До ее смерти осталось сто дней (СИ) - "Mia_Levis"

Драко пожал плечами - что ему нужно было ответить? Что привязался к Грейнджер? Что от мысли об ее возможной смерти его бросает в холодный пот? Мама и так все понимала.

- Ты же знаешь, что то, что между вами происходит… - осторожно начала Нарцисса.

- Невозможно? - хмыкнул Драко. - Конечно, знаю, мама… Она грязнокровка.

- Да черт с ней, с этой чистотой крови! - раздраженно воскликнула Нарцисса. Ее глаза гневно сверкнули прежде, чем она вновь взяла себя в руки и уже спокойно добавила: - Не говори ЕГО словами. Думай своей головой, Драко. Между тобой и Гермионой Грейнджер война. Это страшнее, чем какая-то чистота крови.

Интересно, мама всегда так считала? Или только последние годы, после того, как возродился Волдеморт, и их жизни бесповоротно изменились? Хотя, какая разница? Она поддерживала Драко, и он даже не осознавал до этого, насколько нуждается в поддержке.

- Пока я просто хочу, чтобы она оставалась здесь, - устало пробормотал Драко.

- Значит, она там останется, - уверенно заявила Нарцисса. - С отцом я сама поговорю. И еще кое-что…

Драко наблюдал, как мама накладывает еще одно, неизвестное ему заклинание, и чувствовал такое облегчение, будто с его плеч свалилась каменная глыба. Он больше не был одинок.

***

- Как ты? - осторожно поинтересовался Люциус. За створчатыми окнами светало. День обещал быть солнечным, белоснежный снег лежал нетронутым полотном. В такое утро было бы здорово отправиться на прогулку, подышать морозным воздухом, избавиться от гнетущих мыслей, но у Драко не было такой возможности. Он медленно опустился в кресло, стараясь не морщиться от боли, которая заполонила каждую клетку тела.

- Нормально, - произнес он, не глядя на отца. Тот в ответ только тяжело вздохнул. В руке Люциус держал стакан с виски, который, вопреки правилам, был полон почти до краев. Судя по темным теням под глазами отца, ему бы больше на пользу пошел кофе, а еще лучше - сон, но эти мысли Драко оставил при себе. Ему хватило Круцио от Темного Лорда, не стоило злить еще и отца.

- И чего ты добился своим упрямством? Не ожидал от тебя, - в голосе Люциуса сквозило еще не разочарование, но уже что-то очень близкое. Драко поежился - столько лет он стремился поступать так, чтобы родители могли им гордиться! И только сейчас он подумал, действительно ли они хотели видеть его таким, каким он был? Или все это было продиктовано инстинктом самосохранения?

- Я просто не хотел в этом участвовать.

- Да кто тебя спрашивает?! - взорвался Люциус. Виски из стакана пролилось через край, закапало на светлый ковер. - Если Темный Лорд сказал, что ты будешь участвовать в нападении на Хогвартс, значит - будешь.

- Я там учусь, отец, помнишь? Я не хочу разрушать это место.

- Драко, у тебя нет выбора. Ни у кого из нас его нет, - вздохнул Люциус. Его гнев погас так же быстро, как и разгорелся. Он сделал большой глоток из своего стакана, поморщился. - Лучше выпью кофе.

- Определенно, - кивнул Драко. - Я пойду, отец, хорошо? Это была долгая ночь.

- Иди. Надеюсь, ты сделаешь выводы, Драко. Потому что иначе… - договаривать он не стал. Все и так было понятно.

Каждый шаг для Малфоя превратился в пытку. Он действительно не должен был перечить Темному Лорду, это изначально была глупая идея. Но когда он узнал, что в Рождество его не будет здесь, рядом с Грейнджер, а вместо этого ему доведется сражаться с ее друзьями, возможно, убивать их… Он почувствовал, что окончательно теряет ее. Если свое заточение Грейнджер и могла бы ему простить - когда-нибудь, если узнает, что со стороны Драко это было не предательство, а забота, то убийство кого-то из ее друзей… Это стало бы финальной точкой. И Драко сказал Темному Лорду, что не хочет. Ох, он вполне осознал, что его желания не значат ровным счетом ничего! Волдеморт умел быть убедительным.

