Скверная жизнь дракона. Книга четвертая (СИ) - Костенко Александр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придётся выйти на арену и узнать, что именно уготовили маги для собственного развлечения. Это же такая редкая возможность наблюдать за ксатом, отчаянно сражающимся за свою жизнь.
Толстые решётчатые ворота дрогнули и с едва уловимым скрежетом скрылись в каменной кладке.
— Ступай вперёд, к центру арены — сухим голосом произнёс матон, показав на выход.
— А может, пойти назад, до дома? — от моей ехидной улыбки тот выпучил глаза, явно не ожидая подобной наглости. Я же, усмехнувшись, взял вещи и вышел на песчаную арену, освещённую осенним солнцем.
Близился конец первого месяца осени. Холодные ветра частенько гуляли по окрестным землям и многие на трибунах изредка вздрагивали, но все они моментально замерли, стоило решётке опуститься и выйти ксату. С сумкой за спиной и ещё одной в руке; с чёрным посохом и горящим фонарём на его навершие; с широким чёрным поясом и грубым кожаным плащом. Медленной походкой ксат выверял каждый шаг. Задумчивое выражение на морщинистом лице скрывало всякие эмоции. Глаза цвета серебристой синевы практически не моргали, а взгляд медленно плыл по трибунам, осматривая разумных и само строение стадиона.
В прошлый раз я многому не придал значения, или вовсе проигнорировал из-за произошедшего в церкви — но сейчас всё было по-другому.
Овальная песчаная арена заканчивалась трёхметровыми каменными стенами с частоколом треугольных зубьев, усеявших стены через каждые десять сантиметров. Раньше они воспринимались как простое украшение, но сейчас они плавно и синхронно мерцали. Ворота, из которых я вышел, были одними из двух дальних. Учитывая, что левые и правые ворота уже использовали для вывода учеников и магисторов — врага следовало ожидать либо спереди, либо за спиной.
Где-то сзади раздался сдавленный возглас. Знакомый голос, но я не обернулся. Сейчас я мог лишь с гордостью дойти до центра арены и посмотреть на ложу, украшенную красным бархатом.
В широких удобных креслах, с напитками и прислугой, укрытые стенами от ветров и потолком от внезапного дождя — в ложе сидели те самые маги, которые были в церкви и на распределении. Вместе с ними и сегодняшние два магистора. По правую руку от старика сидел Кузаун, а слева была жирная противная женщина с паклей седых волос. Если я правильно расслышал старика, то имя этой женщине — Туша. Её родители уж точно были в курсе взаимосвязи между плавучестью корабля и его названием.
За спинами высшего руководства сидели другие маги. Как у первых, на их лицах отражалось лишь чувство собственного превосходства над окружающими. Особенно если это касалось сидящих на трибунах учеников и простых магов.
Но за спинами руководства было кое-что странное. Вместо стены там натянули плотную, едва пропускавшую свет ткань. Единственно, что виднелось за ней — три размытых силуэта с длинными палками в руках, похожими на посохи.
— Лик’Тулкис, — магистор Кузаун встал. — Ксат, что покусился на наши секреты, сговором проник в нашу святыню. Ты признан виновным в тяжких грехах. Осознаёшь ли ты последствия твоих поступков?
— О каких последствиях ведёт речь тот, кто неумело подражает правосудию?
— Правосудие, ксат, неизбежно, — остроухий игнорировал мои слова. — И кара твоя настигнет тебя. Сегодня!
— Виновен. Виновен. Виновен, — скандировали трибуны. Кузаун поднял руку. Воцарилась тишина.
— Будь благодарен нам, ксат. Ты станешь тем, кто откроет двери к празднику. Сегодня ты сразишься с самой опасной тварью на всём южном континенте и битвой этот ознаменуешь начало недели поступления. Ты осознаёшь, какую честь тебе оказали?
— Честь? — я едва не засмеялся от этих извращённых понятий.
— Да, ксат. Огромнейшая честь. Два самых опытных матона погибли, вылавливая эту тварь. Так что склони голову перед их жертвой.
— Ещё чего сделать? — под сарказмом скрывалось нервное возбуждение, и страх перед неведомой тварью. Если это правда и два матона действительно погибли при её отлове, то события приобрели не просто скверный, а крайне критичный характер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Умереть, — магистор весело усмехнулся в ответ на мой вопрос.
