Ланселот, мой рыцарь - Оксана Елисеева

Ланселот и Гавейн переглянулись. Чтобы стать королем, Мордреду нужно жениться на Гвинивере. Но добровольно ли она пошла на это?

Первое, что донеслось до Ланселота и остальных, когда ворвались во дворец, был серебристый смех королевы. Артур, услышав его, взревел на весь замок:

– Гвинивера!

Они сидели в тронном зале: Гвинивера на коленях у предателя. Их приспешники вскочили, увидев Артура и его рыцарей. Королева тоже поднялась и залепила Мордреду пощечину.

– Ты говорил, что он мертв! – закричала она, не сдерживая себя и не пытаясь притворяться, что Мордред захватил ее силой.

Мордред вскочил, и на его лице отразилось сначала изумление, затем ужас. Он пытался бежать через золоченые двери, но рыцари Артура успели его задержать.

– Ты говорил, что все уладил! Ты сказал мне, что видел, как саксы рвут британцев на части! – продолжала кричать Гвинивера, пока ее тоже не схватили.

Артур подошел к ней и пристально посмотрел ей в глаза – в них полыхала лишь ненависть. Мордред тем временем корчился в руках рыцарей, пытаясь вырваться.

– Я не виноват! Это она меня соблазнила! – закричал он. – Обещала сделать меня королем! Да, я хочу быть королем, но ты ведь никогда бы не признал меня своим сыном! Я бы никогда не получил твою корону!

Артур замер от этих слов.

– Своим сыном? – не веря тому, что слышит, он повернулся к говорящему. – Но ты сын моей сестры!

Ланселот и Гавейн напряженно переглянулись. Мордред не в своем уме? Что еще выпадет на долю их многострадального друга?

Предатель, задыхаясь, вырвался наконец из рук изумленных рыцарей.

– Да, я твой сын. Вспомни себя двадцать шесть лет назад, вспомни, как тебя избрали Майским королем, а мою мать – твою сестру, Майской королевой! – крикнул он.

– Моргана… – прошептал Артур. – Это была… она?

Он внезапно опустился на колено, схватившись рукой за сердце. Ланселот и Гавейн подбежали и подхватили его. Король тяжело откинулся на их руки, едва дыша.

– Я не знал… Она ничего не сказала мне, – прошептал он.

– Конечно, не сказала! – в ярости кричал Мордред. – Я животное! Плод любви брата и сестры! Ты мой отец и дядя! Я хочу убить свою мать за это! Я хочу убить тебя!

Он внезапно кинулся на Артура, выхватив кинжал, и его едва успели остановить стоявшие за ним рыцари. Ланселот с жалостью посмотрел на него. Каково быть таким, как он? Не отсюда ли его ненависть ко всем? Что бы он сам чувствовал на месте Мордреда? Ланселот мысленно содрогнулся. Такого никому не пожелаешь, даже врагу. Артур обмяк в их руках, и Гавейн встал.

– Пошлите быстрее за лекарем, – сказал он. – А этих двоих – в темницу. Когда король придет в себя, он будет судить их.

Рыцари перенесли Артура в его покои, пришел лекарь и дал выпить королю какой-то отвар, отчего тот заснул.

Гавейн и Ланселот остались с ним.

– Я даже представить не мог, – сказал Гавейн. – Должно быть, он жил все это время с одной лишь ненавистью в душе. Но что мог сделать Артур, даже если бы узнал о том, что Мордред его сын? Вряд ли он мог объявить его престолонаследником. Слишком чудовищна сама мысль о том, что Мордред – его сын от сестры.

Ланселот тяжко вздохнул.

– Хелен не говорила мне об этом.

– Откуда она могла знать?

– Поверь мне, она знала многое из того, что случилось с нами.

– Ты хочешь сказать, она предсказательница? Как леди Кассандра?

– Не зря же они родственницы, – криво усмехнулся Ланселот, думая, что предсказательница не совсем то слово, которое можно применить по отношению к Хелен.

– Но я хочу понять, как они собирались оставить Британию себе, если бы мы проиграли битву? Ведь тогда саксы пришли бы сюда в первую очередь? – продолжил Гавейн.

– Мы можем спросить это на суде, когда Артур очнется.

– Ты думаешь, он придет в себя? – с тревогой спросил Гавейн, подходя к едва дышащему Артуру.

– Не сомневаюсь, – ответил Ланселот.

Хелен лежала в большой уютной постели, заботливо укрытая красивым стеганым одеялом. В камине весело потрескивали дрова, а рядом с кроватью стояла настоящая тумбочка. И на ней – настоящий чай. То есть Хелен хотелось так думать.

– Я так ждала тебя, но не думала, что когда-нибудь дождусь, – услышала она и повернула голову.

В кресле у камина сидела леди Кассандра, то есть ее бабушка. Женщина повернула кресло к Хелен и снова устроилась в нем.

