Просто будь рядом - Нора Робертс

— Выкуп?

— Ага. Так он ей сказал. Что хочет меня схватить, наказать, хорошенько со мной позабавиться — и параллельно выкачать из тебя море денег. Может, это даже отчасти и правда, хотя делиться с ней добычей он не собирается. Для нее это работа. Любимое дело. А Мелинда и Дарли — просто эпизодические персоны.

— Он снял деньги, значит, уже близок к цели.

— Да, да, — Ева потерла глаза, запустила пальцы в волосы. — Он рассчитывает за пару дней все закончить. Если удастся, раньше. Она нужна ему для этого, как приманка или как подсадная утка. Значит, планы мы этому гаду расстроили.

Ева сделала глубокий вход и, повернувшись, пристально посмотрела на Рорка:

— Знаешь, если бы его план сработал и он развел бы тебя на бабки, я бы адски взбесилась.

— В самом деле?

— Пустая трата денег. Он бы меня все равно убил.

— Надо же, как ты по-деловому мыслишь, — очень тихо проговорил Рорк.

— Уж как есть.

— И так ты меня, значит, ставишь в известность, что в случае, если Макквину повезет, я должен просто сидеть на своей куче денег и считать, что приговор тебе уже подписан?

Ева знала эту интонацию, такую вежливую, такую беспечную. И по-змеиному смертоносную. Но сейчас ей было плевать.

— Не слово в слово, но примерно так. И не кипятись, этого все равно не будет.

— Но я должен запомнить на будущее. Ты высказалась предельно ясно. А теперь послушай меня: если Макквину или кому-либо еще повезет, я заплачу столько, сколько нужно, чтобы тебя вернуть. А пока плачу, буду его выслеживать. И когда найду, он сам захочет смерти. А ты бы на моем месте что сделала? — добавил он, взглянув на нее.

Ева снова отвернулась, пожала плечами:

— Это ж не мои деньги. Трать впустую, мне-то что. Ладно, чего тут обсуждать-то. Он меня не похищал. Он похитил Мелинду и Дарли и через пару часов догадается, что что-то случилось. Заляжет на дно. Может, оставит их в живых, а может, и нет.

— И ты все равно будешь у него на прицеле.

— В данный момент это единственный повод для него не убить их. Стоит ситуации измениться, все, пиши пропало.

Когда Рорк остановился у отеля, она сразу вышла и зашагала ко входу.

— Я сюда заехала, только чтоб тебе работалось лучше, только б ты не ныл. Никакие копы тебе тут мешать не будут, и я в том числе — я буду в другой комнате. И ты в мою не лезь. Макквин скоро позвонит, мне надо подготовиться. Нужно писать отчеты, анализировать факты, мне нужна тишина. Закончу, могу попросить Риккио прислать кого-нибудь с машиной, чтоб ты не отвлекался.

Но Рорк в ответ не сказал ничего, и на свой этаж они поднялись в молчании.

«Гробовом, — как он подумал. — Так что без жертв не обойдется».

Остановившись на уровне, где были их кабинеты, они вышли, но прежде чем Ева успела дойти до своего, Рорк крепко схватил ее за руку:

— Тебе, вижу, не терпится затеять драку. Что ж, валяй. Только сначала прими таблетку от головной боли.

— Нет у меня времени на всякие драки.

— Тогда не накидывайся на того, кто готов дать сдачи. — Он вытащил из кармана коробочку.

Ева критически осмотрела маленькие голубые таблетки.

— Лучше сама возьми, — невинно-угрожающе нажал Рорк. — Чем мне насильно запихивать их тебе в глотку.

— Вот чего ты, а? Чего ты меня заставляешь, приказываешь мне, угрожаешь?

— Потому что у тебя все болит, и ты, упрямая твоя башка, не хочешь в этом признаваться. Потому что я, как обычно, схожу по тебе с ума, так что ты доводишь меня до бешенства и рвешь на клочки одновременно. А теперь быстро, слышишь, немедленно глотай эту чертову пилюлю!

Ева демонстративно запихнула таблетку в рот.

— На мелодрамы у меня тоже нет времени.

— Тогда не устраивай их, веля мне сидеть на заднице и ни хрена не делать, потому что тебя мне все равно не спасти. Я каждый божий день становлюсь перед фактом, кто ты и что ты можешь не вернуться со службы, и не надо еще и рожей меня в этот факт шваркать.

— Да я только…

— Молчи, — слово вырвалось, как удар хлыстом, и кончик его обжигал как лед. — Молчи и не говори мне, что ты всего лишь здраво смотришь на вещи. Ты попала в невыносимую ситуацию, стараешься спасти чужие жизни, пока часть твоей собственной разрывает тебе сердце. Это невыносимая ноша, и я пытаюсь тебе хоть как-то помочь, утешить, несмотря на то что ты отказываешь в этом и мне, и себе.

Ева пришла в ужас от осознания того, что ей хотелось плакать, просто свернуться в комочек и рыдать в голос. Одно ласковое слово, просто жест сочувствия, и она бы сломалась.

И потому она набросилась на него:

— Нет у меня времени для твоих утешений, и разбираться в собственных чувствах и исследовать глубины своего сраного подсознания тоже нет. Пока мы тут обсуждаем, чем ты недоволен, двоих людей пытают или еще чего хуже, и одной из них всего тринадцать. Так что утешениям и ущемленному самолюбию придется обождать.

— Значит, ущемленное самолюбие? Ну, хорошо. Иди занимайся своей работой, и я займусь своей. А когда закончим, будет тебе мелодрама. Чертова мыльная опера!

Развернувшись, он прошел в свой кабинет и захлопнул дверь.

Ева сделала шаг в его сторону, потом вернулась. Нет уж, в «давай-все-обсудим» и «давай-скорей-помиримся» она опять играть не намерена. Его личные проблемы к делу не относятся. То, что напарницей Макквина оказалась ее же собственная мать, никого, кроме нее, не касается.

Но если не найти его в ближайшие несколько часов, все их преимущество испарится. Он может захотеть избавиться от пленниц и залечь на дно.

Ева не могла взять на себя такую ответственность.

Она подошла к доске с фотографиями, заставила себя посмотреть на фотографии той, которую она когда-то знала как Стеллу. Что бы она ни натворила тридцать лет назад, для Мелинды Джонс, Дарли Морганстен, их близких и друзей это не имело никакого значения.

Сейчас она была Сильвией, и Сильвия была всего лишь средством добиться свободы для Мелинды и Дарли и заслуженного наказания для Макквина. А сама она проведет остаток жизни за решеткой.

Что бы Ева по этому поводу ни чувствовала, как бы ни преследовала ее эта мысль, к делу это не имело никакого отношения.

Ева отошла от доски к столу и села так, чтобы не видеть этих фотографий, пока она работает.

Они включила запись допроса, делая по ходу заметки, выискивая ключевые слова, места, где она могла допустить ошибку. Мелинда и Дарли еще живы, это стало ей очевидно. Стелла — нет, Сильвия, теперь она Сильвия — их ненавидела. Хотела их смерти. Хотела остаться с Макквином одна. Очевидно также, она не знала, что Макквин снял те деньги со счета.