Обратная сторона вечности - Виктория Угрюмова

Своими руками выковали они те стрелы, которые сейчас свистели у них над головами, те мечи, которые сейчас безжалостно сносили головы защитников на стенах... И так можно продолжать до бесконечности.

Правителем Аруза был некий Керемет, в прошлом – могучий воин и талантливый военачальник, опальный вельможа, едва оставшийся в живых при прошлом правительстве, но так и не удостоившийся почестей при нынешнем. Впрочем, он был уже стар, мечтал спокойно дожить на границе свой век и ни к чему особенно не стремился, довольствуясь тем, что имеет. И вот все его благополучие, все благополучие его подданных, а главное – их жизнь и безопасность всего государства поставлены на карту, и теперь все грозит лопнуть как мыльный пузырь в течение нескольких дней.

Керемет повздыхал, кликнул телохранителя и с его помощью втиснулся в доспехи, которые вот уж два десятка лет благополучно пылились на стене оружейной. Пока старый Пак – такой же старый и тучный, как его господин, – затягивал ремни, ремешки и ремешочки на панцире, правитель Аруза думал о том, что и доспехи имеют привычку усыхать от времени: ишь как уменьшились за двадцать лет. Ему пришлось сильно втянуть живот, чтобы как-то в этом панцире уместиться. Затем он водрузил на голову стальной шлем с серебряными бляхами и, кряхтя, двинулся к стенам.

Уже на довольно большом расстоянии от них он услышал шум сражения. Оно не прекращалось ни на минуту вот уже третьи сутки, а правитель Аруза все никак не мог поверить глазам и ушам – он надеялся, что проснется утром следующего дня и ему доложат, что варваров нет, что они растаяли как дым в своей пыльной и дикой степи. Но его надеждам не суждено было сбыться.

Бережно поддерживаемый Паком, он стал карабкаться по узеньким ступенькам, чтобы добраться до самого верха. Керемет отдувался, пыхтел, получил несколько увесистых оплеух и пинков от тех защитников, которые его не признали. А старик путался у них под ногами, мешал поднимать на стены камни, которые сбрасывали на головы нападающим, и даже наступил на руку раненому воину. Тот и отозвался с присущей восточным людям энергией и фантазией. Керемет уже одолел половину лестницы, а вслед ему все еще неслось полное и подробное жизнеописание его предков. Пострадавший как раз перешел к прадеду.

Правитель не обижался. Это был безобидный и беззлобный человек, который никогда и ни на ком не срывал своего зла и не вымещал своих обид. Он был бы только рад расплатиться всеми неприятностями самому, чтобы город уцелел и выстоял, но он понимал, что это невозможно.

Защитников на стенах катастрофически не хватало. Ранеными была переполнена городская больница, и теперь стонущих, окровавленных людей спускали вниз и укладывали рядами на городской площади, недалеко от главных ворот, под импровизированными навесами.

Со вчерашнего дня варвары стали пускать в город зажженные стрелы. Это было опасно, потому что большинство зданий в Арузе было крыто соломой. Нагретая, высушенная солнцем, она моментально вспыхивала от малейшей искры, и в городе то и дело занимались пожары. А воды у осажденных осталось не так уж и много. Обычно они пользовались не только колодцами в черте города, но еще и несколькими источниками, которые находились за его стенами. Лишенные этой возможности, жители Аруза уже начали страдать от жажды. Они прекрасно понимали, что еще одна-две атаки варваров – и крепость падет.

С этой стороны никто не ждал нападения, поэтому Аруз был пограничной крепостью лишь по названию. Даже стены его давно уже требовали ремонта. А что касается войск, находящихся на этом рубеже, то об их числе лучше вообще не вспоминать. Сихем был весьма и весьма беспечным государством, основным развлечением в котором были правительственные перевороты. В таких условиях дело редко доходит до серьезного укрепления обороноспособности.

То, что произошло в степи за последние несколько месяцев, просто не поддавалось объяснению. Разрозненные и малочисленные дикие племена, не знавшие колеса и плуга, в мгновение ока превратились в могучий народ, носивший имя танну-ула, а его правитель и военачальник обладал несомненными талантами полководца и организатора. Ведь это он создал в считанные недели грозную и дисциплинированную армию, которая осаждала сейчас Аруз, это он нашел где-то огромное количество золота, чтобы заплатить жителям Сихема за оружие, и все понимали, что одним только пограничьем он не удовлетворится.

Керемет опасливо выглянул из-за высокого зубца, и в него тут же полетели стрелы. Одна из них, коротко свистнув, вонзилась в горло стоявшего рядом воина в кольчуге, и тот с хрипом свалился вниз, прямо в толпу осаждавших.

