Грязная игра - Джим Батчер

— Дрезден прав, — сказала Кэррин. — Марконе не терпит вторжений на свою территорию. Точка.

— Мы не откажемся от того, для чего здесь собрались, — спокойно сказал Никодимус. — В случае необходимости, мы рассмотрим возмещение ущерба, после того, как наша миссия будет выполнена. Думаю, я смогу убедить его, что принятие такого рода возмещения будет более рентабельным, чем его собственные усилия как коллекционера.

Я обменялся взглядами с Кэррин и понял, что она думает о том же, о чем и я.

Никодимус как-то похитил Марконе для одной из своих схем, не так уж много лет назад. А Мэб тогда как раз послала меня вытащить Марконе — ещё в те времена, когда я всего лишь задолжал ей пару услуг. Я ещё помню Марконе беспомощным пленником. Эта картинка словно бы застряла у меня в голове.

Он никогда не забудет этого. Есть некоторые вещи, которые за деньги не купишь, и одна из них — отказ джентльмена Джонни Марконе от мести.

И если мы с Кэррин следуем плану, то это значит не что иное, как объявление войны Чикагскому барону.

— Ну, что думаешь? — спросил я её.

Кэррин считать умела. И точно понимала, о чём речь.

— Рано или поздно это должно было произойти.

— Хе, тоже верно.

— Не врубаюсь, — сказал Вязальщик. — Смотрите, если он деловой человек, то почему бы нам просто не сделать предложение и не взять в долю?

— Идея здравая, — сказал Никодимус. — Но, увы, неосуществимая.

— И почему?

— В первую очередь, — сказал динарианец, — в хранилище находятся вещи, принадлежащие не только нашей основной цели. Марконе стал чем-то вроде общеизвестной нейтральной силы в современном сверхъестественном мире. Свартальвхейм, Белый Совет, Дракул и еще несколько персон в той же весовой категории доверили часть своих богатств ему на хранение, и он, в свою очередь, дал слово хранить эти вещи всеми своими силами.

— Это точно, — сказал я Вязальщику. — На сделки он не пойдёт. Парень — сволочь и убийца, но слово свое держит.

Вязальщик с недовольным видом откинулся на стуле.

— Ну и какова тогда другая причина?

— Если бы он впустил нас, это бы изменило сущность места, — вмешался я, до того как Никодимус мог ответить. — Мы пытаемся проложить Путь в ревниво охраняемое убежище. Мы, вероятно, просто не сможем это сделать из хранилища, куда нас легко и просто пустят.

— Именно, — сказал Никодимус. — Если не считать кое-каких систем безопасности, требующих особого подхода, я абсолютно уверен, что здание мы захватить сумеем. Удерживать его до завершения работы и унести оттуда ноги — это другой вопрос. Здесь уже решающая роль отводится вам, мистер Вязальщик, и вашим союзникам.

Вязальщик крякнул и наклонился, чтобы изучить карту.

— Как долго я должен продержаться?

— Час, не больше, — ответил Никодимус.

— Если только кто-то не будет манипулировать нашим временем между здесь и там, — вставил и я свои пять копеек.

Никодимус кисло нахмурился и сказал:

— Мы должны уложиться в час, так или иначе, — он указал на кусочек планов этажа. — Здесь главная дверь хранилища. За это, мисс Вальмон, отвечаете вы.

— Погодите, — сказал Вязальщик. — Если вы оставляете меня за привратника, как я, по вашему, должен набить свой рюкзак драгоценностями, а? Я не смогу отправиться в Небывальщину, оставив свою братву на этой стороне. Это перерубит связь между нами. Я за зарплату таким заниматься не буду.

— Я бы предложил вашей партнёрше взять с собой второй мешок и наполнить его, — ответил Никодимус. — Я обещаю собственноручно вынести вашу долю и передать её вам по возвращении. А поскольку я выберусь оттуда живым с наибольшей вероятностью (может, за исключением Грея), у вас будет больше шансов успешно получить плату, чем у всех остальных.

Вязальщик покосился на Никодимуса и откинулся на спинку кресла, очевидно, обдумывая ответ.

— Что скажешь, Эш?

Ханна Эшер пожала плечами, которые любой полнокровный гетеросексуальный мужчина нашёл бы просто завораживающими. Не только я.

— Если ты доверишь мне забрать твою долю, то я не возражаю.

Вязальщик хмыкнул, а затем медленно кивнул.

— Мне нравятся красные.

— Я запомню, — пообещала Эшер.

Я лениво почесал зудящий затылок.

— А что там за большие проблемы с Вальмон и взломом двери? И зачем мы втянули в это бедного Харви?

— Бедный Харви, — в голосе Никодимуса было не больше сочувствия, чем у летящей пули, — был самым важным слагаемым нашего дела в Чикаго. Он имел эксклюзивный доступ к вышеназванному хранилищу, закрытому лучшей дверью, которую можно купить за деньги в сочетании с тем, что известно как сканер сетчатки. Сканер сетчатки…

— Мы знаем, что такое сканер сетчатки, — нетерпеливо прервала его Эшер. — Но зачем вам это нужно? Почему бы просто не взорвать хранилище вместо того, чтобы возиться с дублированием парня Греем?

— Я уже объяснял, — ответил я. — Мы пытаемся попасть в защищённое хранилище, а не в хранилище, взорванное ко всем чертям и отрытое нараспашку. Если мы изменим место в реальном мире слишком сильно, то испортим проход в Небывальщину. — Я посмотрел на Никодимуса и стукнул пальцем по плану. — У нашей цели есть здесь личное хранилище?

— Абсолютно верно. Защищённое помещение внутри основного хранилища. Это место — одно из нескольких, где он приобретает дополнительные экспонаты для своей коллекции по доверенности, — ответил Никодимус.

Нужно было отдать Нику должное: он продумал это дело до конца, сопоставив подобное с подобным именно так, как надо было, чтобы магия сработала.

— Значит, сначала мы должны добраться до главного хранилища?

— Через две двери повышенной защиты, о которых позаботится мисс Эшер с её недавно испытанным заклинанием, — сказал Никодимус, — чтобы не активировать сейсмические датчики в хранилище, которые могут полностью заблокировать здание и заставят нас принять гораздо более разрушительные меры для получения доступа.

Я кивнул.

— Затем Вальмон занимается дверью в главное хранилище, а Грей — личным охраняемым помещением со сканером сетчатки. — Я моргнул и глянул на Грея. — Вплоть до его сетчатки, серьёзно?

Грей посмотрел из тёмного угла, где сидел, и сдержанно мне улыбнулся.

Я заметно вздрогнул.

— Ты просто жутко пугаешь, — сказал я и обратился к Никодимусу: — Есть одна очевидная проблема.

— Какая?

— Марконе не болван, — сказал я. — Он противостоял сверхъестественным силам не один раз. Он знает, что рано или поздно мы столкнёмся. Редко совершает ошибки и если уж совершает, то учится на них. Он примет меры предосторожности не только против физического вторжения, но и против сверхъестественного.