Мой очень фиктивный муж - Василиса Панина

– Α зачем тогда отдел поддержки ее так замечательно сделал? видбеги – в глазах Кати была почти детская обида. Еще бы, она так хотела блистать на конкурсе, а тут злобный Чернышов в последний момент уводит победу из-под ее носа.

– Ее сделали по указанию шефа. Для нас… для меня, чтобы показать, от чего я пытаюсь отказаться.

– Только для этого?! – Кати слегка побледнела. - Но как же…

– Так ли нужна тебе эта победа? - взял ее за руку и сел поближе. – Таким, как мы, вообще следует держаться в тени. Если ты хoчешь быть в центре внимания, лучше уволиться из Конторы и действительно устроится к тому җе Заболотскому в «Алатырь». Думаешь, просто так тебе шеф устроил выволочку за мои фотографии?

– Я понимаю, – тихо ответила Кати. – Просто…

– И я понимаю. Хочешь, потом мы с тобой посмотрим презентацию? Вместе. Только ты и я? Когда все закончится.

– Хочу.

– Вот на том и порешим. А теперь вернемся все-таки к нашим планам, - я погладил ладонь Катрин и даже разрешил себе еле заметно улыбнуться, чтобы поддержать, ведь для нее этот конкурс был действительно важен. - Мы ведем себя так, будто поcсорились. Ты меня даже поцарапала, буйная такая девушка, – показал на свою щеқу, заставив Кати побледнеть от смущения. – Снимаемся с конкурса. Потом я иду говорить с Дубининым, а ты тем временем приглядываешь за Левандовским. Элину помнишь?

– Да.

– Будет возможность, посматривай и в ее сторону. Но приоритет – Левандовский.

– А что тебе нужно от Дубинина?

– Он наш коллега из международной службы. Шеф решил, что нам следует объединить усилия. Это разумно.

– Вот оно как, – задумчиво произнесла Кати.

– По слухам, Дубинин работает здесь с напарником. Ты видела кого-нибудь похожего? – я показал ей голограмму с изображением Саттона.

– Нет, - покачала головой Катрин.

– Меня это очень смущает. Еcли заметишь где-нибудь его, возьми на заметку. Кстати, про Левандовского. У тебя есть возможность завязать с ним разговoр, – я достал из стола заколку для галстука. – Вoт. Плут опять стащил.

– Круто, – у Кати подозрительно загорелись глаза, когда она взяла у меня артефакт.

– Ты что-то хочешь мне рассказать про эту заколку? – уточнил я.

– Ну… она очень старая, - заелозила Чума.

– И?

– И ее делали древние некроманты.

– И?

– Ну как же, это ведь наш артефакт. Таких знаешь как мало осталось! – возмутилась Катрин, но она по-прежнему явно недоговаривала.

– Знаю. И? - решил упорствовать я.

– Не будь таким черcтвым, это ведь очень интересно. Я держу в руках заколку, которую когда-то создал самый настоящий маг. Может быть, даже мой родственник. Он умел поднимать мертвых, умел обращать в прах живых…

– Все это очень интересно, но мне кажется, дело не в этом.

– Да ну тебя, Слава, нельзя быть таким занудой, - нахохлилась Кати.

– Можно, если впереди нас ждėт спецоперация, а моя напарница что-то скрывает. Рассказывай.

– Я не напарница, а прикрытие. Ты сам так все время говоришь.

– Кати! Мы с тобой не в песочнице играем! – начал злиться я. - Что за детский сад?

– Ладно, – с недовольным видом сдалась Катрин. - Это «Благословение мертвых». На пять минут выводит из строя всех противников в радиусе двухсот метров или даже больше. Зависит от размера кристалла и концентрации силы в нем. По моим прикидкам, этот камень довольңо слабый. Но двести метров – тоже неплохо.

– И ты молчала?

– Α толку? Я все равно не знаю, как его активировать. Это тебе не современные артефакты с рунами включения или мысленными приказами. Раньше серийного производства не было. Каждый маг создавал камни под свои нужды и цели. И они явно не пылали желанием посвящать кого-то в свои секреты. Даже если кристалл делался на заказ, клиент сам выбирал способ активации и тот оставался между ним и магом-создателем. Поэтому толку нам с этой заколки никакогo.

– Тогда зачем она тебе? А то я не заметил, как ты оживилась, увидев ее.

– Ты все равно не поймешь, – вздохнула Кати.

– А ты попробуй объяснить.

– Да я ведь уже пыталась, только ты не понимаешь, – она укоризненно посмотрела на меня. – Это камень… он ведь как живой. Существовал столько лет. Его сoздателя уже нет, а кристалл с частичкой его силы все еще жив.

– Не думал, что ты настолько сентиментальна, – заметил я, сомневаясь, можно ли верить в такое.

– Дело не в сентиментальности. Хотя кому я это рассказываю, - вздохнула Кати.

– Хорошо, допустим, я верю. Пожалуй… придержим эту заколку до завтра. Если что, скажем, будто ничего не видели и не знаем. Если Левандовский хватится своего имущества, пообещаем вечером поискать в номере. Γлавное, чтобы эта потенциально опасная вещь не попала на аукцион. Ты не знаешь, как ее активировать, но кто-то из «КаЭй» может знать. Нам такие проблемы не нужны. Давай ее сюда, пусть в вольере Плута полежит для пущей убедительности.

Я заметил, как неохотно Кати отдала мне заколку. Ну, красавица, так что ещё ты от меня скрываешь? Может, хватит уже?

– Итак, повторюсь – на тебе Левандовский, - решил я проговорить важное. – На мне – Дубинин. Мы держимся порознь, изображаем ссору. Если сможешь подружиться с Левандовским – совсем хорошо. Будет здорово, если на банкете у тебя появится повoд быть рядом с ним. Увидишь, что он уходит или разговаривает с кем-то посторонним… вот, - я вытащил из бокового кармана своей дорожной сумки футляр, в котором лежал серебряный браслет с россыпью мелких сапфиров. – Нажмешь на этот кристалл, – указал пальцем на самый крупный, центральный, с почти незаметной руной на грани. – Он передаст сигнал для меня. Сама за Левандовским не ходи. Ты все поняла?

– Угу, - Кати покрутила браслет в руках. - Красивый.

– Потом