Хэдон из Древнего Опара - Филип Фармер

Я прошел дальше примерно десять футов и оказался у самой воды. Затем вернулся и осмотрел место вокруг лодки. Я обнаружил еще семь других лодок. Тут же рядом напротив стены стояло несколько больших бочек. На крышках имелись бронзовые ручки, и потому мне удалось открыть их и пошарить внутри. В одной находились факелы, фитили, кремень и железки, в другой хранилось сушеное мясо и черствый хлеб. В третьей лежали мечи пехотинцев. А в четвертой я обнаружил длинный моток каната.

— Ты принес сюда что-нибудь из еды? — встрепенулся Квазин.

— Забудь о своем желудке, — бросил Хэдон. — Где факелы?

— Я сделал три ходки, — сказал Хинокли. — На полу шахты, прямо над нами — еда, факел и воспламеняющие материалы, а также два меча. И канат. Он очень тяжелый, но я обвязался одним его концом вокруг пояса и тащил за собой.

— Даже в запечатанной бочке запасы отсыревают через короткое время, — сказал Хэдон. — Они должны время от времени пополняться. В каком они состоянии?

— В хорошем, — ответил Хинокли. — Должно быть, их заложили на хранение не так давно.

— Ты справился отлично, — похвалил Хэдон. — Теперь можно сделать одно из двух. Сейчас же подняться в шахту, втащить при помощи каната этого гиппопотама и направиться к лодкам. Мне кажется, что если мы пойдем по водному туннелю вверх и направо, то продвинемся в северном направлении и выйдем в залив Гахете. Таким образом, мы окажемся вблизи вулкана и сумеем скрыться по Дороге Кхо, обогнув вулкан, и выбраться в пустошь за ним.

Второе — это обождать до завтрака. Мы отдохнем, а стражники не станут контролировать нас вплоть до полудня, пока не принесут пищу второй раз. К тому же, видимость днем будет лучше, да и свет, проникающий из шахт, ярче. Но судя по всему, нас утром заберут отсюда. И потому я говорю: нам следует уходить сейчас.

Хинокли застонал:

— Я устал настолько, что и помыслить не могу о возвращении в шахту. Мои мышцы дрожат, а вся спина ободрана. Одеяло быстро превратилось в лохмотья.

— Пага пойдет первым и спустит канат. Он может подержать его, когда Кебивейбес и я будем подниматься. Потом мы втащим тебя и Квазина. При условии, что он не окажется слишком огромным и сможет протиснуться.

— Пага, скинь мне сначала немного еды, — попросил Квазин. — Я голоден.

— От еды ты станешь еще тяжелее, слон, и распухнешь так, что не сможешь пролезть. Когда ты ешь, твое пузо раздувается, как капюшон кобры.

— Вы, двое, приготовьтесь, — велел Хэдон. — Каждая минута на счету. И …

— Кхо, что это? — заревел Квазин.

Хэдон услышал гул и почувствовал легкую тошноту. Нескольких секунд он не понимал, что происходит. Ему казалось, что он стоит на чаше с желе или на плоту, который подбрасывается то вверх, то вниз. Потом он крикнул:

— Землетрясение!

19.

Землетрясение длилось всего восемь секунд, хотя казалось, не прекратится никогда. Арестанты поднялись с пола, подошвами голых ступней ощущая затухающие колебания, источник которых находился где-то глубоко внизу. В коридоре раздались крики заключенных о помощи, им вторили панические голоса стражников.

— Скорее! Воткни болты обратно в стенку! — велел Хэдон Квазину.

Квазин повиновался, но не слишком быстро. Приближался топот ног, и ярче сделался свет факела. Двое стражников остановились перед перекладинами решетки камеры, заглянули внутрь и бросились прочь. Квазин вытащил болты из стены, и Хэдон велел ему забросить Пагу в шахту.

Они с нетерпением ожидали, пока Пага не прокричал им отойти подальше. На пол упал конец толстого каната, изготовленного из папирусных шнуров. Хэдон, обвязавшись им вокруг пояса, вошел в горловину шахты, как оливковая косточка. Пага натянул канат и держал его крепко, пока Хэдон дюйм за дюймом продвигался вверх. Добравшись до горизонтальной шахты, он пошарил вокруг, пока не определил местонахождение факела, кремня, ящика с трутом и железок. Хэдон выбил искры из кремня, и спустя мгновение трут загорелся. Теперь он бросил немного трута на головку факела из сосны, пропитанной рыбьим жиром, который вскоре запылал и задымил. Пага отвязал канат от Хэдона и вновь бросил его вниз. Хэдон поставил факел на пол и стал помогать Паге втаскивать наверх Хинокли и Кебивейбеса.

Квазин обвязался канатом под мышками. Все четверо наверху держали канат, Хэдон и Пага стояли с краю шахты, а книжник и бард тянули его сзади. Триста десять фунтов плоти гиганта и тридцать фунтов бронзовых оков и цепей продвигались вверх медленно. Хэдон крикнул кузену вниз, чтобы он упирался в стены и таким образом облегчил бы их задачу.

Квазин сказал:

— Это невозможно! С моих плеч сходит кожа; с меня заживо сдирают шкуру! Я не могу упираться!

— Или канат лопнет, или наши руки не удержатся в суставах, — вопил Пага.

— Тащи! — прикрикнул Хэдон. — И что бы ни случилось, не отпускай. Если…

В эту секунду раздался треск, похожий на звук от удара хлыста из шкуры гиппопотама. Затем послышался гул, более громкий, чем в первый раз, и земля закачалась еще сильнее. Квазин от ужаса завыл. Хэдон криком приказал не отпускать канат, и они держали его. Секунд через двенадцать камень успокоился, хотя не стихал далекий гул. Хэдон распорядился возобновить подъем. Квазин, стонущий от страха и от боли из-за содранной кожи, медленно продвигался вверх, подобно птичке, проглоченной змеей, если допустимо сравнение пичужки с гигантом.

Хэдон и Пага были вынуждены часто отдыхать, и когда, наконец, вытянули его из шахты, с трудом дышали от изнеможения.

— Могли бы тащить и помягче, — рычал Квазин, осматривая кровоточащую кожу на плечах.

— Могли бы и оставить тебя, застрявшим в шахте, — огрызнулся Пага. — Не думаю, что мне удастся поднять руки.

Они поели, хотя Хэдону и не терпелось отправиться в путь. Он то и дело поглядывал вниз шахты, опасаясь появления света. Если стражники станут вновь проверять арестованных — неминуема тревога. С другой стороны, солдат, вероятно, охватила паника, и им не до поисков сбежавших. Да и кому захочется входить в шахту, когда можно оказаться погребенным в ней.

— Могущественный Ресу сражается с Матерью Всего, — произнес Кебивейбес. — Мы — муравьи под ногами дерущихся слонов. Будем надеяться, что они не растопчут нас во время своей схватки.

— Нам сопутствует удача, — проговорил Хэдон. — Среди людей короля, наверное, началась такая неразбериха, что им не до нас.

— Ты называешь удачей быть похороненным заживо? — пробурчал Квазин.

— Тихо! Я слышу голоса!

Хэдон посмотрел вниз и увидел огни. Мужчина, стоявший внизу, закричал. Бронзовая дверь со скрипом открылась внутрь, затем показался стражник; он уставился в верх колодца. Хэдон быстро убрал голову.