Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения - Преподобный Феодор Студит

61. Отец наш Феодор, вышедши из столицы, опять отправляется к своим ученикам в Крискентиевы места и там продолжает подвижнические труды монашеского общежития до возмущения бунтовщика и злодея Фомы[537]. Когда же насилие последнего стало опустошать азиатскую страну, [Col. 320] тогда царским указом предписывается приверженцам божественного патриарха Никифора прибыть в Константинополь; это сделано было кесарем не из попечительности о них, а из боязни, чтобы некоторые из них не перешли на сторону Фомы, так как говорили, что он принимает святые иконы и поклоняется им; по этому поводу и великий отец наш Феодор опять приходит в отечество. Но как только несчастный Фома перешел в Европу и был взят императором, то отец наш, удалившись из Византия, отплывает на соседний с Акритом полуостров, называемый именем святого Трифона; отсюда в один из торжественных дней он отправился с высшими митрополитами к святейшему патриарху и был великолепнейшим образом, сообразно с истинными своими подвигами за благочестие, удостоен им преимущества чести; именно, священноначальник Никифор изобразил несомненные и истинные подвиги его мужества и дерзновения пред всеми, знаки бичеваний, бедствия в заключениях под стражею, голод и ежедневные смертные опасности, которые он претерпел от защитников иконоборческого безумия в течение пяти лет тирании неукротимого и жестокого Льва, и не только словесными похвалами отдал ему первенство, но еще более самыми делами; ибо когда они приступили к трапезе, то предоставил ему одному сидеть на одном возвышении вместе с собою, сказав священным гостям: «Позвольте, братия, многострадальному отцу нашему председательствовать так же, как и мне, хотя он, мудрый, вовсе не желает этого, дабы нам обоим, сидя вместе, совершить преломление хлеба; ибо кто больше явил знаков любви к общему Владыке, тому больше и воздастся, как Господь сказал в Евангелии (Лк. 7:47); как существует различие в жизни святых, так оно бывает и в почестях, сообразно с заслугами каждого Бог соразмеряет воздаяние; если же так у Бога, то следует быть так и у нас, смиренных». Такое имел уважение к святому Феодору тот, кто украсил первосвятительский престол своими победоносными добродетелями.

62. Да исчезнет зависть, восстающая против праведного Феодора, да постыдятся порицающие богоподобного руководителя и учителя монашествующих и руку положат на уста своя, по выражению Писания (Прем. 8:12), видя взаимное расположение этих почтенных и знаменитых лиц! Подлинно, пастырь нашего стада не приходил бы часто к святейшему Никифору, если бы не знал и с полной уверенностью не признавал его достойнейшим священнослужителем Христовым; с другой стороны, и великий священноначальник не предпочитал бы божественного Феодора митрополитам и епископам, если бы богомудрым умом не признавал его далеко превосходящим других славою добродетели и исповеданием Христовым и имеющим в этом свидетельство. [Col. 321] Если кто из противников не верит написанному нами здесь ради пользы неведущих, тот пусть посмотрит в свитки писем отца нашего и будет верующим, узнав из них истину слов наших об этом; если кто и после еще будет оставаться в неприязненном расположении, тот пусть подумает, как бы ему не оказаться страждущим борьбою против скалы или, лучше, явным богоборством, а это свойственно человеку не доброму, но весьма богоненавистному и безумному. Впрочем, об этом довольно.

Кончина преп. Феодора

63. Наконец, пусть слово приступит к кончине богоносного, если только можно назвать ее кончиною жизни, а не смерти, как начало истиннейшей жизни. Ибо кто во всю жизнь свою подвергался добровольной смерти, то есть умерщвлению страстей, и сокровенную во Христе жизнь праведно предпочитал жизни произвольной, о том, как мертвом для греха в тленном и многотрудном состоянии естественной жизни, справедливо можно думать, что он переходит от этой жизни, как от смерти, к неизменной и вечной жизни. Итак, отец наш и божественный исповедник Христов Феодор и тогда, когда достиг самого конца жизни, не переставал посылать по всем странам и городам спасительные врачевства в собственных своих письмах, присоединяя и привлекая многих к православной вере; также он благосклонно принимал и приходивших к нему людей всякого звания и возраста и потоками медоточивого языка своего располагал души их к добродетели; а к нему приходили то те, то другие не только из этого великоименитого города – и знаменитейшие из святейших митрополитов, и весьма многие из игуменов, и отличнейшие из монашествующих, – но и из всех отдаленных островов и городов усерднейше стекались, чтобы сподобиться его лицезрения и благословения в напутствие к добродетели и в преспеяние благочестия, ибо преподобный был прекраснее и вожделеннее всякого вещественного сада, имея внутри себя и во внешности своей как бы приятные плоды и благоуханные дары Всесвятого Духа: он был прославлен лицом, подобно Моисею (Исх. 34:30), и носил знаки добровольного умерщвления в крайней бледности священного лица своего; ростом он был высок, и вся эта лира имела соразмерные струны и издавала стройные звуки, произнося приятнейшее и сладчайшее учительное слово.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

