Курьер - Николай Степанов

«И чего дальше?»

«А теперь временно отдай тело господину Гринкусу».

«С какой стати я должен помогать смерду!» – раздался в голове еще чей-то громогласный бас.

«Во-первых, он не смерд, во-вторых, благодаря ему тебе, ваша светлость, удастся наказать негодяя, который поганит дворянскую честь, а в-третьих, за эту услугу я расскажу, как убежать от Серхера».

«Как это – не смерд?» – удивился новый постоялец в моей башке.

Я в сей момент настолько «сосредоточился», что окружавшие люди стали с опаской поглядывать на чужака – не рехнулся ли, часом?

«На севере Глирзана именем Сарин могли назвать только незаконнорожденного потомка князя Донгурса. Так что в парне половина крови весьма высокого пошиба. Тебя это устраивает?»

«Частично. Ровно наполовину. Так что о побеге, Щапрун, будешь должен рассказать сразу после моей победы над выскочкой».

«Сарин, теперь скажи: «Гринкус, действуй!»

Находясь в полнейшем недоумении, я выполнил приказ вора. Вовремя. Противник уже терял терпение.

– Выбираю меч, – сообщил мой новый сменщик.

О графе де Гринкусе мне рассказывал волшебник, охотившийся на Храбреца в горах Цехмерской гряды. Очень нахваливал его бойцовские качества. Оставалось проверить, насколько он был прав.

Графу принесли сразу пять клинков на выбор. Тот внимательно осмотрел каждый.

– Кошмар! Чем приходится сражаться! Ладно, возьму этот. Ты, что ли, дворянин? Тогда имею честь отправить вас к праотцам.

Да, де Гринкус действительно оказался великим воином. Он сделал пару шагов навстречу сопернику. И лениво поднял оружие. А вот потом… Его меч лишь скользнул по клинку противника, отводя встречный удар влево, а сам устремился к глазу врага. И не промахнулся.

– И как таким безруким дают хорошее оружие в руки? – Свой клинок граф так и оставил в черепе противника, а сам подхватил меч Манха и с удовольствием разглядывал трофей. – Что ж, я забираю добычу. Никто не против?

В следующее мгновение раздался звон спускаемой тетивы, и мое тело дернулось в сторону. За спиной раздался вскрик раненого Домунха, де Гринкус молниеносно швырнул трофей в арбалетчика. Меч пронзил неудачливого стрелка насквозь.

– Ладно, забери, если такой жадный. Я себе получше найду.

Толпа, собравшаяся вокруг, зашумела, обсуждая коварство Шухерса. Он поспешил толкнуть речь:

– Уважаемые, не стоит приписывать мне деяния слуг. Они вольные люди и действовали на свое усмотрение. Сейчас получили заслуженную кару, и хватит об этом. Теперь, когда недоразумение улажено, пришло время заняться тем, ради чего вы здесь собрались. Этот чужак сделал вызов нашей гильдии. Думает, он лучший, а мы ничто. Посмотрим. Прошу начать, господа, – кивнул он свидетелям вызова.

Щапрун снова взял бразды правления моим телом. Ему вручили полподковы, половину медной монеты и верхнюю часть гусиного пера, которые вор положил в нагрудный карман.

«Их же оттуда легко вытащить!» – поразился я.

«Ты хочешь поучить, как драться на поединке воров?» – с иронией заметил он.

«Мне просто надоело подсматривать за самим собой. Заканчивай быстрее, пока кое-кто с ума не сошел».

– Один умный человек говорил, что искусному мечнику никогда не овладеть ножевым боем, навыки мешают, – ухмыльнулся Шухерс, когда бойцы вышли на исходную позицию.

– Люди многое болтают. Каждого слушать…

– Перед смертью не расскажешь, кто тебя послал?

– Перед твоей – обязательно.

– Значит, правды я так и не узнаю. А жаль, – тяжело вздохнул глава гильдии и молниеносно ринулся в атаку.

Хорошо, что я наблюдал со стороны, а не сам участвовал в схватке. Молодой вор за секунду сумел провести целый комплекс выпадов. Устремив клинок в грудь, он тут же безоружной рукой попытался дотянуться до глаз противника, параллельно следовал удар коленом, затем разворот, и локоть Шухерса едва не угодил в мой висок, после чего рука разогнулась, но нож оказался уже в другой и…

Щапрун как раз ее и перехватил у запястья, вызвав удивление соперника.

– Не может быть! – вскрикнул тот. – Этот прием знал лишь один человек!

Вывернув кисть, претендент развернул врага спиной к себе и приставил нож к горлу:

– Думаешь, я не позаботился о контрприеме, когда показывал тебе свое мастерство, ученик?

