Слишком много кошмаров - Макс Фрай

– Да какие там подробности, – поморщился я. – Одному примерещилось, что его сожрало гигантское чудище, второму – что буквально с минуты на минуту всё канет в небытие. То есть, вообще всё, включая его самого. Мне совсем не понравилось быть в их шкуре. Хотя выбрался оба раза довольно легко и пострадавших за компанию вытащил. Видимо сказывается опыт, не зря же я столько раз с ума сходил. Могу теперь водить экскурсии в эпицентр любого безумия и, что особенно ценно, обратно. Но ощущения победы – знаешь, вот этой счастливой эйфории, когда сделал почти невозможное, и от этого хочется немедленно обнять весь Мир – всё равно нет. Наоборот, у меня очень скверно на душе. Как будто зря старался. Хотя умом понимаю, что совершенно не зря.

– Просто ты почему-то игнорируешь тот факт, что в течение короткого промежутка времени дважды перенёс тяжёлую душевную болезнь. Это не могло пройти бесследно.

– Хочешь сказать, я всё ещё псих?

– Не в большей степени, чем обычно. Скорее, выздоравливающий больной, которому следует проглотить пригоршню успокоительных пилюль, сунуть за пазуху пару Кристаллов Радости, лечь в постель и проспать как минимум сутки. А уже потом разбираться, чувствуешь ты восторг победы или нет. Будь я твоим знахарем, дал бы именно такую рекомендацию. Но зная тебя, не сомневаюсь, что настаивать бесполезно.

– Больше всего на свете я хотел бы тебя послушаться. Но Джуффин говорит, вполне может быть, что на самом деле их гораздо больше.

– Кого – «их»?

– Спящих, которые чокнулись от страха. Просто они ещё не попались нам на глаза. Специально-то их пока никто не искал. А вдруг это что-то вроде эпидемии?

Сэр Шурф изобразил на лице такое специальное скорбное выражение, с которым хорошо говорить: «Поступай, как хочешь, но даже не рассчитывай, что я возьму на себя уход за твоей могилой, выкручиваться будешь сам».

Вслух он однако просто спросил:

– Думаешь, я чем-то могу помочь?

– На самом деле, ты уже помог. Примерно как пригоршня успокоительных пилюль и Кристалл Радости за пазухой. Ну, то есть, мне порядком полегчало. Возможность отобрать и съесть половину чужого обеда всегда меня утешала, ты знаешь. Но этого мало. Теперь мне нужна твоя светлая голова, до отказа набитая бесполезными... прости, я хотел сказать, уникальными знаниями.

– Какое же счастье, что мы с тобой не были знакомы в годы моей юности, – внезапно сказал сэр Шурф.

– Почему это? – удивился я. – По-моему, я вполне способен скрасить любую юность.

– Потому что в ту пору я бы просто пришиб тебя, не дослушав. Понимаю, что это не так просто как кажется, но, зная тебя и себя, не сомневаюсь, что предпринимал бы подобные попытки по дюжине раз на дню. Одна из них вполне могла бы увенчаться успехом, и с кем бы я, скажи на милость, дружил теперь?

– С моим призраком. Я бы круглосуточно преследовал тебя, печально завывая о своей загубленной жизни. Со временем ты бы привык. И даже научился бы находить в моём обществе некоторое удовольствие.

– Такое вполне возможно. Привык же как-то я к тебе живому, а ведь поначалу тоже было нелегко. Но ты продолжай, пожалуйста. Что там с моими бесполезными знаниями?

– Всё-таки уникальными, – улыбнулся я. – Прости. Дразню тебя зачем-то. Совсем дурак. Просто у меня сегодня всё не на месте: и сердце, и голова, и даже эта штука, о которой говорил Абилат, «острие духа», «тёмная сторона ума», похоже, перекособочилась от постоянного употребления. А ведь только и хотел спросить: вдруг ты о чем-нибудь этаком однажды читал? О кошмарах, которые снятся людям и сводят их с ума. Как ни крути, а место действия этих кошмаров – не только их помрачённый рассудок, но и наш Мир. И хоть убей, а нас это тоже касается. Правда, не знаю пока, каким местом. И на Тёмную Сторону пойти прямо сейчас с вопросами не могу. Я, будем честны, в плохой форме. По городу в таком состоянии бегать – вполне сойдёт, и ещё пару-тройку безумцев, если что, вытащу, не вопрос. Но с Тёмной Стороной пока лучше не экспериментировать. Потому что... Слушай, звучит очень глупо, но иногда я ощущаю себя там кем-то вроде приглашённого в оркестр музыканта; партия у меня простая, всего одна нота, да и та вряд ли слышна в общем хоре, но... Вдруг если приду туда встревоженным и усталым, испорчу весь концерт? Очень надеюсь, что нет, но всё равно лучше не рисковать.

