Ночь грома - Стивен Хантер

Последний раз Боб стрелял с оптическим прицелом несколько месяцев назад, и что это за прицел, как он настроен, кто его пристреливал? Ну, преступники его определенно не настраивали, потому что из винтовки стреляли в упор, с бедра, с расстояния двадцати шагов, а то и меньше, свидетельством чему является тот верзила, который пытался попасть в Боба, стреляя с бедра. Скорее всего, винтовку немного побаивались и к ней старались не подходить близко. Каково ее происхождение? Что, если это оружие находилось в частных руках, принадлежало какому-нибудь богачу, который развлекался, поражая мишени на удалении мили? Нет, вряд ли: винтовка слишком потрепанная, видно, что о ней особенно не заботились. Вероятно, она оттуда же, откуда запрещенный патрон Мк. 211, то есть из какой-то программы перевооружения, осуществляемой совместно Министерством юстиции и Министерством обороны, то есть это армейское оружие, возможно капитально отремонтированное после боевой командировки в пустыню, списанное, отданное по дешевке правоохранительным органам для использования в войне с наркотиками и каким-то образом оказавшееся в конце концов в Маунтин-Сити. Боб постарался представить себе последнего владельца винтовки и получил кого-то вроде себя самого, сержанта морской пехоты, закаленного и просоленного, испытывающего уважение к совершенным технологиям, с воображением, воспламененным возможностью расправляться с врагами на удалении мили и тем самым спасать жизнь молодым бойцам, которым в противном случае пришлось бы приближаться вплотную и делать то же самое в упор.

В конце концов Боб решил, что прицел установлен на милю и тот, кто его устанавливал, стрелял именно на такой дистанции, это была его гордость, его сила. Он проникся убеждением, что прицел установлен на милю.

Боб прильнул глазом к окуляру, чуть повернул винтовку в ту сторону, куда, по его представлению, направлялся вертолет, и увидел его в отсветах автодрома, только что ограбленного его пассажирами: черное пятно, повернутое на три четверти, рассеченное перекрестием, градуированным в миллирадианах. И все встало на свои места, как этого может добиться только тот, кто уже тысячу или миллион раз проделывал подобное на полигоне и в плохих местах, где ведут ответный огонь, — гладко, без спешки, без напряжения, без честолюбия.

Боб даже не ощутил отдачи в то мгновение, когда вертолет оказался в перекрестии прицела, хотя она, вероятно, была мощной, и он поддался ей, отпрянул назад, давая винтовке приготовиться к новому выстрелу. Боб не увидел ослепительной вспышки, когда из дула вырвалась огромная пуля с вольфрамовым сердечником, улетая прочь со скоростью, значительно превышающей скорость звука, он не услышал оглушительного грохота, не ощутил возмущения воздуха, вызванного раскаленными, бурлящими пороховыми газами.

Когда представление завершилось, Боб снова прильнул к окуляру прицела, но не смог найти вертолет. Куда он подевался?..

Да вот же он, падает вниз! Не отрываясь от оптического прицела, Боб наконец поймал вертолет, идущий по нисходящей спирали. Воздушная машина не горела, не дымилась, однако ее внутренние ритмы сбились, фюзеляж охватила бешеная дрожь, несущий винт вращался все медленнее, но все-таки пилоту удалось хоть как-то вернуть контроль, и вертолет с грохотом приземлился на пустые трибуны, причем оторвавшийся хвост отлетел в сторону, разваливаясь на части, и из всех щелей повалил густой черный дым. Боб увидел, как из вертолета выпрыгивают обезумевшие люди, и даже на таком расстоянии он разглядел, что один из них был в зеленовато-голубом костюме.

И тут его ослепил яркий свет.

Подняв голову, Боб увидел второй вертолет, зависший над ним на высоте всего нескольких футов. Его будто пригвоздило к земле лучом резкого света. Боб поднял руки, показывая полученный от Ника значок так, чтобы его было видно всем.

Вертолет спустился ниже, и в свете его собственного прожектора Боб разглядел снизу на корпусе надпись: «ТЕЛЕСТУДИЯ ФОКС».

Боб взобрался на крышу грузовика, вертолет опустился еще ниже, Боб поставил ногу на лыжу шасси, шагнул вперед, и сильные руки затащили его в кабину.

Рядом с ним оказались двое парней — один с затейливой прической и другой с телекамерой, оба настолько возбужденные, что казалось, они вот-вот наделают в штаны. Но Боб, прекрасно знакомый с внутренним устройством «Хьюи», протиснулся между ними и нагнулся к пилоту.

Тот протянул ему наушники, Боб надел их на голову и прижал к горлу ларингофон.

— Я из ФБР, — сказал он, показывая значок.

— Да, сэр.

— Послушайте, вы сможете провести этого малыша на юг до четыреста двадцать первого, затем проследовать вдоль шоссе через Железную гору до Маунтин-Сити?

— Конечно смогу.

— Когда мы прибудем туда, я объясню, что делать дальше. Вы высадите меня там, где я скажу, после чего сразу же смоетесь.

— Вас понял, специальный агент.

— В таком случае двинули туда в темпе рок-н-ролла!

Глава 38

Босс ждет. Поступающие радиосообщения обрывочны и противоречивы, свидетельствуют только о полном хаосе и отсутствии достоверной информации. Сбиты какие-то вертолеты кроме того, который пришлось сбить Калебу. Сколько? Один? Два, три? Трудно сказать. В конце концов босс приходит к выводу, что слушать бесполезно, и выключает рацию.