– Одноухий?! – прошептал Шухерс.

– Угадал, гаденыш. – С этими словами Щапрун перерезал ему горло.

Потом достал из своего кармана части пера, подковы и монеты, а из другого вторые половинки, принадлежавшие поверженному. Когда он сумел их украсть, мне так и не удалось заметить.

Глава 21

Коварство Серхера

Столица королевства Заргин,

дворец Дагара Четвертого

Его светлость Федиз де Борел резко пошел на поправку, стоило лишь больному перебраться во дворец брата. То ли проявилось мастерство придворных целителей, то ли помогла магия древних стен… А возможно, неудачник последней военной кампании просто выдавал себя за безнадежно больного пациента, стараясь через жалость добиться благосклонности Дагара Четвертого.

Герцог изо всех сил старался, чтобы королю постоянно докладывали об ухудшающемся здоровье родственника. В конце концов он добился желаемого: монарх решил проявить участие, приказав перевести брата во дворец. Это стало первой удачей Федиза после заключения мира с султанатом.

Все лавры победителя в прошедшей войне достались командующему западным фронтом принцу Кагиру. В последнее время двор лишь о нем и говорил, а о младшем брате короля сразу забыли, будто такого военачальника и не существовало.

Естественно, сложившееся положение не устраивало одного из недавних претендентов на трон Заргина. Во время разгрома войск Луринии вельможа потерял наиболее влиятельных помощников, и теперь ему приходилось начинать все сначала. А племянник, он же единственный соперник герцога в борьбе за власть, вырвался далеко вперед. Чтобы его догнать, требовался либо собственный мощный рывок, либо верный способ отбросить назад нынешнего лидера. Однако в сложившейся обстановке найти средство для достижения желанной цели было чрезвычайно сложно.

Федиз де Борел весь предыдущий день посвятил поиску выживших сторонников. Троих обнаружил в столичном лазарете, но ни один из них не высказывал особого желания встретиться с герцогом.

– Прибыл посыльный от графини де Зерлис, – доложил специально приставленный к больному секретарь.

– Пусть войдет, – небрежно обронил вельможа.

На самом деле гонец не имел никакого отношения к графине. Имя дамочки являлось условленным знаком, по которому Федиз де Борел надеялся сейчас увидеть вполне конкретного человека. Ожидания оправдались – на пороге появилась статная фигура графа де Плинсага.

– Моя госпожа передает низкий поклон, – сообщил вошедший. – Просила узнать, как вы себя чувствуете? Не следует ли ей явиться пред ваши ясные очи?

– Местные лекари рекомендуют чаще бывать на свежем воздухе. Пойдем, будешь сопровождать, – приказал выздоравливающий и направился к выходу. – Заодно расскажешь, как поживает леди Мирта.

Прогуливаясь по королевскому парку, герцог извлек из-за пазухи круглый амулет и нажатием на синий камень активировал его.

– Теперь можно и поговорить, граф. Я смотрю, ты здорово себе лицо подправил. Мать родная не узнает.

– Благодарю за комплимент, ваша светлость. Полагаю, такая предосторожность не будет лишней. Наверняка люди принца присматривают за каждым вашим шагом.

Федиз де Борел скривился, как от зубной боли. Он действительно ощущал себя пленником во дворце брата. Даже сейчас, наверное, кто-то из ищеек Кагира наблюдает со стороны. Только услышать им ничего не удастся. Амулет на расстоянии пяти шагов обеспечивал надежную защиту от чужих ушей.

– Как наши дела? – после затянувшейся паузы спросил герцог.

– Неважно, – ответил Плинсаг. – Мои люди провели расследование. Прямых улик предательства Кагира обнаружить не удалось. Но имеется ряд косвенных.

– Внимательно тебя слушаю. – Брат короля осмотрелся. Тропинка, по которой они прогуливались, вывела на просторную полянку. До ближайшего кустарника было не меньше десяти шагов, деревья располагались еще дальше. Решив, что лучше продолжить разговор на открытой местности, герцог остановился. – Все-таки племянник замешан? Я так и знал.

– Помните прием по поводу вашей победы в сражении возле какого-то ущелья?

– Это когда удалось получить тот проклятый щит?

– Да, господин.

Артефакт стал еще одним поводом опалы неудачливого военачальника. Чародеи плохо изучили уникальную добычу и решили, что смогут подзарядить ее в любой момент. Однако по дороге в столицу древнее магическое устройство уснуло, а для его пробуждения требовался уникальный человек, которого уберечь не удалось. В результате к Дагару Четвертому попал в руки самый обыкновенный кусок железа, что не улучшило отношения монарха к брату.