Напротив спальни Грейнджер Малфой остановился. Он регулярно узнавал у домовых эльфов о ее состоянии, и эти сведения убивали его. Она тосковала и совсем пала духом. Почти ничего не ела, целыми днями либо лежала в кровати, либо сидела на своем месте на подоконнике, смотря в окно. Глупая девчонка, что же она навыдумывала себе? Ему бы и хотелось увидеть ее, но Драко осознавал, насколько это опасно. Ему нельзя было потерять решимость, поэтому он, проведя напоследок пальцами по двери, двинулся дальше по коридору. Как говорил отец, у Драко просто не было другого выбора.

***

- Вы ничего не съели, мисс, - неодобрительно произнес Вэнди.

Гермиона знала, что если бы эльф захотел, то она бы даже не заметила его присутствия. Но он постоянно заговаривал с ней. То ли по своей инициативе, то ли переживая, что его накажут за плохое исполнение обязанностей, то ли по просьбе Малфоя - о его мотивах Грейнджер не спрашивала. А через какое-то время и вовсе начала видеть в этом свой единственный шанс - пускай совсем призрачный, но ведь другого плана у нее не было! И хотя Гермионе до глубины души претило лгать и вводить несчастного эльфа в заблуждение, но какой у нее был выход? Она бы никогда не простила себе, если бы преждевременно опустила руки.

Почему, ну почему она не рассказала обо всем Гарри?! Доверилась Малфою, убедила себя, что хотя бы сейчас он на ее стороне… Что уж теперь сожалеть? Сделанного не изменишь.

Гермиона вздохнула и отставила поднос с почти нетронутой едой. Аппетита у нее и правда не было - здесь она не лукавила. Если в чем-то она и обманывала Вэнди, так это в степени своего отчаянья: он должен был думать, что она сдалась и сломалась. И, если он передает информацию Драко, то пускай тот считает, что победил. Поэтому Гермиона не прикасалась к книгам, впервые за всю сознательную жизнь забросила учебу и проводила долгие дни то наблюдая за неизменным пейзажем за окном, то и вовсе глядя в белоснежный потолок. Как же медленно текло время! Будто вязкая патока, в которой Гермиона увязла, словно муха.

- Я не хочу, Вэнди, спасибо. Посплю немного, - домовой эльф сморщился, словно намеревался зареветь. За всю жизнь в Малфой-мэноре никто не относился к нему так хорошо, как эта странная девушка. И оттого ему было так тяжело исполнять поручение молодого хозяина. Он бы и хотел ей помочь, но только как? Гермиона легла на бок, закрыла глаза и Вэнди, забрав поднос, исчез.

Гермиона не стала вставать, хотя и понимала, что не заснет. По ночам было хуже всего: сон долго не шел, а если Грейнджер и удавалось заснуть на рассвете, то лишь затем, чтобы вскоре проснуться от очередного кошмара. Ей снились друзья - их неподвижные, изломанные тела под звездным небосводом столовой Хогвартса. Часто в ее видениях был и Драко: иногда он был весь в крови ее друзей, его губы кривил жестокий оскал, а иногда он тоже был мертв и тело его лежало рядом с телами ее друзей. Смерть стирала грани между бывшими врагами. Гермиона часто просыпалась в слезах, от собственного истошного крика. Сердце колотилось в груди, ей казалось, что она задыхается и заснуть больше не получалось.

Иногда ей казалось, что она теряет рассудок. Ей слышались голоса, чьи-то истошные крики, и Гермиона с трудом выбиралась из объятий безумия. Интересно, какие дальнейшие планы Драко? Что он собирается делать с ней после Рождества? Просто отпустит полюбоваться на пепелище, которое будет устроено в Хогвартсе и его руками? Или же оставит ее здесь на веки вечные, пока она не сойдет с ума окончательно?

- Вэнди, ты помнишь Добби? - тем же вечером задала вопрос Гермиона.

- Да, мисс, Вэнди помнит, - часто закивал эльф, и в его огромных глазах, кажется, впервые за все время загорелось любопытство. Добби наверняка был притчей во языцах у здешних эльфов - еще бы, настоящий мятежник!

- Добби - мой друг.

- И друг Вэнди тоже, мисс.

Гермиона улыбнулась и замолчала. Это был такой призрачный шанс, но другого у нее не было, поэтому она старалась взвешивать каждый шаг и не торопиться. Она видела, что Вэнди хочет что-то спросить, но не решается. В конце концов, робость победила, и Вэнди, щелкнув пальцами, исчез. Но Грейнджер не расстроилась: она знала, что только что зародила искру. Оставалось подбрасывать щепки, пока не вспыхнет пламя.