Скверная жизнь дракона. Книга вторая (СИ) - Костенко Александр

— Да куда там? Брат говорил, что они давно улетели куда-то, а пещеру оставили. А там исследователь какой-то нашёл её. Вот и подумал, что это ты.

— Нет, совсем мимо: пещеры я не изучаю. Могу о порождениях скверны рассказать.

— Да я о порождениях скверны сам могу рассказать. А могу и про ту пещеру.

— Про пещеру расскажи! Пожалуйста, — взмолился Ренс.

Авантюрист, сочиняя всяческие небылицы, принялся рассказывать про ту пещеру, горы и о страшных, летающих созданиях, насылающих проклятье на несчастную землю одним только взглядом. Все слушали его с неподдельным интересом и лишь изредка вздрагивали от страха.

Торговец оказался прав: мы прибыли в город чуть раньше одиннадцати часов. Основная часть праздника начнётся ещё нескоро, и музыка доносилась обрывками странных звуков, пока мы разгружались с телег около восточных ворот. Рядом с ними ничего праздничного не было, и сердце каждого крестьянина переполняло желание быстрей попасть в самый центр города. Поближе к площадям у ратуши и церкви.

Как только Лина обновила пелёнки у малыша и по совету жены Гильма повязала дополнительную ткань ему на голову, староста с сыном сразу направились продавать товары. Мы условились, что Ренс будет искать нас около церкви. А если не найдёт, то пусть ждёт у гильдии свободных торговцев. Не находя себе места, парень взволнованно пообещал даже не мне, но Лине найти её, забрать и показать самые лучшие места на празднике.

Мы же с семьёй старосты направились к центру города. Но этот путь был не из самых лёгких. То тут, то там на пути попадалось что-то манящее и дети вместе с эльфийкой постоянно норовили встать посреди улицы, удивившись странным одеждам клоунов и скоморохов, уличных циркачей и выдыхавших в воздух огонь факиров. Торговые лавки с различными украшениями; вагончики, продающие напитки всех возможных вкусов; кукольные и актёрские спектакли — всё это так и манило разумных, всю жизнь безвылазно проводящих в одной и той же деревне и редко выбиравшихся в город. Иные же вообще впервые видели подобное. Например, как шедшая рядом равнинная эльфийка, с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом.

Дойдя до ратуши, я уже хотел попрощаться с семьёй старосты, но решил сперва кое-что сделать. Конфликт с учёбой Сатии мог ещё аукнуться, так что лучше его немного сгладить. Отстояв очередь в одной из лавок, я наконец-то смог пробраться обратно и каждому из компании вручил по небольшому бумажному свёртку со сладким угощением внутри.

Пять половинок ядер грецких орехов, провязанные тонкой верёвочкой, каждый из которых окунули в сладкий сироп и подсушили на воздухе. Первая половинка отблёскивала жёлтым от мёда. Потом был розоватый цвет от сиропа из томвитии — ягоды, по вкусу чем-то напоминающей грушу. Слова лавочника про третий, синий цвет я так и не расслышал, но четвёртый, белый сироп, был однозначно из хруаста — тоже ягоды, со странным, манговым вкусом. Ну а пятую половинку традиционно покрывала фиолетовая оболочка из виноградного сиропа.

Дети с радостью приняли мои подарки и тут же стали ими лакомиться, даже не скрывая счастливых улыбок. В отличие от мёда и винограда те три вкуса довольно редки в этих краях — и попробовать их ребятня вряд ли когда-нибудь сможет. Женщина отказалась от угощения сославшись на больной зуб и попросила свою порцию отдать Лине. Не став спорить, я убрал оставшиеся в рюкзак и пообещал отдать их эльфийке, когда она освободит руки от младенца.

Попрощавшись, мы с остроухой направились к церкви. Площадь перед ней была плотно забита толпой. Засоленная рыба в бочке и то свободней себя чувствует, чем разумные, забившие своими телами всё свободное пространство перед церковью. Но причина происходящего довольно ясна: перед главным входом церкви стоял высокий подиум, с которого в обед будет читаться проповедь. Возможно, если бы я оказался в городе раньше, то избежал бы толпы и смог зайти в церковь. Но с другой стороны — этого чисто физически нельзя достичь, иначе пришлось бы выйти часа в четыре ночи и добираться пешком. С Линой. И ребёнком.

