Странный приятель - Егор Чекрыгин

Готор объяснил свои знания чтением книг. Хотя сложно даже представить, чтобы кому-нибудь в голову пришла странная мысль писать книгу о преступлениях и преступниках — едва ли подобные низменные темы вызвали бы интерес у сколь-нибудь достойной публики.

Но так или иначе, а, подчиняясь мнению знатоков, пришлось разыгрывать целую комедию: прятаться в нужнике, выскальзывать из него, пока Киншаа отвлекает внимание засидевшихся допоздна пьяниц, уходить черным ходом… И все это только для того, чтобы покинуть комнату и выйти во двор, не привлекая к себе даже малейшего внимания. И даже то, что подобные или схожие по сценарию трюки проделала вся компания, не слишком-то убавило раздражение Ренки. Определенно, воровство и мошенничество не были его призванием!

Где-то вдали, за забором, по другую сторону здания, раздался негромкий хлопок, и белая змейка, извиваясь и злобно шипя, устремилась в небо, где внезапно с жутким грохотом расцвела удивительным белым цветком. Ренки ожидал этого, но даже он застыл с открытым ртом, увидав подобное чудо.

В трактире послышались крики, брань, застучали рамы распахивающихся окон.

Следующая змейка, кажется, взлетела еще ближе, так же озарив тьму ночи ярким белым цветком с вкраплениями красного и зеленого…

Ренки услышал, как народ повалил из трактира, устремив свои взоры на потрясающее, одновременно пугающее и завораживающее зрелище.

Очередная змейка вырвалась в небо, кажется, из-под самого забора. И Ренки даже присел, втянув голову в плечи, когда змейка взорвалась над самой крышей трактира, устремив вниз тысячи пылающих искорок. Готор, конечно, говорил, что это безопасно. Но смотрелось все это по-настоящему жутко.

Впрочем, быстро взяв себя в руки, Ренки мгновенно подскочил к испуганно пялящемуся в небо охраннику и долбанул его по затылку мешочком с песком. С другой стороны двора мелькнуло несколько теней, и в темном углу сарая раздался глухой звук удара, а потом к Ренки и возку метнулась пара теней.

Дроут и Гаарз подхватили приметный тюк и забросили его за ограду. А Ренки, тем временем установив на его место свернутый из плотной бумаги цилиндрик толщиной примерно в руку и длиной в локоть, выбил огонь и поджег торчащий из этого странного творения Готора запал. Он уже отбегал в сторону, когда, испустив сноп огня, очередная змейка устремилась вверх и взорвалась с жутким грохотом и завораживающей красотой.

Теперь пора было бежать к толпе и незаметно с ней смешаться. Когда Ренки сделал это, из-за забора, теперь уже с другой стороны постоялого двора, взлетела очередная змейка. А спустя какое-то время — еще одна.

Странное явление природы или (многие ученые склонялись к этой версии) проявление божественных сущностей прошло, как потом показало расследование, точно с севера на юг, оставив после себя семь выжженных отметин, одна из которых пришлась на телегу с грузом шелка, находящуюся на постоялом дворе. Впрочем, огонь удалось потушить достаточно быстро, так что, кроме самой телеги и лежащего на ней груза, ничего больше не пострадало.

Негласный обыск постоялого двора и находящихся в ту ночь в его пределах телег других постояльцев, который провели люди герцога Гиршаа, ничего не дал. Сгорел ли искомый тюк или был вознесен огненной змей на небо, так и осталось невыясненным.

А постоялый двор спустя пару месяцев выкупили жрецы храма Небесного Верблюда и перестроили его в свое капище, на протяжении следующих двухсот лет пользовавшееся немалой популярностью среди паломников.

— Хм… И что там? — нетерпеливо спросил Ренки, глядя, как Готор со «специалистом по упаковке» раздирают уворованный тюк.

Позавчера, когда Гаарз и Дроут перекинули этот тюк через забор, на той стороне его подхватили Таагай и Киншаа, уволокли в присмотренный заранее овражек и сунули в выкопанную накануне яму. Завалили сверху землей, поставили на место аккуратно вырезанный дерн, потом накидали сверху прошлогодней листвы и каких-то веток.

Хотя и работали в темноте, но получилось вполне удачно. По крайней мере, рыскавшие в окрестностях «караванщики» тайник так и не обнаружили.

А дальше — полдня демонстративной ругани с хозяином постоялого двора насчет стоимости починки возка и скорости исполнения работы.