Я уже хотел пожелать остроухому подохнуть раньше моего, но канал мыслеречи внезапно открылся.
«Отродье кровавой твари, ты наконец-то падёшь.» — заговорил первый дракон.
«Наконец жертва Кадалия и Хенгеуса оправдает себя.» — сказал второй дракон.
«Искупи свой грех нарождения мучительной смертью.» — продолжил третий.
Канал мыслеречи разорвался так же внезапно, как и открылся. Не позволяя эмоциям взять верх — я постарался прокинуть канал обратно, за плотную ткань. Но ничего не смог. От меня отгородились, а мне хотелось ворваться к этим тварям в сознание и поинтересоваться: чего им от меня вообще надо; кто такой Кадалий; при чём здесь Хенгеус, ставший отцом нашей с сестрой кладки; и в чём их жертва?
В то время, пока я вновь и вновь безуспешно прокидывал канал мыслеречи, трибуны что-то скандировали в лютом экстазе. Они жаждали крови. Вот только мне было плевать на происходящее настолько, что я и вовсе ничего не замечал. И прекратил попытки закинуть канал лишь осознав, что на стадионе непривычно тихо, а магистор стоит с поднятой рукой.
— Настало время ответить за своё вероломство, ксат. Услышь…
— Заканчивай эту пародию. Вы все жаждете крови, так приступай, — вспылив, я скинул с себя сумки и приготовился к бою. Заодно злобно ухмыльнулся и, не моргая, посмотрел в глаза магистору. Тот едва заметно поёжился.
— Жажду крови утолим не мы, но твоя погибель, — Кузаун выдержал паузу, привлекая внимание трибун. — Тебя растерзает Нашласарский манул скверны!
Трибуны взревели, а я же едва справлялся с подступающими эмоциями. Получалось крайне скверно, и мой рот скривился в улыбке, больше похожей на злобный оскал.
— Кто что «нашла»?
— Нашласарский манул скверны. Жестокая, опасная тварь прямиком из сосредоточения скверны. Она…
— Подожди, ты хочешь сказать, что…
— Да как ты смеешь так обращаться к господину магистору⁈ Невежественное животное, ты…
— Прошу, это для него в порядке вещей. Он потрясён. Простим ему невежество, — подскочившую Тушу успокоил Кузаун. — Продолжай, ксат.
— Лик’Тулкис, маг. Ты сказал, что…
— Да ты… — Туша вновь подскочила с кресла, на что Кузауну вновь пришлось её успокаивать.
— Продолжай, Лик’Тулкис, — маг отчаянно напрягал голосовые связки, тужась выговорить это имя.
— Благодарю, — судя по скривившемуся лицу Кузауну, ему не нравилось, когда его не называют господином. — Ты сказал, что эта тварь порождение скверны, так? — магистор кивнул. — Тогда как вы вообще умудрились поймать её и приволочь сюда? Это ведь не так просто сделать.
— Пытаешься выведать наши секреты даже под страхом смерти? Похвально, но ты их не узнаешь.
— Вот заладил: секреты то, секреты это. Лучше скажи, что мне с этим… Как ты назвал эту тварь?
— Нашласарский манул скверны.
— Манул скверны?
— Манул скверны.
— Манул?
— Ты всё правильно услышал, Лик’Тулкис. Манул.
— И что мне с этим манулом делать, погладить⁈
— Не пытайся…
Сидящий левее магистора старый маразматик громко засмеялся. И сразу же подавился и закашлял, явно собираясь на первом же экспрессе отъехать в мир иной. В этот раз, к сожалению, он на поезд опоздал.
— Какой забавный Кта’сат, — откашлявшись, старик с нескрываемым презрением посмотрел на меня. — Смешит нас всех, дерзит Кузауну, обижает Тушечку. Но, знаешь, он ведь прав.
— В чём, господин архимагистор? — Кузаун растерянно посмотрел на начальника.
— Он ведь действительно может его погладить.
— Это маловероятно, господин архимагистор.
— Но может. Может добежать, допрыгнуть, погладить. Пусть попробует, пусть, а мы его за это наградим.
— Господин архимагистор, вы уверены? — маг от шока едва не выронил посох из рук.
— Как никогда, мой мальчик, — старик встал и показал на меня рукой. — Если ты сможешь погладить эту тварь, то мы сжалимся над тобой и излечим то, что от тебя останется.