Загробная жизнь дона Антонио - Евгения Соловьева

Пока Торвальд не пихнул приятеля в бок:

– Смори-ка, какие удобные крыши!

Крыши облепили мальчишки. Чумазые, как тот карманник, шумные, как чайки, – они вопили от восторга, когда сэр Генри Морган, а за ним и Торвальд забирались наверх и устраивались поудобнее на красной черепице. Да еще так, чтобы не бросаться в глаза, если вдруг кто-нибудь там, на дороге, задерет голову!

Пока ждали начала шествия, те же мальчишки и показали, как отсюда быстрее всего добраться до порта, да так, чтобы поменьше попадаться на глаза альгвасилам. Часть пути пролегала по крышам, часть – через подворотни и дырки в заборах.

– А вы – воры, да? – с горящими глазами спросил один из мальчишек, самый чумазый и верткий.

Сэр Генри Морган нахмурился:

– Нет, конечно! Видишь, руки на месте и голова на месте? А будешь воровать, останешься без того и без другого! Мы – честные моряки!

– А зачем тогда?.. – не отставал мальчишка, но на всякий случай чуть отодвинулся от Торвальда, показавшегося ему более грозным, чем сэр Морган.

– Затем, что мы нашли в море и принесли королеве подарок. Мы его подарим, а потом придется быстро-быстро бежать.

У мальчишек глаза разгорелись еще сильнее, видимо, потому что они совершенно не поняли, почему бежать, что за подарок и как это связано, но им почти открылась тайна! Запахло настоящими приключениями! И они готовы были из кожи вон вылезти, чтобы в этих приключениях поучаствовать.

Глава 29, в которой королева раздает патенты морским кракенам

Тоньо ждал и боялся этого дня, и вот он наконец наступил.

День святой Исабель де ла Буэна Фортуна.

Тоньо казалось, что этот день изменит всю его жизнь. Он знал, что это лишь сон, морок и пустые надежды, – но все равно надеялся. Марина обещала прийти. Она должна была прийти! И он молился, чтобы она держалась от Малаги как можно дальше.

Молился, ждал, молился…

Правда, ни то ни другое не мешало ему перед завтраком целовать руки и говорить комплименты королеве, вызывая у нее улыбку умиления, а у половины придворных – несварение желудка. Как же, еще один Альба! Мало им герцога Альба в королевских фаворитах, теперь еще и его сын занимает место около трона и претендует на королевские милости.

Королевских милостей было две. Одна – для полутора дюжин придворных, которым Ее Величество позволила разделить с ней завтрак и даже сидеть в своем присутствии. Вторая – для Тоньо лично: Ее Величество желала слушать морские истории. Ведь юный граф де ла Вега целых три года провел в море и совершенно чудесным образом спасся из лап пиратов! В самом ли деле юный граф потопил своими пушками три дюжины неприятельских судов?

Королевам не отказывают, так что, вместо того чтобы наслаждаться фаршированными перепелками и прочими изысками повара, Тоньо рассказывал морские байки и восхвалял доблестный флот Ее Величества. Восхваления и байки пришлись Ее Величеству по вкусу ничуть не меньше перепелок, весьма развлекли и заставили ахать дам, а у парочки донов застряли в горле. Особенно когда Тоньо вместо очередной увлекательной истории во славу Испании вздумал рассказать несколько иную, о королеве Английской и ее каперах.

– Грозная сила, Ваше Величество. Поверьте, из бывших английских пиратов, удиравших при виде испанского флага, выросли отчаянные головорезы. И они грабят наши колонии во славу Англии, несмотря на то что у нас давным-давно мир!

Королева нахмурилась и обернулась к герцогу Альба, а сидящая рядом с ним герцогиня Торвайн потупилась и постаралась стать совсем незаметной – попасть в немилость только потому, что королева Мария пожаловала несколько патентов бешеным головорезам, ей совершенно не хотелось. А может быть, тема пиратов была для нее болезненной и по каким-то иным причинам.

– Теодоро, разве мы не достаточно продаем каперских патентов? – спросила королева тоном капризной барышни, но в нем так ясно послышалась сталь, что Тоньо невольно поежился: он вовсе не хотел обрушить гнев королевы на отцовскую голову. – Почему испанские берега должны опасаться английских пиратов, а не английские – испанских? И не потому ли мы до сих пор не получили обещанных подарков от аделантадо Кортеса, хоть в своем письме он клятвенно заверял, что судно с грузом покинуло берега Новой Испании более года назад и давно уже должно было вернуться на родину?

Придворные замерли и постарались слиться с сервировкой, даже птицы за окном притихли.

В этой испуганной тишине особенно громко прозвучал ответ отца:

– Значит, пора не продавать патенты, а жаловать их тем, кого мы не хотим видеть врагами Испании, Ваше Милосердное Величество. Вот, к примеру, в честь ваших именин можно было бы помиловать… да хоть дона Диего Эспиноса-и-Вальдеса, пока этого не успел сделать кто-нибудь еще.

– Милосердие есть истинная добродетель великих правителей, – ласково и смиренно добавил масла в огонь отец Кристобаль. – Помиловать грешника и дать ему шанс спастись от мук адовых – весьма богоугодное дело.

Отец Кристобаль осенил себя крестным знамением, по такому случаю отложив в сторону серебряную вилочку, а Тоньо чуть не поперхнулся, когда королева фыркнула:

– Сейчас вы мне предложите помиловать того разбойника, что ограбил наши же суда!

– Почему бы и нет, Ваше Величество? – задумчиво улыбнулся отец Кристобаль. – Такой великий грех требует великого искупления долгой и доблестной службой на благо Испании, а столь великое милосердие может проявить только истинно мудрая королева. Кстати, совсем недавно один из тех самых морских головорезов показал себя не таким уж неисправимым разбойником. Человек, способный пощадить врага, достоин шанса на спасение.

Королева пристально посмотрела на Тоньо и улыбнулась краешком губ. В глазах ее, куда осмелился заглянуть Тоньо, плясали веселые искорки.

– Вы говорите о сэре Генри Моргане, не так ли? – Она задала вопрос вроде как отцу Кристобалю, но на самом деле всем Альба сразу.

Ответил герцог, склонившись к руке королевы:

– Вы, как всегда, видите самую суть, Ваше Величество.

Королева тихонько засмеялась и руку не отняла.

– О да, мы мудры, прозорливы и ради Испании готовы пожаловать каперский патент хоть самому морскому кракену, буде он явится с такой просьбой.

Улыбка Ее Величества части придворных вернула краски на лица, другой же – подарила разлитие желчи. Тоньо отлично было видно, как побелела герцогиня Торвайн – похоже, она до обморока боится пиратов – и сжались губы парочки высокородных донов, уже понадеявшихся на падение семьи Альба.

А дюжину каракатиц вам в суп, благородные доны! Огонь голыми руками не возьмешь.