Если бы я был вампиром - Алекс Кош

– Отсюда мы переберемся во двор, дальше по лесу и через забор.

Мои ноги стали ватными, едва я посмотрел вниз с балкона, а когда вспомнил движущиеся по воздуху деревья, стало еще противнее.

– Так просто? – Я постарался придать голосу хоть немного твердости.

– А чего сложного-то?

– У тебя веревка есть? – на всякий случай спросил я.

– Зачем? – не понял Кельнмиир.

– Не важно.

Я уже устал от игры в вопросы без ответов. Кельнмиир ухватился за перила балкона и свесил ноги вниз.

– Ты идешь?

– Спешу и падаю, – проворчал я. – Как я, по-твоему, должен спускаться?

– На моих худеньких плечах, разумеется. – Он пожал плечами. – Или есть другие идеи?

Я уже открыл было рот, чтобы спросить, нормален ли он, но вовремя вспомнил, что он не человек, а вампир. Это все меняет. Если он говорит, что понесет меня на своих худеньких плечах, значит, он понесет меня на своих худеньких плечах.

– Других идей нет, – признался я и опасливо подошел к сидящему на перилах Кельнмииру.

Он кивнул, мол, залезай давай. Я с трудом, но все же залез ему на плечи. Насколько я понял, на плечи он меня посадил специально, чтобы не занимать руки. Что интересно, пока я залезал ему на плечи, он даже ни разу не покачнулся. И, хватаясь за шею, я не ощущал под пальцами мягкости человеческой кожи. Больше это было похоже на то, как будто я забираюсь на каменную статую.

– Ну, пошли, что ли, – крякнул Кельнмиир и начал спускаться с балкона.

Все мои силы шли на то, чтобы не свалиться с его плеч при особо резких движениях, и я даже не сразу заметил, что опускается-то он по совершенно плоской и отвесной стене. Сверху мне было видно плохо, но я постарался и углядел-таки, что он каким-то образом просто прилепляется к стене руками и ногами.

– Ты просто человек-паук, – вырвалось у меня.

– Кто? – переспросил Кельнмиир. – Ты так обзываешься, или наоборот?

– Наоборот, – поспешно ответил я, вспоминая о «детской психике» вампиров. А то обидится и скинет ненароком. А лететь-то далеко-о…

Вниз я старался не смотреть, но конечно же у меня ничего не получалось. Взгляд сам собой опускался в темнеющую внизу бездну. Я бы предположил, что спускаться нам еще нужно было метров двести.

– И что же тебе отражение твое сказало? – осведомился Кельнмиир совершенно обычным голосом, как будто это не он сейчас спускается по трехсотметровой стене со мной на плечах.

– Ничего особенного.

Судя по его реакции на имя Вельхеора, лучше бы вообще сменить тему.

– А как мы пройдем между этими летающими деревьями? – задал я давно уже интересующий меня вопрос.

– Увидишь, – туманно ответил Кельнмиир. – У меня есть к ним свой подход. Так что же тебе говорило отражение?

– Да ничего оно толком не говорило. Только корчило рожи, дразнилось и говорило загадками.

– На Вельхеора это не похоже, – пробормотал Кельнмиир. – Он всегда был немногословен, говорил только по делу. А уж лицо и вовсе всегда было застывшей маской презрения.

Вот этого я не знал. Неужели Вельхеор так переменился, или…

– Парень, ты меня, конечно, извини, но я уже давно разучился щадить чьи-то чувства. У тебя просто психологическое расстройство. Оно и понятно, столько всего за последнее время с тобой произошло. У людей психика не железная, так что крепись. Если все пойдет нормально, то скоро ты окажешься дома.

Или я все-таки слегка тронулся.

– Не знаю, Кельнмиир, мне всегда казалось, что я могу отличить реальность от глюков. Вообще-то у меня и глюков то никогда не было.

– Чего не было?

Он даже остановился, чтобы переспросить.

– Глюков, – не совсем уверенно повторил я. – Что тут непонятного?

– А что это такое? – Кельнмиир возобновил движение вниз с удвоенной скоростью, да так резко, что я едва не слетел с его плеч вниз.

– Показа-а… лось мне, короче. – Я судорожно схватился за шею Кельнмиира.

Тот, как будто не заметив стиснувших его шею рук, продолжил занимательную беседу:

– Да и зачем Вельхеору возвращаться? Ну посуди сам, в вашем мире нет ничего, что могло бы существенно попортить ему жизнь. Физический вред он если и получит, то очень быстро восстановит, а магического фона у вас нет, ты сам говорил.

– Я такого не говорил, – возразил я.

– Как не говорил?! – Кельнмиир, похоже, забыл, что мы убегали из Императорского дворца, потому что крикнул он довольно громко. Да и до этого мы не утруждали себя говорить шепотом.