– Моя мать была исследователем, ты знаешь. Она любила путешествовать и совать свой нос в дела, которые считались в ту пору мужскими. Профессора ее недолюбливали. Ведь она была женщиной, притом феминисткой. И она решила доказать всему миру, что женщина тоже кое-что может, и отправилась ни много ни мало – в Алжир, он ведь был французской колонией, а твоя прабабушка – француженкой. Она хотела изучить жизнь и обычаи местных племен и написать о них огромный научный труд. Но потерялась так же, как мы с тобой, – едва ей исполнилось двадцать пять лет. Она сумела вернуться, но с тех пор Врата времени открыты для нас, женщин, ведущих род от нее, первой, кому удалось вернуться оттуда.

– Откуда? – переспросила Хелен, не уловившая мысли.

– Из Врат времени. Всякий, кто попадал туда, оставался в прошлом навечно. Лишь твоя прабабушка нашла способ преодолеть притяжение былого.

– Но почему же тогда не вернулась ты? Дедушка так ждет тебя до сих пор…

– Каждой из нас суждено выполнить определенную миссию. Я свою не выполнила и осталась здесь ждать тебя. Я молилась о том, чтобы мой сын вырос и женился и чтобы у него появилась дочь. Мои молитвы были услышаны. Ты попала сюда и прекрасно справилась со своей миссией, и теперь мы обе можем вернуться домой.

– Вернуться домой… – Хелен задумалась.

История становилась все нелепее и неправдоподобнее. Прабабушка, прошедшая сквозь какие-то Врата времени и сумевшая вернуться обратно, и с тех пор женщинам ее семьи выпадает честь оказаться в прошлом. А если не выполнишь свою миссию, то тебя оставят здесь! Сначала Хелен содрогнулась, но затем перед глазами встало лицо Ланселота. Остаться здесь… это довольно заманчиво, но… как быть с ее настоящей жизнью? И не достаточно ли уже вмешательств в историю?

– Но кто нас сюда приводит? – спросила Хелен, пытаясь во всем разобраться.

– А ты не хочешь узнать, в чем заключалась твоя миссия? – с улыбкой ответила бабушка.

– Я спасла Артура, Ланселота и многих других. Я разоблачила Гвиниверу. Я принесла победу британцам. Думаю, я успела сделать здесь много полезного.

– Твоя миссия заключалась в спасении Ланселота от многовекового позора, а Артура – от смерти.

– Не слишком ли много задач для ничего не подозревающей девушки? – огрызнулась Хелен.

– Да, эти задачи были трудными, но ты справилась, – примирительным тоном сказала бабушка. – А это правда, что твой дедушка все еще ждет меня? Как ты думаешь, он обрадуется, когда я появлюсь после стольких лет?

– Что ты хочешь сказать, бабушка? Что время там течет так же, как и здесь? И что я пропадала почти месяц?

– А я – почти всю жизнь, – вздохнула леди Кассандра, глядя в окно.

Хелен вспомнила, о чем говорила ей бабушка.

– А какая миссия была у тебя?

– Я должна была помешать Утеру полюбить Игрейн.

– Но в таком случае король Артур не появился бы на свет! – удивленно возразила Хелен.

– Появился бы другой. Утер готов был жениться, он даже нашел себе невесту, когда увидел Игрейн. И с этого момента все полетело в тартарары. Союз развалился, начались войны. И сейчас произошло бы то же самое. Все из-за красивой женщины.

– Как Троянская война… – задумчиво произнесла Хелен.

– Да, красивые женщины толкают благородных людей на безумные поступки, и недоброжелатели с радостью этим пользуются. Если бы Гвинивере удалось стравить Артура и Ланселота, как она хотела, то сейчас вся Британия лежала бы в руинах.

– Я изменила историю, вмешавшись в ее естественный ход, – сказала Хелен. – Как это отразится на моем будущем? На будущем всего человечества?

Бабушка лишь покачала головой и улыбнулась.

– Кто может сказать, что было бы естественнее для истории – смерть Артура или его жизнь? – спросила она.

– Но цивилизация, прогресс… А если дома все изменилось и мы вернемся в незнакомый мир? – не отступала Хелен.

– Наша семья никуда не исчезла, иначе тебя здесь не было бы, – возразила бабушка. – А прогресс… Все всегда идет своим чередом. Ты думаешь, если бы колесо не изобрел какой-то неизвестный шумер, его бы никогда не изобрели? Ты же ученый, вспомни, сколько было случаев одновременных одинаковых открытий. Разные исследователи работали независимо друг от друга и все же приходили к одному результату. Уверена, мир, который ты оставила месяц назад, такой же, как при тебе. Возможно, изменились некоторые исторические детали, но это не отразится на твоей жизни.

– Но как мы вернемся домой? – спросила Хелен, внезапно вспомнив, где находится.