– Несите смолу! – крикнул правитель.

– Нету! – ответил кто-то безнадежно.

Голос был хриплый, сорванный и смертельно уставший.

– Закончилась смола, сиятельный, – сказали слева.

И Керемет поразился тому, насколько похожи были голоса – пропыленные какие-то, измученные, бесцветные.

– Так оловом их!

– Плавить не на чем. Солома жару не дает, а все остальное уже спалили. Олова еще немного есть, но толку...

– Пак! – крикнул правитель. – Возьмите мебель из моего дома!

– Я, – откликнулся старый слуга, – по скудоумии своему, конечно, еще давеча все деревянное отдал. Только и осталось, что не горит.

Правитель пожал плечами:

– Как это я сам не заметил?

– До того ли тебе, сиятельный? – спросил голос.

– Не до того, – согласился Керемет. – Что делать будем, дети?

– Умирать, – спокойно ответил ему первый собеседник. – Вот только женщин жалко да детишек. Нам-то что – достаточно пожили в мире и спокойствии. На границе ведь так и не бывает никогда – мы своей работы дождались. Другое дело, что выполнить ее ну никак...

– Сильны варвары? – спросил Керемет, словно надеялся услышать от своих измученных солдат хоть что-нибудь обнадеживающее.

– Так какие же эт варвары? Эт уже не варвары, – ответил молодой паренек, глотая торопливо концы слов. – Страх какой-то да гнев божий, но никак не дикари прошлые. Я их, сиятельный, хорошо помню, как торговаться приезжали. Шкуры там всякие привозили. Да они лишнюю лепешку чудом считали. Храбрые были, правда, всегда, но неумелые и неуклюжие. А тут чего деется? Тут как рыцари настоящие атакуют против нас – деревенщины.

– В том-то и беда, – сказал правитель.

Он уже третий день приходил на стены, к защитникам. Третий день со все возрастающим ужасом наблюдал, как они гибнут во множестве и стены все оголяются. У них закончились стрелы, и они подбирают вражеские, вот только стрелять ими из сихемских луков неудобно – стрелы длинные и предназначены для луков невиданного в Арузе размера.

Каменных построек тоже практически не было. А те, что были, уже поразбирали, забрасывая осаждающих импровизированными снарядами.

Самым выматывающим и страшным оказалась даже не сама война, не смерть солдат и ни в чем не повинных мирных жителей, даже не предчувствие скорой гибели всех – самым страшным был непрерывный рокот барабанов. Глухие мерные удары не давали думать и дышать, нарушали ритм биения сердец, парализовывали волю и исключали даже самый краткий отдых. Смертельно уставшие защитники, валясь с ног от слабости, все равно не могли заснуть. Даже сквозь забытье, куда они проваливались на время, окончательно обессилев, врывался этот стук. Люди вставали с постелей и импровизированных лежанок вконец разбитыми.

Керемет думал о надоевших барабанах и вдруг обратил внимание на то, что ритм боя изменился. Удары следовали один за другим гораздо чаще, и, похоже, самих барабанов стало больше.

– О Шуллат! – крикнул кто-то из солдат, призывая на помощь Огненного бога, покровителя Сихема. – О Шуллат Пламенеющий! Они идут на приступ!

– Ну и что? – равнодушно откликнулся седой бородач, стоявший по правую руку от Керемета. – Можно подумать, что прежде они к тебе в гости ходили.

– Но они же совсем не так идут!

Правитель высунул голову из-за круглой башенки, венчавшей надвратную постройку. Кажется, воин прав. Шли действительно не так, как обычно, хотя он и не мог сообразить, чем именно это зрелище отличалось от ставшего привычным за последние трое суток.

И тут Пак тихо произнес за спиной своего господина:

– Вот это великан!

И Керемет понял, что изменилось.

Длинная цепь варваров в ногу шагала по направлению к городским стенам. Они шли молча, только барабаны рокотали за их спинами. Барабанщиков правитель тоже успел разглядеть. Их огромные инструменты стояли на повозках, запряженных быками. А впереди всех на исполинском черном коне ехал воин, равного которому старый вельможа не видел ни разу за всю свою долгую жизнь. Могучий, мускулистый, со смоляными длинными волосами, связанными в тугой пучок на макушке, обнаженный по пояс исполин в золотом венце с драконьими крыльями по бокам, сияние которого слепило глаза. У него был длинный широкий меч, и он вез его, положив на плечо кверху острием. Он был страшен, и Керемет понял, что это едет Смерть Аруза...