Духов День. Хаоме (СИ) - "Анжелика2А"

Знатно перебив волков, уставшие, но торжествующие ийманны возвращались по домам. Сутки были даны на отдых и восстановление сил. А празднование удачной охоты проходило по домам, семьями и с друзьями, кто как того хотел. Выделкой шкуры медведя лично занимался Яр, не доверив это дело даже отцу.

Оби приготовила медвежатину, потушив её особым способом в печи. Открыв соленья и разлив по бутылкам эль приготовленный ещё по старинному рецепту деда Питера, в доме ожидали гостей. Семья Тиса пришла в полном составе, включая молодую невесту. Староста, жрец и Грэгон подтянулись чуть позже. Тис и Елья были в предвкушении свадьбы и счастливой семейной жизни. Хозяйкам двух семей предстояло обговорит подготовку к этому событию. Оби радовалась за Тиса как за своего родного сына. Каждый в тот вечер вёл свои разговоры, будь то мужские или женские.

Вита тоже ждала от этого вечера чего-то особенного. В последние недели Гриня явно избегал общения с девушкой и это её злило. В тот вечер Яр наблюдал, как меньшАя сеструха заглядывается исподлобья на Ведьмака. Или ему это кажется? Да ладно…

Выпито в тот вечер было много. Обсуждали охоту и не только. Мужикам было чем похваляться перед жёнами. День был на исходе и наступила пора расходиться.

— Смелый ты, я бы так не смог, — озвучил Яру Грэгон стоя уже на крыльце. Эль взыграл градусом и у парня развязался язык.

— Да мы все смелые когда смерть в глаза смотрит, — произнёс Питер поправляя на голове Грэгона меховую шапку.

— Умереть легко, а вот выжить тяжко, но нужно. Ради них например, — стрельнул Яр пьяным взглядом на Грэгона обнимая Виту за шею, беря её тонкую шею как в хомут.

— Пусти! Яр! Удушишь же, — брыкалась смущённая Вита глядя исподтишка на Грэгона.

— Ну-ка пусти сестру, — сделала ему замечание Оби, — Провожайте гостей и идите укладываться. Ночь уже на дворе.

Мужчины стояли всё ещё разговаривая на улице и даже колючий морозный ветер не мог заставить их разойтись по домам. Тис поднял повыше воротник на тулупе Ельи и повёл девушку в сторону родительского терема.

— Хороша девка, — подмигнул Питер отцу Тиса и тот молча кивнул.

— Толковая. Даже Клиф с ней ладит, — ответил собеседник подав Питеру на прощание руку.

В стороне от них был слышен и другой разговор.

— А ты молодец, — похлопал Яр Гриню по плечу, — Парни говорят не обделался, хоть и с виду дохлый.

Гриня слабо улыбнулся и прошелестел пьяным голосом:

— Обделался, если бы на твоём месте оказался. Даже не сомневайся. Вся жизнь за секунду пролетела бы, бесполезная она у меня как оказывается.

Яр несвойственно подвис и изменился в лице, и глянул на того как-то странно:

— Вся жизнь говоришь? И у меня пролетело… Вот только уйти не могу… Не в этот раз…

— Ты о чём? — не понял он Яра и покукожился от холода зарываясь в шарф, — Пьяный я совсем, разнесло меня. Пойду что ли?

— Иди уже, — пнул Яр парня в плечо и ещё раз поправил ему шапку, — Ежели замёрзнешь, кто Тирку в кузне помогать станет?

Грэгон ушёл и Яр постояв немного проводил взглядом удаляющихся Тиса и Елью, глубоко вздохнул и вернулся в терем отправляясь спать.

Мать и Вита ещё долго шуршали по дому, прибираясь после ухода гостей.

Всю ночь выла вьюга, а Яра меж тем мучали кошмары, переплетая меж собой странные события. Воспоминания о Стеше, как был с ней… как ушла… Снилось как боролся с бурым и это Стеша почему-то была в шкуре медведицы. Рычала и своевольничала, цокая перед его носом зубастой пастью. Злился на неё, на привязь садил, хорошо хоть не освежевал во сне. Проснулся в ночи от снов дурных и пьяных, испил воды и лишь только под утро уснул.

47

Тирк быстро шёл на поправку. А Гриня как мог старался управляться с кузней, хоть и не так справно как это делал сам хозяин. Вита пару раз подсматривали за ним в окошко. Точил её червь изнутри, обидчивый и прыткий, не понимающий за что он её избегает. Как же ей хотелось залепить ему по роже, вот только повода не было, так как где бы они не сталкивались он молча избегал её.