Вдруг из-за подиума выглянула девушка с короткой причёской, и грозным взглядом окинула собравшуюся толпу. Заметив меня, она махнула рукой и скрылась из виду.

Чуть погодя кто-то дёрнул меня за рукав. Это была та самая девушка из церковной троицы. Она пригласила следовать за ней, но перед этим попросила посильнее скрыть капюшоном лицо. Пока мы обходили прихожан я всё время думал: почему эта послушница сейчас одета как простой горожанин? И когда мы наконец обошли церковь, то стало ясно почему.

Сзади здание хоть и заканчивалось стеной с витражами, но его боковые стены продолжались высоким каменным забором. За ними располагался небольшой двор, огороженный стеной церкви и тремя заборами с отдельной дверью в одном из них. Внутри двор был пуст, если не считать птиц, рассевшихся на голых кустах и камнях причудливой формы.

Сказав ждать, девушка пробежала через двор и скрылась в церкви. Через пару минут к нам вышел разъярённый трихтих в праздничном одеянии, расшитым золотом и серебром. Девушка сопровождала его как верный телохранитель, но к её одежде добавился широкий пояс и меч в ножнах.

— Ты опоздал! — чуть ли не заорал Хубар, не дойдя до меня и пяти метров.

— Куда опоздал? — я радовался от вида его перекошенного злобой лица, но снаружи оставался спокойным.

— Я говорил тебе приехать в десять часов!

— Я говорил, что до обеда приеду.

— Что, раньше не мог?

— Мог, но тогда бы пришлось идти ночью.

— Значит, надо было идти, а не рассиживать задницу по телегам и баб мять!

— Хуб…

— Ты был обязан!

— Ты забываешься!

— Забери его отсюда, погань!

Хубар достал из-за пазухи два скрученных в трубки листа и бросил их с такой силой, что они долетели до меня, ударились о грудь и упали на землю. Не думая, я пнул эти свёртки обратно. Один из них отлетел, попав в ногу трихтиха.

До этого смотревшая на меня как гончая на кролика девушка дёрнулась, встала в стойку и схватила рукоять меча. Не отводя взгляда от Хубара, я направил конец посоха ей в лицо, намекая на расстояние между нами. Сзади раздалось сдавленное «Ой».

Внимание, было заблокировано ментальное воздействие

Я не подал виду и остался неподвижным. Лицо Хубара на мгновение искривилось от злобы настолько, что перестало походить на человеческое. Немного успокоившись, он остановил свою охранницу — она убрала руку с меча. Я отвёл посох.

— Прошу прощения. Ветер сегодня сильный, вырвал бумаги из рук, — вежливость в голосе трихтиха сквозила сарказмом и ненавистью.

— Да, ветер сегодня не только сильный, но и переменчивый, — от моего голоса веяло могильным холодом.

— От лица Всеобщей Церкви я благодарю вас за проделанную работу. Так же хотел бы, от лица Всеобщей Церкви, разумеется, попросить вас позаботится об этом ребёнке.

— Нет.

— Я, трихтих Всеобщей Церкви Хубар, смиренно прошу вас взять этого ребёнка и подготовленные для него бумаги и…

— Нет.

— Ликус, прошу, забери его!

— Нет! Осади свою шавку!

— Агна, стой. Он провоцирует тебя, — трихтих успел остановить девушку до того, как та схватилась за меч, и продолжил: — Ликус, прошу, молю тебя…

— С просьбой идёшь нахер, с молитвами — дальше.

— Ликус… драконова шлюха, что мне для тебя сделать, а?

— Чтобы что?

— Чтобы ты забрал это отродье, и я больше никогда о нём не слышал!

Чуть больше секунды мне потребовалось, чтобы осмыслить приходящее и предположить причины поведения церковника. И ещё одна секунда, чтобы мысленно построить множество путей дальнейших действий и спрогнозировать их возможные результаты.

Я наклонил голову и посмотрел на землю в то место, где примерно находилась святая комната. Та, в которой церковники очищают предметы от скверны.

— Не-е-ет! — протянул Хубар поняв, куда я посмотрел.

— Я хочу знать, как вы очищаете порченые вещи.