Безбилетный пассажир - Георгий Данелия

— Ладно, поговорю с министром. Но здесь торопиться не надо.

— А когда?

— Ну, через месяц, через два…

Режиссер, когда не снимает, зарплату не получает. И если у читателя создалось впечатление, что между фильмами я только, задрав ноги, лежал на диване, думал и курил, — это не так. Помимо того, что я преподавал на режиссерских курсах, между фильмами я еще и снимал «Фитили», и был худруком на фильмах дебютантов. А иногда дорабатывал чужие сценарии. (Существовала такая практика — принятые к постановке сценарии потом — негласно — давали на доработку.)

Редактор объединения «Слово» Нина Скуйбина попросила меня доработать сценарий начинающей сценаристки Виктории Токаревой по ее же рассказу «День без вранья». Дала мне почитать рассказ и сценарий. Рассказ талантливый, я согласился, и Нина привела ко мне молодую и хорошенькую писательницу Викторию Токареву.

Я человек пунктуальный как немец, хоть и грузин. И Токареву предупредил: у меня в группе никто никогда не опаздывает. И она приходила ровно к девяти, и ни разу не опоздала.

Работали мы примерно месяц, сценарий стал крепче, и объединение его приняло и решило запустить в производство. Руководили объединением «Слово» Алов и Наумов. Я пошел к ним и попросил дать постановку фильма «День без вранья» моему другу Александру Серому, который тогда был без работы. Они сказали — нет, они дадут постановку своему другу Кореневу, который тогда был тоже без работы. Поскольку объединением руководили они, их слово перевесило. Коренев картину снял, и ее положили на полку: «Что значит „День без вранья“? А в остальное время что, Советская власть врет?»

С Шуриком Серым мы учились на режиссерских курсах, но он не доучился — вместо дипломной работы получил срок. Он приревновал свою невесту Марину к одному человеку, избил его, и тот попал в больницу с серьезными травмами. И Шурику за нанесение тяжких телесных повреждений дали шесть лет.

Освободился он досрочно, через четыре года. Марина ждала его, и они поженились. И теперь ему надо было помочь — пробить постановку фильма. Нам с Таланкиным и другим нашим сокурсникам — Туманову, Щукину, Захариусу — удалось уговорить начальство, и Серый снял на Одесской киностудии фильм «Иностранка».

Фильм приняли плохо. И когда мы опять пришли, нам сказали: «У нас и так в кино много серого».

Я понимал, что если у Шурика будет твердый, «верняковый» сценарий, то появится шанс, легче будет разговаривать с начальством. Когда Алов с Наумовым меня бортанули, я предложил Токаревой написать для Шурика сценарий. Она согласилась, я познакомил ее с Серым. Токарева предложила экранизировать свой рассказ «Зануда». Но я возразил: по нему трудно сделать сценарий, который понравился бы наверху, и предложил им сюжет, который когда-то оговаривал с Валентином Ежовым: человек заставляет работать жуликов, убеждая их, что они не работают, а воруют. Серый и Токарева сказали, что подумают.

А через день они пришли и сказали, что решили писать на мой сюжет, но никак не получается начало:

— Давай начало напишем вместе.

Токарева села за машинку, и мы начали:

«По желтой среднеазиатской пустыне шагал плешивый верблюд. На верблюде сидели трое в восточных халатах и тюбетейках. За рулем (то есть у шеи) восседал главарь — вор в законе и авторитете по кличке Доцент. Между горбами удобно устроился жулик средней руки Хмырь, а у хвоста, держась за горб, разместился карманник Косой.»

А на следующий день (ровно в девять) — звонок в дверь. Токарева.

— Я не опоздала? — спрашивает.

Потом явился Серый. Я, выпендриваясь перед Токаревой, очень старался придумывать смешное, и Вика хохотала так, что у собаки, которая дышала воздухом на соседском балконе, через неделю случилось нервное расстройство. Хозяева вызвали доктора. Доктор выписал собаке успокоительные капли и велел на балкон ее больше не выпускать.

Мы писали комедию. И я впервые дал себе волю — вставлял в сценарий проверенные репризы, — те, что всегда вызывают смех: двойники, переодевание мужчин в женское платье и т. д. И потом сценарий «Джентльменов удачи» расходился как бестселлер (кстати, во многом и благодаря Виктории Токаревой — так она лихо его записала). Напечатали восемьдесят экземпляров на «Мосфильме» для актеров, а через день уже нет ни одного — все растащили. Еще напечатали — опять растащили. А потом мне позвонил знакомый из Министерства обороны и попросил дать почитать сценарий.

— Какой?

— Джентльмены. Сейчас был у начальника, он читает и ржет как лошадь.

— Так возьми у него!

— Там знаешь какая очередь! Замы!

— А как сценарий попал в ваше министерство?

— А черт его знает! Принес кто-то.

Это, оказывается, Серый дал почитать сценарий соседу-военному.

Сценарий писали на актеров: Доцент — Леонов, Косой — Крамаров, Хмырь — Вицин, а Али-баба — Фрунзик Мкртчан. Но выяснилось, что Фрунзик сниматься не сможет (у него на выходе спектакль).

Я уже писал, что консультантом у нас был полковник МВД Голобородько. Голобородько принимал в фильме горячее участие — ему нравилось, что он занимается кино. Каждый день звонил и спрашивал: «Как дела?» Когда он узнал, что Фрунзик не сможет сниматься, то сказал, что попробует утрясти этот вопрос. На следующий день из Еревана звонит мне Фрунзик в истерике:

— Гия, скажи милиции, что я не нужен! Мне ихний министр два раза звонил, сказал, что очень просит. Если откажусь — обидится, и ГАИ меня на каждом шагу штрафовать будет.

И мы сказали Голобородько, что Фрунзик уже не нужен. И пригласили Радика Муратова, который прекрасно сыграл Али-бабу.

На «Джентльменах удачи» я был худруком, — это было обязательное условие начальства. Но режиссером фильма «Джентльмены удачи» был Александр Иванович Серый. И только он.

После «Джентльменов удачи» Шурик снял «Ты мне, я тебе» по сценарию Григория Горина. Но еще во время съемок «Джентльменов» у него обнаружили тяжелую болезнь — лейкемию. Болезнь все прогрессировала, ему становилось все хуже, и он застрелился, — чтобы не мучить близких и не мучиться самому.

А «Джентльмены удачи» до сих пор — шлягер. И я сам смотрю его каждый раз с удовольствием.

После «Джентльменов удачи» я опять сходил к Баскакову. Тот откровенно сказал, что после «Тридцати трех» с сатирой меня никто не запустит, и посоветовал снять что-нибудь другое.

У Роберта Шекли есть рассказ. На далекой Планете живет колония поселенцев, живут мирно и патриархально, занимаются сельским хозяйством. Прилетели давно, ракета сломалась, никакой связи с Землей нет. И вдруг заработал аппарат связи — с Земли летит инспектор. А правила для инопланетных поселенцев суровые: если их жизненный уклад не соответствует инструкции, и планету, и ее обитателей уничтожают. По инструкции обязательно должна быть тюрьма. Поселенцы в небольшом доме поставили решетки на окнах, а преступником назначили одного малого, обязав его что-нибудь своровать. Малый идет, а за ним следом — толпа: всем интересно, как воруют. Но мэр сказал, что воровать надо, когда никто не видит, иначе это не воровство. Все отвернулись — малый взял что-то чужое.