В декабре справили свадьбу Тис и Елья. Весело было и шумно. Солнечный морозный день искрил бликами на снегу радуя не только молодожёнов, а отсутствие лютых морозов позволило веселиться на улице до поздней ночи. Давно такой солнечной зимы в Ийманне не было. Вита и другие девушки с позволения отца Тиса прокатились на свадебных санях с бубенцами. Потом резвились играя в снежки, катались с горок и дурачились как малые дети. Запустив снежком пару раз в Грэгона, стоявшего подле терема с гуляньем и не получив в ответ ничего: ни взгляда, ни ругани, ни ответного броска, Вита с девичьей обидой в душе отправилась домой. Так она и просидела весь вечер в тереме одна, пока Яр с родителями не вернулся.

Дарина все эти месяцы ходила за Яром как тень. Выжидала в надежде, что парень одумается и окажет ей знаки внимания. Но всё было тщетно.

Яр вышел из-за свадебного стола и направился на двор, по нужде. Кого-кого, но встретить за хлевом Дарину он точно не ожидал.

Девушка появилась из ниоткуда и повисла у него на шее прильнув к груди щекой:

— Яр… Скоко можно? Не могу глядеть как один маешься…

Яр будучи слегка подвыпившим, отклонил её от себя и прошептал у самого лица:

— Один? С чего взяла?

Дарина с милой улыбкой опустила свою руку на пах парня и сжала её в надежде что его член восстанет. Немного взбрыкнув тот всё же остался вялым, чем знатно расстроил девушку. Яр зло хмыкнул и отодрал её от себя, но та вцепилась ему в штаны, упала на колени и стала нервно возится расстёгивая их. Яр крепко сжал её за плечи и резко дёрнул вверх:

— Дура ты баба, как есть дура! Думаешь этим мужика берут! — Дарина с мокрыми глазами мотала головой и смотрела на него не веря, — Ещё раз полезешь ко мне, — зарычал он, — Задеру подол, изобью задницу в жар и пущу по улице без исподнего. Пусть все глядят на красоту.

Униженная Дарина с плачем кинулась убегать, а Яр взбешённый её выходкой вернулся за стол и выпил за раз полный кубок эля.

Последний месяц зимы выдался суровым и жизнь в Ийманне словно замерла, застыла. Яр застелил у себя в комнате шкуру медведя на пол и прохаживался по ней босиком. Затем улёгся на неё спиной подложив руки под голову и прикрыл глаза. Дверь отворилась и в комнату вошла Вита. На цыпочках она прокралась к Яру и улеглась рядышком, хихикнув «мяу».

— Брысь, — выдал ей шутя Яр.

— Я тихонько, — прошептала та и вздохнула, — Опять колючая вьюга и во двор не выйти, — сетовала она.

— Тшшш…

Яр проснулся от того, что Вита трясёт его за плечи сидя над ним:

— Яр… Яр? Ты чего?

Яр дернулся как из небытия, потряс головой и внимательно посмотрев на сестру прохрипел:

— Нормально. Я… в порядке. Иди, оставь меня.

Вита поднялась со шкуры, поправила юбку и пошла, лишь на мгновение обернулась у двери. Был ещё глубокий вечер, а вьюга никак не унималась. Яр прокашлялся и сел оперев локти на колени. Сон не хороший приснился, к чему бы? Вспомнить удалось не всё. «Стеша лежала вся в белом. Она не то кричала, не то плакала. На помощь звала или ругала, осуждая. А вот имя своё её устами произнесённое он расслышал чётко». И что это значит? Снам он никогда не придавал значения, но Стеша? Грудь странно стиснуло и он с минуту не мог глубоко вздохнуть. Затем поднялся, свернул шкуру и затолкал её под кровать. С Грэгоном играть в ведьмовские штуки он не станет, хотя… Нет, не станет решил он.

Через пару дней над его кроватью появился оберег. Мать сказала, что сделала это для его блага. Сплела ветвь ивы в форме круга и заполнила его внутри узорами из паутины. Объяснив так: «чтобы то хорошее увиденное ночью во сне проникло в его жизнь, а дурное — запуталось и сгорело в предрассветных лучах солнца». Видать Вита ей нажаловалась, что сплю беспокойно, вот она и придумала своё. Яр вспомнил про янтарь, достал его из шкафа и положил под подушку. Совсем он забыл про него.

По весне возобновили строительство дома. Оставалось накрыть крышу и можно приступать к внутреннему убранству терема.