледяным голосом произнесла Джованна. – Она смеялась надо мной! Над ним!

Джулиано даже посмотрел ей в лицо, пораженный резкой сменой голоса. Только что она задыхалась от рыданий, жаловалась и оплакивала мужа. И вдруг абсолютно холодный, ровный тон. Уж не тронулась ли она умом?

– Я должна вытащить его оттуда. Он не может умереть вот так…

– Вам нужно бежать, мона Франческа, – мягко возразил ей Джулиано.

– Я не брошу его…

– Мона Франческа… все кончено, поймите это, – Джулиано мягко взял жену доктора за плечи и посмотрел ей в глаза. Еще раз поразился ее красоте: в жизни не видел он ничего более идеального. Ее хотелось защищать и беречь, но в зеленых глазах горело упрямство, которого ему не одолеть. Он вздохнул.

– Мы уезжаем через два дня. Вы можете скрыться с нами. Прошу, не возвращайтесь домой. Не надо. Вы пожертвуете собой, а доктор Венедетти скончается. И ваша жертва будет не нужна никому.

– Я не поеду к принцу. Но я хочу забрать Марко из тюрьмы. Если он умрет, он умрет не в одиночестве…

– Мы все равно одиноки, когда умираем. Вы рискуете собой напрасно, разве об этом он просил вас?

– Я уеду с вами, – она пожала руку Джулиано. Даже сквозь перчатку он почувствовал, какая она холодная. – Но я хочу подкупить стражников, чтобы побыть с ним. Вы можете это устроить?

– Я попробую, – медленно выговорил Джулиано. Что-то происходило с Франческой, но он не мог понять, что именно. Она пугала его, когда их глаза встречались. Когда опускала глаза – то был лик смиренной Мадонны, но стоило их взглядам пересечься, и он читал в них нечто новое, чего не было в ней раньше.

– Вы точно дойдете до дома? – спросил он еще раз.

– Да.

Когда он расстался с ней и вернулся к своим, он подозвал Маттео.

– Прошу тебя, присмотри за ней. Через два дня мы уедем, я дал слово доктору Венедетти, что сделаю все, чтобы спасти Франческу.

Джованна устало вошла в непривычно тихий дом и легла спать, не раздеваясь. Подушка еще пахла Марко, и она зарылась в нее лицом.

Казалось, ее душа переломана, как Марко, и в ней не осталось ничего целого. Эти раны затянутся и срастутся, но все останется исковерканным и неправильным. Эти осколки кололись в груди. Ей уже было так больно однажды. И еще раз она эту тьму не переживет. Хотелось сгореть и превратиться в пепел, чтобы перестать чувствовать. Но голос Марко, его лицо, тело еще стояли перед глазами.

Хотелось плакать. Но она словно все выплакала уже. И больше плакать не могла.

Хотелось умереть.

Перестать быть.

Не чувствовать.

Не помнить.

Не знать.

Она проснулась так же внезапно, как и заснула.

Был день. Она позвонила в колокольчик, но никто не пришел.

Похоже, что слуги решили убраться из дома. Боялись допросов и пыток.

Джованна поднялась, подошла к зеркалу. Но смотреть на себя было невыносимо страшно. Она спустилась вниз, нашла на кухне сыр и хлеб, поела. Все делала как-то механически. Словно еще спала.

В кабинете Марко Джованна нашла спящим Джузеппе. Как верный пес, он спал там, где все дышало хозяином. Она тихонько закрыла дверь, чтобы не разбудить его.

Так же отстраненно услышала, как подъезжает экипаж.

Вышла на крыльцо. Кучер открыл дверцу, но она не двигалась. Так они и стояли, глядя друг на друга. Потом кучер кивнул, словно дал знать, что понял, закрыл экипаж, поднялся на козлы и стеганул лошадей.

Джованна вернулась в дом.

В ожидании Джулиано она пошла в кабинет Марко. Джузеппе уже встал, но она не стала ему рассказывать про хозяина. Слишком больно. Вместо этого она открыла записи мужа и просто читала, словно слыша его мягкий голос, поясняющий ей науку врачевания.

Джулиано все не объявлялся. Джованна иногда подходила к окну, чтобы проверить, не идет ли он.

Неожиданно она снова услышала экипаж. Озадаченная, Джованна вышла навстречу незнакомому человеку, который без приглашения вошел в дом.

Это был высокий широкоплечий мужчина в военной форме, только в берете вместо шлема. Усы и бородка подстрижены, нос массивный, глаза большие, холодные.

На бедре у него был меч, у пояса кинжал.

– Мона Франческа Орсини? Супруга доктора Венедетти? – спросил он ее.

Джованна кивнула.

– Вы арестованы. Следуйте за мной.

И, не дожидаясь ответа, он грубо схватил ее под локоть и выволок из дома. Она сначала упиралась, но слабо. А потом покорно залезла в экипаж, мельком отметив еще двоих вооруженных всадников. В стенки экипажа были вкручены цепи с кандалами.

Мужчина, сев напротив нее, кивнул на кандалы:

– Надеюсь, пристегивать вас нет необходимости?

Джованна покачала головой. Ей было все равно.

Маттео бежал по улицам вслед за тюремной каретой. В руках вооруженного военного мона Франческа казалась хрупкой, как стекло, статуэткой. Только бы не упустить из виду экипаж.

– Вы были у своего мужа. Поэтому не поехали сегодня, куда следовало? – вдруг заговорил после нескольких минут молчания мужчина.

Джованна чувствовала, как он ее изучает, поэтому старалась смотреть только на сцепленные вместе руки на коленях.

– Эта тюрьма, моя госпожа, место не для таких неженок, как вы. Думаю, вы это поняли, когда пробрались внутрь? Холод, вонь, маленькие камеры… Много пыточных инструментов. Стражники, которые с удовольствием развлекутся с такой красавицей. Зря. Ваш муж уже без сознания. И завтра его казнят. А потом и вас выволокут на площадь, чтобы подвесить на веревку. Нужно быть послушной, мона Франческа, окажите услуги принцу, так вы спасетесь от тюрьмы.