– Я только сказал, что магии как таковой у нас нет.

– Но как-то же вы это определили? Значит, мерили фон, и поскольку он оказался равен нулю, вы, наверное, и решили, что магии нет.

– Ничего мы не мерили. И что это за мы такие? Я вам свое мнение говорил.

Кельнмиир слегка дернулся, и мне показалось, что мы сейчас рухнем вниз.

– То есть ты хочешь сказать, что магия у вас есть, просто ты ее не видел?

– Почему не видел? Видел. Я же рассказывал, как тот мужик на дискотеке исчезал, время замораживал…

Внизу начала проглядывать земля, если быть точнее, золотые плиты площади.

– А ваша техника на такое не способна, – то ли вопросительно, то ли утвердительно вздохнул Кельнмиир.

– Нет, конечно, с чего ты это взял?

– Ты сказал, что магии у вас нет. Не считая каким-то образом приблудивших колец, которыми вы так и не научились толком пользоваться. А раз не научились, значит, не умеете распознавать потоки и направлять «маги».

– Перстни перстнями, но на том мужике, как я его назвал, Колдуне, никакого кольца не было. А уж умел он не меньше, чем Ромиус, как мне кажется.

– Ромиус время останавливать не умеет. Этого вообще никто не умеет, – сказал Кельнмиир, спрыгивая со стены на площадь.

Я с трудом спустился с его плеч. Ноги у меня жутко затекли. Попробуйте просидеть на плечах человека, ползущего по отвесной стене, в течение двадцати минут.

Ноги захрустели, и я начал их тщательно разминать, подозревая, что сегодня мне еще придется побегать.

Кельнмиир как ни в чем не бывало потянулся и осмотрелся по сторонам.

– Значит, есть два варианта. Либо магии у вас, как ты говоришь, действительно практически нет и перстни являются единственными возмутителями магического поля. Либо магическое поле в вашем мире достаточно сильно. Настолько сильно, что просто не замечает всплесков перстней. Есть еще что-нибудь, о чем ты совершенно случайно забыл рассказать?

Я пожал плечами:

– Да вроде нет. Разве что всякие там знахари, маги, колдуны, врачеватели, ведуньи, волхвы, ведьмы, друиды. А так вроде больше ничего.

Кельнмиир облокотился о стену и зачем-то три раза вздохнул.

– Спокойно. – Как я понял, это он сказал скорее себе, нежели мне. – И что, это не считается магическим фоном?

Я понял, что сморозил глупость. Нужно было скорее все объяснять, а то у Кельнмиира сердечный приступ случится. Если у вампира вообще может случиться сердечный приступ.

– Да они ничего не умеют, так, деньги на этом зашибают, и все. Они себя только так называют. В них даже особо никто не верит.

– То, что в них никто не верит, – это, конечно, хорошо, но лишает ли это их способностей? Если они вообще есть.

– Нет у них никаких способностей, поверь мне, – обнадежил я вампира. – А не пора ли нам отсюда уходить? Что-то мы тут долго топчемся.

Кельнмиир прислушался:

– Нет еще не… а теперь пора. – Он не торопясь пошел вдоль стены замка.

Я последовал за ним.

Что интересно, все окна были темны и не было слышно ни одного голоса. Весь дворец спал, да еще и глубоким сном, потому что никто не выскочил на наши, должен заметить, довольно громкие голоса.

– А почему никого нет? – спросил я Кельнмиира. – Где вся стража?

– Стража? – рассеянно повторил он. – Какая стража, когда здесь леакты летают?

Я шарахнулся поближе к стене:

– Кто летает? – Стараюсь сделать так, чтобы голос не звучал слишком испуганно.

– Деревья эти. – Он ткнул пальцем в темноту.

– А что, они такие опасные?

– Разрывают на кусочки за доли секунды, – отмахнулся Кельнмиир.

– Кх… ой, – слегка опешил я. – А что же они нас до сих пор не того?..

– Они нас не того, потому что у нас есть я, – объяснил Кельнмиир.

Несмотря на испуг, я невольно восхитился его хладнокровием:

– И как же ты защищаешь нас?

– Я нас не защищаю.

– А что же тогда? – Я окончательно запутался.

– Я просто договорился со смотрителем Дворцового сада леактов, и он милостиво пообещал, что они нас не тронут, а, наоборот, пропустят.

Это немного успокаивало, хотя…

– А если этот смотритель вдруг передумает?

Кельнмиир остановился:

– Вот здесь… Что ты там спросил? А, ну да. Так этот смотритель уже свое отдумал.

Я сглотнул.

Нет, я понимал, что мы не в игрушки играем, но чтобы так буднично говорить о том, что убил человека… С другой стороны, я боюсь даже представить, сколько человек он убил за свою оч-чень долгую жизнь.