Злодейка - Наталия Орбенина

– Я честно признаюсь вам, господин Гривин, до сегодняшнего дня я только и мечтал, чтобы избавиться от магической напасти. Но я не знал, сколько будет стоить освобождение! Быть может, я смирюсь!

Гривин смотрел на него с недоумением и непониманием. Смирюсь? Конечно! Отчего же не смириться! Если медноволосая богиня будет проводить дни в твоих объятиях, пусть даже полагая, что это объятия законного супруга! Нет, голубчик, надобно сделать так, чтобы и деньги нам достались, и Маргарита не пострадала, и чтобы ты провалился в тартарары, вслед за своим приятелем-колдуном! Но как достичь всего этого?

– Вы, смирившись, погубите себя. Ваш дух слаб перед силами тьмы и зла! Да и тело уже порядком изнурено борьбой с плотскими вожделениями. Нет, вы сойдете в ад уже при жизни! – взволновано проговорил Кондратий. – Не обольщайтесь, господин Сердюков, блаженству скоро наступит конец!

– Но ты не можешь этого знать наверняка! – обозлился следователь. – И разве ты можешь нам объяснить, что ты затеваешь? Из чего будет состоять магический опытна сей раз? И главное, каков получится итог?!

– Всему свое время, – с достоинством ответствовал колдун и поскреб пальцами подбородок. – Предстоит большой труд, но я знаю, куда должна двигаться моя мысль!

Гривин тяжело вздохнул. Полоумный крестьянин его порядком утомил. Но более всего его угнетало, что, вероятно, сеанс черной магии состоится. Он верил и не верил в чудодейственные возможности Кондратия. Ну уж больно тот был отвратителен! Не таким рисует наше сознание человека, покорившего таинственные силы! Да, это вам не доктор Фауст! А если, черт побери, это не мистификация, если и впрямь женщины могут поменяться судьбами, что тогда? Ему, Гривину, что достанется, опять только верхняя половина жены? Пусть даже очень любимой! Но, глядя на Маргариту, он теперь усомнился в том, что она выйдет за него. В темных глубинах помутившегося сознания молодой женщины теперь властвовал покойный супруг. И судя по тому, что видел Дмитрий Иванович, ее страсть возросла многократно. Да и Варвара никогда не откажется от своего положения и денег, она слишком практична. Поэтому, даже в случае удачи эксперимента, следует ждать от нее всякий подлости.

Рассуждая про себя таким образом, Дмитрий Иванович совсем упустил из виду одну деталь.

Кондратий говорил, каждый займет свое место.

А где его, Гривина, место?

Глава двадцать шестая

Накануне дня, определенного для магического опыта, все участники предстоящего события не спали, переживая и страшась. Как оно будет, а вдруг и впрямь получится?! Все в одночасье переменится и каждому воздается. Варя сто раз перечитала составленные ею документы. Пробегая глазами строки, она вдруг поймала себя на мысли, будто она составляет завещание. А что если это именно так, вдруг ловкая интрига вьется вокруг нее с целью уморить и завладеть имуществом? В очередной раз Варвара устало положила перо и, не мигая, уставилась на мерцающий огонь лампы. Лампа уже давно коптила, но только сейчас молодая женщина обратила внимание на это досадное обстоятельство и прикрутила фитиль.

Ах, как хочется снова встать на ноги, почувствовать упругость своей походки, побежать, подпрыгнуть! О, если и впрямь произойдет чудо, и она снова станет здоровой! Тогда.., тогда…

Мысли полетели вскачь и споткнулись, как на ухабе. Литвиненко! Какой беспокойный взгляд у него в последнее время, ускользающий, непонятный, постоянная внутренняя тревога с трудом прячется за резиновой улыбкой. Доктор явно растерян и напуган. Но чем? Неужели действительно возможно ее, Вари, исцеление, и это его так пугает? Неужто он и впрямь тоже нацелился на ее состояние? Это странно. Ведь врач он известный, широкая практика, солидный доход. Тут есть некое непонятное обстоятельство, но оно пока скрыто, недоступно. Как завтра поведет себя Литвиненко? Что скажет ей, своей тайной возлюбленной, когда она одним росчерком пера сама лишит себя богатства и в одночасье станет никем? Варя чувствовала, что с Валентином происходит нечто, что он не в силах побороть, и это ее удивляло и настораживало.

Не спала и Марго. В ночной сорочке, с распущенными волосами, она сидела на постели, обхватив ноги обеими руками, и смотрела в пустоту перед собой. Нет, перед ней, как и всегда, находился комод с платьем и плюшевые кресла, тлеющая свеча на столике, с которой капал воск прямо на скатерть, но она ничего этого не видела.

В последнее время ее взор вообще видел мир по-иному. В этом ином мире снова жил Платон Петрович и снова, как и раньше, страстно любил ее.

А потом все исчезало, и приходило невыносимое понимание иллюзии, обмана. Боль с новой силой терзала душу. Боль, стыд, раскаяние, мучительное желание искупления вины. В ее измученном сознании все перемещалось, она перестала понимать – где реальность, а где странное забытье, сон наяву. Молодая женщина поежилась и поправила тонкую сорочку на гладком плече. Сон, прекрасный сон, длись вечно! Послышались мягкие шаги, и легкий стук в дверь прервал ее размышления. Вошел Дмитрий.

– Не спится? – Гривин легонько поцеловал Маргариту в макушку и с наслаждением втянул в себя ее запах.

Маргарита посмотрела на вошедшего отстраненным взглядом и промолчала. Гривин тяжко вздохнул. Его возлюбленная явно повредилась в уме от пережитого. Иначе трудно понять, зачем она согласилась на небезопасный и двусмысленный эксперимент. Какой здравомыслящий человек согласится по доброй воле сделаться калекой?

– Послушай, Марго, еще не поздно все переменить, отказаться от магических игрищ!

– Нет, Митя, не отговаривай меня, не надо!

Я решилась – и все тут! – Маргарита тряхнула головой, и медные кудри широкой волной рассыпались по ее плечам.

Гривин застонал и, охватив ее за плечи, прижал к себе, осыпая поцелуями. Марго слабо улыбнулась и легонько высвободилась из объятий.

– Я не позволю тебе, слышишь, не позволю! – вскричал Гривин. – Пропади пропадом наследство, деньги, пусть все летит к чертям!

– При чем тут деньги, Митя? – удивилась Маргарита. – Нет, ты не понимаешь! – Она засмеялась, но этот странный смех только еще больше испугал Гривина. – Ты не понимаешь, – продолжала она. – Платон Петрович требует искупления, он простит меня, и душа его успокоится! Я готова жизнь свою отдать за его прощение!

– Помилуй, ты бредишь! Я не знаю, как объяснить происходящее, но это какая-то мистификация, фокусы сумасшедшего, возомнившего себя магом-самородком!

– Но я видела Платона, я говорила с ним, я….

– Я знаю, чем вы с ним занимались, только это был не твой покойный супруг, а следователь Сердюков! – с сарказмом перебил возлюбленную Гривин.