Фидель и религия. Беседы с фреем Бетто - Фидель Кастро

Но я не хочу вдаваться в большие подробности, я признаю, что есть прогресс, и признаю, что современная Европа – это не средневековая Европа, не Европа времен конкисты, не Европа, которая сжигала живьем религиозных диссидентов, это уже не Европа колоний. Конечно, это неоколониалистская Европа, Европа с империалистической системой. Но я готов признать, что был некоторый прогресс; не знаю, чем они так гордятся, не знаю, гордятся ли они успехами, достигнутыми за несколько лет, когда они оставили позади фашизм и бойни двух последних мировых войн, развязанных ими. Однако я еще не видел, чтобы в ясной и решительной форме признали и подвергли исторической критике века рабства, века эксплуатации и зверств, которые пережил мир

по их вине, и я вижу, что они все еще подвергают мир жестокой эксплуатации. Начать с того, что их развитие финансировал третий мир; они финансировали все это золотом, отнятым у бывших колоний, а также кровью и потом мужчин, женщин и детей, на которых они построили капиталистическое общество, родившееся на свет в крови, как сказал Маркс.

Не знаю, чем они могут так гордиться, и не знаю, как они могут считать себя демократичнее нас, вчерашних рабов, жителей вчерашних колоний, вчерашних эксплуатируемых, тех, кто уцелел после вчерашних поголовных истреблений, тех, кто живет на землях, которыми вчера владели крупные предприятия Соединенных Штатов и других империалистических держав, так же как рудниками и остальными жизненно важными ресурсами наших стран; тех, кто, как мы на Кубе, по настоящему боролся против этого и освободился от этого, и сегодня мы – хозяева наших богатств и плодов нашего труда, и мы не только пользуемся ими, но и способны делиться ими с другими странами, мы уже не рабы, не жертвы колонизации, ни жертвы неоколонизации, не эксплуатируемые, мы уже не вчерашние неграмотные, ни вчерашние больные, ни вчерашние нищие; мы те, кто совершив настоящую социальную революцию, объединил народ, весь народ: рабочих, крестьян, работников физического и умственного труда, учащихся, старых и молодых, мужчин и женщин; мы те, кто посвятив свою жизнь интересам народа, всегда пользовался решительной поддержкой и доверием огромного большинства наших сограждан.

А об этих хваленых западных правительствах вовсе нельзя сказать, что они обычно пользуются поддержкой большинства народа; иногда эта поддержка длится несколько дней после выборов; по большей части они побеждают меньшинством. Вот, скажем, пример Рейгана: когда его выбирали на первый срок, голосовало около пятидесяти процентов избирателей, и так как было три кандидата, Рейган получил голоса менее тридцати процентов всех избирателей Соединенных Штатов, которые и принесли ему победу, потому что половина даже не голосовала. Они и не верят в это. Половина североамериканцев не голосовала. Теперь, может быть, за него было подано чуточку больше голосов, но чтобы стать президентом на второй срок, Рейган получил немногим более тридцати процентов голосов тех, кто имеет в Соединенных Штатах право избирать.

Другие получают большинство в пятьдесят процентов плюс один голос тех, кто пришел к урнам, а это далеко не все те, кто имеет право голосовать. И это длится, как правило, несколько месяцев, самое большее – один или два года. Незамедлительно народная поддержка начинает сокращаться. Будь то премьер-министриса Англии, президент Франции, премьер-министр Италии, премьер-министр ФРГ, премьер-министр Испании, любой западной страны, модели о которой твердят каждый день, через несколько месяцев они уже правят при поддержке меньшинства народа.

Выборы каждые четыре года! Те, кто выбрал Рейгана четыре года назад, больше уже не могли вмешиваться в политику Соединенных Штатов просто потому, что Рейган мог составлять военный бюджет, затевать звездные войны, выпускать всевозможные ракеты, всевозможное оружие, создавать всяческие осложнения, нападать на чужую страну, вторгаться в чужие страны, посылать морскую пехоту куда угодно, и ему не надо было абсолютно ни с кем ни о чем советоваться; он мог привести мир к войне, нисколько не поинтересовавшись мнением своих избирателей принимая единоличные решения.