То ли сказалась врожденная жадность, то ли на гада произвело такое воздействие ночное происшествие, но цену за новое колесо он заломил настолько высокую, что Готор, забыв о необходимости лишь прикидываться прижимистым типом, начал торговался с ним искренне и от всей души, перемежая угрозы убийством с воззваниями к совести, богам, демонам и даже самому Небесному Верблюду.

Наконец, оба прощелыги сошлись в цене и со смесью ненависти и взаимоуважения на лицах хлопнули по рукам. И возок обрел столь необходимую ему четвертую «конечность», установленную буквально за несколько минут. Благо запас колес различного диаметра у хозяина постоялого двора был изрядный.

А друзья из банды тем временем сидели в «едальном зале» кабака и, как и все остальные посетители, бурно обсуждали ночное происшествие.

Научная беседа преимущественно состояла из терминов типа: «хлобысь», «шарах», «ваще-э-э», а также множества непечатных и непроизносимых в приличном обществе слов. Так что на этом фоне Ренки, сумевший вставить в разговор несколько упоминаний о необычных небесных явлениях из легенд и баллад и намного реже, чем все остальные, упоминавший в ругательствах несчастного Небесного Верблюда, смотрелся особенно выигрышно.

— Сударь, — обратился к Ренки вожак пострадавшего от странного явления каравана. — Судя по вашим речам, вы человек образованный. Так что же, по вашему мнению, это было?

— Вполне возможно, — приняв важный и ученый (как ему казалось) вид, Ренки поспешил блеснуть начитанностью и эрудицией, — это был случай так называемого звездопадения… Подобное неоднократно описывались в трактатах различных ученых как древности, так и наших дней. Доказательством этому может быть то, что случилось данное событие ночью, а все зафиксированные случаи звездопадения происходили именно в это время суток.

— Однако ж, сударь, — возразил вожак. — Мне явственно виделось, что эти… штуки взлетали с земли и только потом разрывались в небе!

— Оптический обман зрения, — категорично заявил Ренки, важно воздевая палец к небесам. — Вы когда-нибудь видели, что при определенной скорости кажется, будто колеса быстро едущей кареты начинают крутиться в обратную сторону? Тот же самый эффект! Нам лишь казалось, что мы видим, как что-то взлетает с земли, в то время как оно на нее падало!

— Однако ж, сударь, — опять не согласился вожак. — Мы ведь осматривали то место. Там нет ничего, кроме выжженных пятачков. Что же тогда такое там падало?

— Э-э-э, вполне вероятно, — немного подумав, выкрутился из ситуации Ренки, — что это имело не земные, а эфирные свойства материи, а следовательно, не могло ощущаться нашими грубыми органами чувств. Мы лишь видели побочные эффекты прохождения эфирных тел сквозь твердь небесную и земную.

— Ну-у-у, — как-то недоверчиво протянул вожак, явно уже жалеющий, что вообще завел разговор с этим типом. — Может, и так…

— Это все загадки бытия, которые нам пока не дано постичь! — продолжал заливаться Ренки, вдохновленный прикованными к нему взглядами окружающих. — Вообще звездопадение, как считают многие ученые люди, есть явление не столько природное, сколько относящееся к сфере высшего бытия. Говоря иначе, божественного порядка. А значит, нам не дано постичь его сути. Мы можем лишь размышлять об изменениях в ткани бытия и пытаться угадать волю богов, которую приоткрывают подобные случаи.

— Извините, сударь, — влез вожак, воспользовавшись паузой в речи оратора. — Это не ваш ли человек подает вам знаки?

— О да. Вы правы, сударь, — прервал свои разглагольствования Ренки, тоже заметив стоящего в дверях Готора. — Но, кажется, наш возок починен и нам следует продолжить путь. Подъем, ребята!

— Слушай, что ты там такое в кабаке нес? — весело спросил Готор, когда они наконец выехали с постоялого двора. — Я аж сам заслушался — восхитительная ересь!

— Между прочим, — обидчиво ответил на это Ренки, — все, что я сказал, основано на последних научных данных. Аптекарь в нашем городке выписывал «Ежегодник учености и тайн природы постижения», выпускаемый столичным университетом, и выставлял все накопленные за многие годы номера в своей аптеке для желающих приобщиться к достижениям просвещения, пока он готовит им лечебный чай или микстуры. Там частенько собиралось целое общество и обсуждало новые веяния прогресса и просвещения. Я тоже входил в круг этих любознательных людей. Так что ты, Готор, конечно, человек ученый (не буду этого отрицать), но вот только не надо думать, что я всего лишь какой-то деревенский увалень, ни в чем не разбирающийся, кроме как махать шпагой да палить из мушкета.