Элвис жив - Николай Михайлович Романецкий

сосунок Дель Пьеро обнаружит, что море ни с того ни с сего отступает во время прилива. А старый пес Дима объяснит ему, что происходит.

На месте ангара стояла деревянная скамейка, самая обычная, из крашенных синей краской реек.

Это, что ли, нужный знак?

Но если это и был знак, то Максим представления не имел, что нужно делать дальше.

А вот там, вдоль по берегу, виден тот самый мост через залив, который погубит Лену.

Ладно, продолжим воспоминания.

Максим в своем гостиничном номере. Пепельница, под завязку заполненная окурками. Окно, занавешенное черной тканью. В щель пробивается яркий свет полдня. Два часа на циферблате. Бумажка со словом «день»…

Женский голос в мобильнике: «Максим? Не помню. Какой Максим? Максим? Не помню. Какой Максим?»

Знака судьбы по-прежнему не наблюдалось.

Вообще ничего вокруг не происходило. Солнце над головой, море перед глазами, гравий под ногами, скамейка, приглашающая утвердить на ней задницу…

Он сел и, глядя на море, продолжал вспоминать. 

* * *

Максим стоит на первом этаже огромного столичного торгово-развлекательного центра.

«Аркадия», что ли, в Замоскворечье, куда он периодически заскакивал за покупками или выпить чашечку кофе? Вроде бы да… Впрочем, вряд ли это важно.

Прямо перед Максимом – большой детский отдел, заваленный игрушками. Глядя на посетителя неморгающими глазами, четыре плюшевых мишки, больших, почти в человеческий рост, играют на гитарах, раскачиваются в разные стороны и поют хором жуткими электронными голосами:

– Как упоительны в Росси-и вечера-а-а!

Он не слушает эту мерзость – говорит по мобильнику. С Леной.

– Не звонил, значит, не мог звонить! Все время в разъездах.

– Ты совсем меня забыл, Максимушка!

– Почему обязательно «забыл»?! Мне удалось попасть с одной группой на гастроли, Лена! Такое нечасто удается. И вообще… это моя жизнь, Лена, я так живу!

– Значит, ты мне врал в прошлый раз?

– Нет, не врал я тебе. Но, повторяю, это моя жизнь! Я не могу предложить тебе другую. Не могу!

– А может, не хочешь?

– Да, ты права! И не хочу!

– Это больно, Максимушка! Очень больно…

– Зато честно, Лена. Зачем врать? Если появляется возможность заработка, я за нее хватаюсь. А такое не всегда получается. Жизнь тут, в Москве, далеко не сахар. Тебе бы не понравилась.

Лена некоторое время сопит в трубку. Потом с тоской спрашивает:

– Значит, так?

– Да, именно. Ничего другого я тебе предложить не могу. Повторяю, тебе не понравится.

– А я так больше не могу, Максимушка! – Лена делает ударение на слове «так».

– Ну и не звони, если больше не можешь. Я прекрасно знаю, что тебе нужно.

– Ты уверен?

– Да, абсолютно.

– И что же мне, по-твоему, нужно?

– Тебе нужно так называемое простое женское счастье: дом, дети, оладушки на кухне.

– Я умею печь оладушки.

– Я знаю… Ну не плачь, я просто так сказал, мне твои тоже нравятся, но мамины я люблю больше, то есть… я к ним привык.

– Ну так и целуйся со своей мамой!

– Не говори ерунды, Лена! И давай прекратим все это!

Не с этого ли все и началось?

Ну и где знак судьбы?

Он снова оглянулся по сторонам.

И обнаружил стоящую возле тротуара на набережной «альфа ромео». В том самом месте, где припарковывал ее в мире живых.

Максим некоторое время смотрел на нее в полной нерешительности.

Ну, если судьба и подала ему знак, то, наверное, именно таким образом. И тогда совершенно ясно, что нужно сделать.

Вот только заведется ли двигатель?

В тот день, когда Элвис возил его на кладбище, машины по городу ездили. А потом как отрезало. Даже розовый катафалк больше не появлялся. Видимо, никому был не нужен. И если появилась «альфа» – значит, она стала необходимой.

Он встал со скамейки, подошел к машине и дернул водительскую дверцу. Она открылась. Сигнализация молчала, не подавая неведомому хозяину сигнала тревоги. Максим забрался в салон. Ключ находился в замке зажигания. Максим осторожно повернул его, и двигатель заработал.

– Эх, подружка, как же неудобно получилось с тобой и Бардом.

Хотя, подожди, ведь он видел Барда на кладбище. Тот же приезжал на похороны старого приятеля. И вряд ли он умотал в Предгорицу без родимой собственности. А свидетельство о регистрации лежало в кармане куртки. Как и ключ. И наверняка Платон решил для Барда такую мелкую проблему.

Ну-ка, братцы мои, а что у нас радио передает? Может, еще какие новости узнаем, чтобы им ни дна ни покрышки!

Однако из колонок раздавалось только шипение пустого эфира. Видимо, в преисподней не для всех радио работает. Или и в этом случае у каких-то дилеров надо купить нечто запретное.

При жизни никогда бы не поверил, что среди мертвецов тоже существуют бизнесмены! Вот уж воистину вечная профессия. Наряду с политиками и военными. Впрочем, мы, музыканты, тоже в этой цепочке.

Ладно, не баре, обойдемся без новостей и музыки.

И он нажал на педаль газа. 

* * *

Дорога, ведущая к Нашему Месту, имелась и в аду. Но была так же пуста, как и городские улицы. Никто Максиму не встретился, никто прущую вверх «альфа ромео» не обогнал.

Отличие, правда, имелось – на горных вершинах не видно ни капельки снега. Что, впрочем, и неудивительно, на постоянном-то солнце. У преисподней свои физические законы. А с другой стороны, при встрече с отцом снег присутствовал…

Ну и ладно. Значит, там он был нужен, а здесь – нет. И не станем ломать голову над глупыми проблемами!

Пластмассовый стол здесь за машиной не гонялся. По-видимому, выполнил свою работу несколькими днями ранее и был с честью отпущен на свободу.

Максим остановил машину в том самом месте, где побывал, будучи живым. Площадка выглядела точь-в-точь как в мире живых.

Заглушил двигатель, посидел некоторое время, присматриваясь и прислушиваясь.

Безмятежная вселенская тишина. Но сейчас она почему-то пугала. Хотя чем можно вызвать страх у мертвеца? Разве что угрозой пока еще живому, чья судьба не перестала тебя беспокоить. В общем, хрень какая-то опять!..

Максим вышел из машины и некоторое время бродил вдоль обрыва, отыскивая нужное место.

Кажется, вот здесь должно находиться. Сейчас проверим!

Он вернулся к машине, открыл багажник, покопался среди каких-то тряпок.

М-да-а-а, шанцевым инструментом и не пахнет. В наличии только пара отверток, неведомо как затесавшихся в принадлежащую бабе машину. Может, Бард оставил? А может, к этой «альфа ромео» Бард вообще никакого отношения не имеет, а хозяин ее – Элвис? А то и вовсе его неведомое начальство.

Максим вернулся к найденному месту и принялся разрывать отвертками плотную