– Разумная предосторожность. Рад, что ты начинаешь более-менее ясно представлять своё место в Мире. И учитываешь собственную силу даже в те моменты, когда совершенно её не ощущаешь. Что же касается страшных снов, толку от меня будет немного. Разве что, могу процитировать тебе Хлевви Авайзи, видного учёного современника и наставника Короля Мёнина. В одном из своих трудов, которые, по мнению большинства современных исследователей, представляют собой просто беглые конспекты, составленные при подготовке к урокам, Хлевви Авайзи перечислил основные причины ночных кошмаров, в том числе, и приводящих к безумию. Ими могут стать: сон в неблагоприятном месте, злоупотребление выпивкой и другими зельями, неудачный выбор одежды для сна, изменение состава крови под влиянием болезни или, напротив, внезапного выздоровления, умышленные магические действия посторонних лиц, как встреченных наяву, так и приснившихся, избыток тяжёлой пищи, чрезмерно развитое воображение, проникновение сознания спящего в неблагоприятную персонально для него реальность, неправильная дозировка некоторых лекарств, неудобная поза, воздействие смертельного проклятия, наложенного слабосильным колдуном, физическое соседство с тяжелобольным, наличие нереализованного поэтического дара, побочный эффект некоторых приворотных чар...

Шурф наконец заметил, с каким пришибленным видом я его слушаю, и великодушно свернул выступление:

– И ещё двести девяносто восемь возможных причин. Если ты считаешь, что эти сведения могут помочь твоей работе, я готов сделать для тебя конспект.

– Было бы отлично, – вздохнул я. – Совершенно не получается вот так сходу всё это запомнить. Чувствую себя полным идиотом.

– Не сгущай краски. Просто у тебя нет соответствующих навыков работы с информацией. При желании, ты мог бы их получить. Но вряд ли когда-нибудь захочешь этим заниматься. И, кстати, будешь совершенно прав: делать из твоей головы архив – всё равно что варить суп в строительном котловане. Теоретически, возможно, но зачем?

Он достал из ящика стола самопишущую табличку, приложил к ней ладонь, подержал буквально секунды две, отдал мне и заключил:

– Тем более, что особой практической необходимости в этом нет. Неиссякаемый источник бесполезных знаний в моём лице всегда будет в твоём распоряжении.

– Спасибо, – сказал я. – Из всех имеющихся у меня поводов для оптимизма этот самый веский. При условии, что я правильно понимаю значение слова «всегда».

– Не вижу причин, по которым ты мог бы понимать его неправильно. Слово простое и общеупотребимое, не какой-нибудь специальный термин. Впрочем, если у тебя есть сомнения, можешь свериться со словарём.

Но вместо словаря я сунул нос в его список и надолго пропал. «Случайное соответствие узоров на одеяле определённым искажениям линий мира, вторжение в сновидение демонов соххи или родственных им, избыток дневных впечатлений, расположение спального места вблизи заговоренных кладов или других магически защищённых ценностей, длительное переутомление, обострение пророческих способностей накануне нежелательных событий, вредоносное воздействие некоторых шумов, беспокойство об отсутствующем возлюбленном, последовательное пренебрежение собственными интересами на протяжении достаточно долгого времени, нанесение обиды злопамятному растению, чрезмерно стремительное продвижение в обучении, неудачный подбор благовоний для спальни, тайное недовольство повседневностью, разногласия со светильниками...»

Разногласия со светильниками, подумать только. Какие всё же удивительные проблемы бывают у людей.

– А как ты сам думаешь? – спросил я, наконец оторвавшись от чтения.

– Сам думаю – что?

– Почему некоторые сны некоторых людей о прогулках по Ехо становятся кошмарами? На какие пункты твоего списка мне следует обратить особое внимание? А что можно игнорировать?

– Неразумно было бы составлять мнение о деле, известном мне только с чужих слов, – неохотно сказал Шурф.

– Тем не менее, оно у тебя всё равно есть. Самоконтроль самоконтролем, но не можешь же ты запретить себе анализировать.

– На самом деле, безусловно, могу. Но обычно не хочу, тут ты совершенно прав.

– Ну и?..

– На твоём месте я бы прежде всего выбросил из головы все причины, коренящиеся в поведении сновидцев наяву. Что толку их обдумывать? Какое тебе дело, что эти люди ели и пили за ужином, чем они больны, с кем рассорились, о чём тревожатся и в какой позе спят? Если причина их дурных снов только в этом, тем лучше для всех. К тому же, в этом случае, жертв будет немного. Никакой, как ты выражаешься, «эпидемии». Просто потому, что вряд ли разные люди из разных Миров станут раз за разом повторять одни и те же ошибки.