Босс сверяется с часами. Уже за полночь. Здесь, на таком большом удалении, ночь совершенно спокойная, небо озаряется сиянием, температура наконец стала терпимой, и горбатая полоска луны серебрит землю. Проклятье, ну когда же? Почему стрелки на часах не могут двигаться быстрее? Почему дыхание дается с таким большим трудом, почему шея затекла, почему во рту пересохло?

И вот оно! Босс ощущает бесконечное облегчение. Как же это прекрасно! Они здесь. Дело сделано.

Черная птица, пролетев над самым гребнем горы, без труда находит неосвещенное поле за молельным лагерем. Он такой отличный пилот, и теперь о нем можно будет позаботиться.

Босс зажигает сигнальный огонь — этого будет достаточно.

Дело сделано. Все говорили, что такое невозможно. Но тебе удалось это сделать. Теперь у тебя есть богатство и свобода, ты станешь легендой. Все будут еще сто лет ломать голову, что сталось с тобой, куда подевались деньги. Люди будут вспоминать босса, которому удалось провернуть такое дело.

Вертолет приземляется, поднимая вихрь воздуха, пыли и листьев, терзая и пригибая своим ревом траву. Но Грамли не выпрыгивают из него. Старик в зеленовато-голубом костюме не выбирается из кабины, приплясывая от радости, молодые Грамли вопреки ожиданиям не кричат, не толкаются, жаждая получить свою долю добычи, уже аккуратно разложенной по отдельным мешкам с наличными: по одному — ребятам, два — старику, а остальное — боссу, как и было условлено. Затем босс запрыгнет в вертолет, и тот продолжит свой полет в темноте, невидимый, неуловимый, а преодолев еще сотню миль, приземлится на безлюдном пустыре, где ждет машина с полностью заправленным баком и фальшивыми паспортами. Через день они уже будут в Мексике.

Однако ничего этого не произошло.

Грамли не вылезли из вертолета.

Из кабины тяжело спустился всего один человек — Боб Ли Свэггер.

— Привет, следователь Тельма, — сказал Боб. — Рад вас видеть.

— Это ты, Свэггер, — пробормотала она. — Будь ты проклят!

— Да, я многих раздражаю.

Тельма увидела значок.

— Так ты с самого начала работал на ФБР?

— Нет, мэм. Я родной отец Ники Свэггер, тут все совершенно чисто. Но у меня в Бюро есть большой друг, и мы с ним состыковались. Так что теперь я работаю на него. Но я по-прежнему работаю на Ники.

— Ничего личного там не было.

— А никогда и не бывает.

Они стояли лицом друг к другу в отсветах огней вертолета, набирающего высоту.

— Этот захудалый оружейный магазин ни за что не смог бы получить импортные бронебойные патроны норвежского производства без официального запроса в Министерство юстиции за подписью шерифа, которому, конечно, и может потребоваться именно такое в войне с метамфетаминовыми лабораториями, ведь так, Тельма? Но кто заправляет делами в полиции округа? Шериф, кумир детских утренников? Да он настолько туп, что не знает, сколько у него ног. И это скоро станет ясно всем. Мне это уже стало ясно.

— Свэггер, не вынуждай меня. Вижу, мне придется уносить ноги, и я не могу тратить время на болтовню с тобой.

— Никакой спешки быть не должно, Тельма. Не думаю, что ты куда-либо отсюда уйдешь. Так, посмотрим, что дальше? Ах да, конечно. Готов поспорить: сверхлаборатория находится на угольном складе прямо по соседству с управлением шерифа, прикрытая вонью угля, так что никто не может ее унюхать, и уж конечно же не шериф. Да, ты превратила его в ручную обезьянку. Но именно поэтому тебе пришлось шевелиться, не так ли, Тельма? УОТЗ прикрывает склад, и вы все переезжаете на новое место. И лаборатория больше не сможет работать. Целых три года ты заведовала метамфетамином в округе Джонсон. Ты поставляла шерифу информацию, давала ему возможность показать себя, а сама тем временем изготавливала отраву мешками прямо у него под носом, проносила ее у него за спиной, и стоимость метамфетамина держалась на одном уровне. Эта сеть стукачей, которой ты так гордишься, — на самом деле это твои мелкооптовые покупатели. Бедняга Кабби Бартлетт, которого ты пристрелила, был одним из них, и он уже настолько спятил от наркотика, что вообще ничего не соображал. Ты схватила его револьвер, потому что, когда заглядывала домой к Кабби в тот день, чтобы накачать его «ледком», ты обнаружила оружие и разрядила его. Так что тебе нужно было объяснить присутствие на нем своих отпечатков пальцев. А результат всего этого таков: ты потратила прибыль от торговли отравой на подготовку этой операции, чтобы превратить неудобный миллион, которого у тебя не должно бы быть, в восемь миллионов, чистых и свободных. Проклятье, да все детали уже были на месте. Вертолет, пилотом которого служит твой контуженный братец, опустившийся на самое дно. И я знаю, что именно ты выбила для него это место. Винтовка «барретт» уже в арсенале, имеется внутренняя информация о перемещении денег и о том, что у полиции забот по горло. Тебе оставалось только получить подпись шерифа на заявке на поставку Эм-ка двести одиннадцать. И все, можно было со смехом трогаться в путь. Любопытно, что у тебя было на старика Олтона? Готов поспорить, что-то очень милое.