Я говорю тебе, что в нашей стране никогда не принимаются единоличные решения по важным, основным вопросам, потому что у нас есть коллективное руководство, и эти вопросы анализируются и обсуждаются там. В наших выборах участвуют более девяноста пяти процентов избирателей. Кандидаты, которых выдвигают на местах, делегаты избирательных округов выдвигаются самим населением – примерно каждые тысяча пятьсот граждан в больших городах, в некоторых случаях тысяча или менее тысячи, если речь идет о сельских или о специальных округах, в зависимости от территории, избирают своего делегата. В нашей стране существует в целом около одиннадцати тысяч избирательных округов; практически на каждые девятьсот десять граждан есть один делегат в нашей стране. Этих делегатов не выдвигает партия; эти делегаты выдвигаются прямым путем на собраниях жителей. В каждом избирательном округе можно выдвигать до восьми делегатов и минимум двух; если кто-то не получает половины голосов плюс один голос, должен состояться второй тур голосования. И это они выбирают органы государственной власти на Кубе, они выбирают муниципальный орган власти, провинциальный орган власти, они выбирают Национальную ассамблею, и более половины Национальной ассамблеи нашей страны состоит из этих делегатов, выбранных на местах и выдвинутых народом. Например, я – не делегат, выбранный на месте; я вхожу в Национальную ассамблею, но я выдвинут и выбран низовыми делегатами муниципии

в городе Сантьяго-де-Куба, как раз там, где мы начали революционную борьбу.

Эти делегаты, выбранные на местах, - рабы народа, потому что они должны упорно работать дополнительные часы без всякого вознаграждения, за то жалованье, которое получают за свою обычную работу. Каждые шесть месяцев они обязаны отчитываться перед избирателями о своей работе, на ассамблее избирателей, и могут быть отозваны; любой служащий нашей страны может быть в любой момент отозван теми, кто его выбрал. Это предполагает большинство народа; если бы у нас не было большинства народа, если бы революция не имела большинства народа, революционная власть

не могла бы удержаться.

Вся наша избирательная система предполагает большинство народа, но наши революционные концепции также исходят из предпосылки, что те, кто борется и работает ради народа, те, кто осуществляет работу революции, всегда будут пользоваться поддержкой огромного большинства народа, ибо, что бы там ни говорили, нет никого более благодарного, чем народ, нет никого, кто больше бы ценил приложенные усилия, чем народ. Если народ во многих странах даже голосует за кучу людей, которые не заслуживают, чтобы за них голосовали, когда происходит революция, которая отождествляет себя с народом, когда есть власть, которая отождествляет себя с народом, которая становится его властью, народ всегда оказывает ей самую полную поддержку. Как я тебе уже объяснил, на Кубе любой гражданин может сказать: «Государство – это я», потому что он несет ответственность, он – это власть, он – это армия, у него в руках оружие, у него в руках власть. Когда создается такая ситуация, немыслимо, чтобы революция не поддерживалась большинством народа, - какими бы ни были возможные ошибки, совершаемые революционерами, при условии, что они сумеют быстро и вовремя исправить их, - если речь идет о честных мужчинах и женщинах и о настоящей революции.

Поэтому я говорю тебе, что все эти разговоры – огромная, гигантская ложь, потому что не может быть демократии, не может быть свободы без равенства и братства; все остальное – фикция, все остальное – метафизично, как многие из так называемых демократических прав. Ведь например, на деле существует не столько свобода печати, сколько свобода владельцев средств массовой информации, и потому в самой знаменитой газете Соединенных Штатов, будь то «Вашингтон пост» или «Нью-Йорк таймс», не может писать настоящий диссидент, не согласный с системой. Ты можешь обратиться к любой из двух партий, поочередно правящих в Соединенных Штатах, которые монополизируют все посты и выдвигают на них своих людей, и не увидишь среди них ни единого коммуниста и не увидишь, чтобы коммунист писал в «Вашингтон пост» или в «Нью-Йорк таймс», ни в одну из важных газет и журналов Соединенных Штатов; ты не услышишь его по радио и не увидишь по телевидению в программах, передаваемых на всю страну, никогда не увидишь, чтобы имели доступ к средствам массовой информации те, кто по-настоящему не согласен с капиталистической системой. Это свобода для тех, кто согласен с системой и находится внутри капиталистической системы; это они создают мнения, вырабатывают мнения и даже вырабатывают даже политические верования и убеждения народа. Однако они называют себя демократами.