Спецназ Лысой Горы - Александр Прокопович

Я не знал, не видел – чувствовал – сотни чужаков в Москве, Одессе, Ростове, Петербурге, несущие смерть – и умирающие сами. Коса нашла на камень, только камня надолго не хватит. Не справится. Смерть класса «воздух—земля» – не остановить.

Потянуться чуть дальше – туда, где странные люди, спрятавшись под пластами земли и бетона, за сотнями километров расстояния – ждали, готовые послать в бой тонны железа и взрывчатки. Я знал, что есть и другие, более осторожные, но тоже ждущие. Сотни самолетов застыли на аэродромах, спрятались в огромных кораблях. Тысячи зарядов скованы, но готовы начать свой путь.

Нарушители были почти не страшны по сравнению с той мощью, которая послала их. Протянувшись, я чувствовал пульс пилотов, знал про трехлетнего пацана, который будет встречать отца, про бар, встречи с которым ждет другой. У одного диспетчера полетов страшно болела голова, а у командира базы бомбардировщиков завтра день рождения. Пожилой усталый человек отдал приказ, потому что от него ждали только этого. Сейчас он уже думал о другом. Он думал о том, что уже месяц не видел внучку, которая так похожа на его покойную жену.

В конце концов, любовь – это всего лишь знать и понимать: я понял каждого из них, я любил каждого.

Они умрут. Все, кто соприкоснулся с этой атакой, уйдут. Еще мгновение – и они исчезнут, вместе с сотнями тонн вооружения и оборудования. Это даст время. Время, надежду, страх и ненависть. Впрочем, ненависть у них уже была, вероятно, ненависти нужен страх, чтобы разум был услышан.

Снова удар – время кончилось, я сделал выбор. Я успел понять, что всё произошло так, как я хотел, я успел увидеть страх Данилы, услышать: Олекса! – Это был голос Мокаши, и это было для меня важно. Увидел сталь в глазах Младшей Хозяйки и отражение её взгляда в блеске меча. Первый Меч, может быть, не лучший боец, но точно – самый быстрый боец, особенно если его противник – человек, который только что убил сотни своих любимых. И все-таки я ушел от удара. Ушел, чтобы попасть под удар Алёхина. Лейтенант не хотел меня убивать и ударил плашмя, я это постараюсь запомнить.

Глава пятнадцатая

Узник Лысой Горы

В жизни снятые с доски фигуры продолжают игру.

Оно все время рядом. Стоит только попытаться понемногу выбраться из сна – не сна, как я чувствую его.

Если бы я был не здесь, где всё так трудно, где главное слово – тяжесть, почти на самом дне колодца, созданного в те годы, когда холмы были новорожденными скалами и ни одна травинка не смела вытянуться к солнцу на их крутых склонах. Надо мной – тонны земли, гранита, прежде чем начнется огромная лестница, ведущая к Дворцу ведьм. Я не зря с подозрением относился к замкам и дворцам: подвалы Дворца оказались даже хуже подземелий Печерского Замка.

Что-то, чего боялись дольше, чем меня, затаилось здесь. Еще глубже. Что-то огромное, что-то проснувшееся совсем недавно. Я слышал – оно набирает силу. Я знал, оно проснулось в то мгновение, когда Пророк улыбнулся приближающейся брусчатке. Оно было голодным и злым. Что-то сломалось, какой-то замок оказался ненадежным.

Иногда я чувствовал, что оно пытается со мной говорить. Тогда мне казалось, я вижу его взгляд – синий пронзительный свет, прожигающий веки. Было неприятно, оно меня видело, оно что-то от меня хотело.

Великий Магистр любил шахматы, знал все знаменитые дебюты и с удовольствием смотрел комментарии гроссмейстеров, вникая в игру чемпионов. Великий Магистр не в состоянии был просчитать больше чем на два хода вперед.

Он крутил в руках фигурку слона. В каком-то смысле форма фигур, очарование черно-белого узора были важнее правил.

– Играете?

Илья зашел в кабинет Магистра, не дожидаясь, пока секретарь изволит его пригласить. Рипери уже полгода самоотверженно не допускал Илью к Магистру. Сейчас Рипери спал. Если достаточно сильно нажать человеку на глазное яблоко, он засыпает. Если нажать сильнее, чем нужно, – может потерять глаз.

– Кажется, вы решили снять меня с доски. Магистр, что происходит?

Рука Магистра не дрогнула – слон проследовал по диагонали, чтобы либо быть принесенным в жертву, либо, ход спустя, вернуться на старую позицию.

– Всё изменилось, Илья. Скоро изменится еще сильнее. Когда приходят новые времена, приходят новые люди. Ты устарел. У Академии другие задачи, тебе они не по плечу.

– Ну да, они по плечу Флери…

– Он сильнее тебя.

– И тупее. Вам не нужны партнеры, вам нужны солдаты. Почему, Магистр? С кем вы ведете войну? И как вы могли допустить бойню? Вы ведь читали мой отчет – вы не могли не подозревать, чем это может кончиться.

Магистр снова двинул слона – противник оказался проницательным и жертву не принял. Когда играешь сам с собой, такое бывает довольно часто. Великий Магистр не считал шахматные правила совершенными – они не предусматривали возможность снять с доски собственную фигуру.

– Тебе лучше уйти. Не хотелось бы тебя выставлять из Академии силой. Я не хочу причинять тебе вред. Придет время – и ты поймешь: всё, что сделано, сделано правильно. У тебя, если я не ошибаюсь, есть домик недалеко от Парижа и вполне приличный пенсион? Займись хозяйством, отдохни. Разве ты это не заслужил?

Илья решил не встречаться с Флери. Когда глава Ордена вошел в кабинет, Великий Магистр был без сознания, а бывший сержант шел прогулочным шагом по Марсову полю. Может быть, Магистр прав: Илье пора немного отдохнуть.

Кажется, кто-то рядом говорит, бесконечно спорят два шепота, только стоит прислушаться – упираешься в тишину. Слушаешь тишину, понимаешь, что скорее её нарушит скрип собственных проржавевших мыслей, чем чьи-то голоса, и вновь слышишь шепот. Вряд ли меня хотели пытать, просто запереть понадежнее, кто же знал, что человек очень трудно переносит бесконечную тишину, бесконечную слабость и бесконечную тяжесть. Человек вообще плохо переносит бесконечность.

Моя новая галлюцинация была связана со зрением. Темень, окружавшая меня, дала протечку в виде белесого пятна. Вероятно, если присмотрюсь, окажется, что всё вокруг так же черно. Кстати, по ощущениям, глаза у меня были закрыты, так что вглядывался я, скорее всего, в приближающуюся шизофрению. Смешно будет, когда меня отсюда достанут, а я тут весел и доволен. Точнее, мы веселы и довольны: вдвоем оно всегда лучше.

– Мы с тобой в похожем положении, Олекса. Как мухи в янтаре.

– Кто ты?

Глупо спрашивать у себя, «кто ты». Но ведь и не молчать же.

– К тебе было не так легко добраться. Ты думаешь, я тебе привиделся?

Мое молчание было довольно красноречиво.