См.: Сидоров А. И. Святитель Василий Великий. Жизнь, церковное служение и творения // Свт. Василий Великий. Творения. М., 2008. Т. 1. С. 38. Ср.: Преп. Феодор «становится законодателем, изложив для иноков богопреданные заповеди, которые он принял от Бога» (Преп. Феодор Студит. Житие 2, 21 // Преподобный Феодор Студит. Творения: В 3 т. Т. 1. М.: Сибирская Благозвонница, 2010. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 5, 6, 7). С. 184 (далее – Преп. Феодор Студит. Творения).

2

См.: Преп. Феодор Студит. Житие 1, 13 // Там же. С. 117.

3

Из них – 39 раз в письмах, 32 раза в 395 оглашениях, 3 раза в «Антирретиках», 1 раз в «Опровержении злочестивых стихотворений», 1 раз в Слове надгробном Платону, 1 раз в эпиграммах и 1 раз в «Завещании». Так, в I книге «Великих оглашений» встречаются 6 раз цитаты и аллюзии из «Пространных правил» и Пролога к ним, «Слова подвижнического», Беседы на слова «Внемли себе». Во II книге – 13 цитат и аллюзий из св. Василия: из Правил пространных, кратких, нравственных и «Монашеских уставов». Книга III бедна ссылками на св. Василия. Здесь встречается лишь неустановленная цитата, а также ссылка на «Епитимии» св. Василия. См.: Leroy J. L'influence de saint Basile sur la réforme studite d'aprés les Catéchéses // Irénicon. T. 52. 1979. Monastére de Chvetogne, Belgique. P. 491–498.

4

См.: Соколов И. И. Преподобный Феодор Студит, его церковно-общественная и богословско-литературная деятельность. Исторический очерк // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 73.

5

Прот. Иоанн Мейендорф. Византийское богословие. Минск, 2001. С. 80.

6

По словам отечественного историка Церкви, «монахи имели весьма важное значение в религиозной жизни Византии. Они были ревностными охранителями православной веры, крепкими защитниками церковного учения. Их принципом было точное соблюдение христианских догматов (ή ακρίβεια των δογμάτων)…и церковных канонов (ή ακρίβεια των κανόνων)…В силу этого иноки одинаково резко протестовали против нарушения церковных правил, от кого бы оно ни исходило, от царей или подданных» (Соколов И. И. Состояние монашества в Византийской Церкви с середины IX до начала XIII века (842—1204). СПб., 2003. С. 397).

7

3 Здесь, в частности, жил св. Симеон Благоговейный – учитель преп. Симеона Нового Богослова (949—1022), а также и сам Симеон Новый Богослов, правда, недолго.

8

Цит. по: Каждан А. П. История византийской литературы (650–850). СПб., 2002. С. 308.

9

См.: Мансветов И. Студийский монастырь и его церковно-служебные порядки // ТСОРП. Кн. 3. М., 1884. По словам другого автора, «она во все время своего существования, со времени основания и до падения Константинополя, пользовалась необыкновенной славой и преимуществами за великие заслуги, оказанные ее поистине „неусыпающими“ и бесстрашными иноками как государству, так и Церкви в особенности. Обитель Студийскую обыкновенно называли „знаменитым и преславным училищем добродетели“» (Студийская обитель во имя св. Иоанна Предтечи (ныне «Эмир-Ахор») в Константинополе. Одесса: изд. иеромон. Антония в пользу русского Ильинского скита на Афоне, 1886. С. 6–7).