Давно забытая планета. Дракон замка Конгов - Павел Шумилов

Сандра забрала пустой чугунок, начала спускаться.

— А все–таки, супротив Свинтуса она слабовата, — донеслось сверху.

— Слабовата, — согласился Скар.

По дороге домой Сандра присмотрелась к ошейникам незамужних девушек. Полезла на чердак, разыскала кусок кожи завра, выкроила полоску, отскоблила, отмыла, сложила вдвойне, прошила, проделала на концах отверстия. Концы ошейника просто связывались тонким кожаным ремешком, пропущенным через них. Проснулась Птица и злым взглядом наблюдала за ее манипуляциями. Баба Кэти неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Заглянула Лужа. Птица вывела ее в коридор, долго о чем–то шептались. Сандра расстроилась и обозлилась.

— Госпожа, ты для Птицы это делаешь? — спросила Лужа.

— Нет, для Воли.

— Ты выгонишь ее из дома?

— Никто ее выгонять не собирается. У нас жить будет. А захочет уйти — ее дело. Держать насильно не буду!

— А твой не выгонит?

— Да что ты заладила — выгонит, не выгонит?

— Так ведь это одевают, когда муж железный отбирает и из дома выгоняет.

Сандра грустно рассмеялась.

— Силой одевать не буду. Не могу я на нее железный ошейник одеть, пойми, глупая. Дам такой. Захочет — оденет, не захочет — ее дело.

Женщины удалились в ее комнату, которую сейчас занимала Воля, принялись шушукаться. Сандра поскорей юркнула под одеяло на кровати Скара. Ее знобило. Но голоса за стенкой не давали уснуть. Лужа рассказывала о поединке. Подробно, в лицах, не опуская ни одной мелочи. Удивительно точно описывала, кто где стоял, как замахнулся, куда ударил. Умалчивала лишь о том, что большинство ударов Свинтус блокировал или отбил. Может, издалека было плохо видно, а может, так было интересней рассказывать. На слушателей рассказ произвел огромное впечатление, особенно на Сандру. Она крепко зажмурилась и с головой укрылась одеялом.

— Скоро, скоро, — шептала она, стуча зубами. — Мне немножко осталось. Меньше недели. Я продержусь. Мальчики проснутся, они помогут. Они все исправят. Я уйду из этого ада. А как же Скар?

Сэконд. Дракон

Просыпаемся, как всегда, под звуки музыки. Этот паразит где–то раздобыл новый гонг. Из листа жести. Ветка выпутывается из моего скафандра и спешно прихорашивается. Выходим встречать. Боже мой! Целое шествие! Если Черная Птица никого не убивает, то почему бы не сходить посмотреть. Самое смешное, все делают вид, что при деле. Жареного быка несут человек пятьдесят. По двадцать четыре человека на бочку с водой. Еще человек сорок несут низенький столик. На нем Цветок Кактуса демонстрирует танец живота.

— Я слышала голос Белой Птицы! — кричит Ветка и бежит им навстречу. Приказываю людям нести все в большой зал. Когда мимо проходит музыкант с гонгом, хватаю его за шиворот, вытряхиваю из одежды.

— У тебя нет музыкального слуха. Будешь изображать из себя музыканта, вот так же из кожи вытряхну, — объясняю ему и отпускаю. Парнишка бросается бежать, спохватывается, возвращается за гонгом, и пылит к городу. Ну зачем, зачем ему гонг? Тяжело вздыхаю. Не стреляйте в пиониста, он играет как умеет.

Люди выходят из дома, кланяются мне и уходят, оглядываясь. В зале остаются Ветка и Цветок. Что–то горячо обсуждают шепотом. Сажусь завтракать, приглашаю к столу девушек. Но Цветок слишком меня боится. Ветка сует ей в руки какой–то сверток, и она уходит. Съедаю половину быка, выпиваю бочку воды и чувствую, что лететь будет очень и очень трудно. Ветка вяло отщипывает волокна мяса от окорока. Собираю вещи. Заполняю водой контейнер скафандра, остальное допиваю. Разрезаю и упаковываю остатки мяса, собираю разбросанное по всей комнате имущество, закрепляю на поясе и на спине. Все.

Прощаюсь с Веткой.

— Властелин, возьми меня с собой.

— Ты летать умеешь? Нет.

— Властелин, я твоя рабыня. Ты не можешь меня бросить.

— Интересно. А что я с тобой должен делать?

— Ты должен или взять меня, или убить, — сказала и сама испугалась. Задрожала, села на пол и заплакала.

— Полезай ко мне на спину, плакса. Будешь ныть в воздухе, сброшу без парашюта. Оденься теплее.

Объясняю, где сидеть, за что держаться. Стартую, злой на себя и на все вокруг. Опять дал себя уговорить. Когда я научусь отделять эмоции от дела. Теперь двадцать пять тысяч километров потащу 65 кг балласта. Которого еще кормить надо.

Из города все еще тянутся повозки с землей.

Вызывает Уголек. В район посадки шаттла сбросили два флаера с киберами. Первый рассыпался и рухнул. Ни один кибер не уцелел. Второй летит к месту падения шаттла. До него около двухсот километров.

Через полчаса новый доклад: флаер кружит над местом аварии. Людей не видно. Площадки для посадки поблизости нет. Если в течении двадцати минут не покажется ни один человек, будут искать посадочную площадку за пределами леса. Советую не ждать.

Еще через час ошеломительная новость. Флаер благополучно сел в поле километрах в двадцати от шаттла. Но, когда киберы, выстроившись цепочкой, уже подходили к лесу, на них налетели всадники и порубали бедных мечами. Всех четырех. Отключаю ларингофоны и долго ругаюсь нехорошими словами. Слишком поздно вспоминаю, что, кроме рюкзака, несу на спине еще молодую девушку. Реву от злости, но уже без слов.

— Уголек, на связь. Уголек, где ты, черт побери! — вспоминаю, что отключил ларингофоны. Космодесантник из меня — как райская птица из мокрой курицы. Включаю.

— Уголек, пошли Лиру за ежиками–разведчиками в Замок. Она знает.

Ежики–разведчики — это маленькие киберы, оформленные под ежиков. Когда–то, лет десять назад, я их активно использовал против церкви. Еще до того, как Анна стала магистром. Теперь сотни три ежиков пылятся на складе. Уголек ничего не понимает, но Лира схватывает идею на лету. Плохо только, что следующий удобный момент для сброса флаера наступит через сутки.

Все, больше не могу. Сажусь, почти падаю в высокую траву на краю леса. Тут же засыпаю.

Просыпаюсь на закате. Ветка кому–то жалуется на судьбу. Какой у нее нехороший хозяин. Завез ее в лес, растянулся, храпит. А ей страшно. Она леса боится. Ее в три года из деревни увезли, она всю жизнь в городе жила. Интересно, с кем это она разговаривает?

Открываю один глаз. Сидит ко мне спиной. Сняла с меня наушники и разговаривает с орбитальной.

— Плакса, — говорю я. — И ябеда. Ты хотя бы ужин приготовила?

— Я не умею.

— Тогда костер разводи.

— Надо дрова собрать?

— Конечно, надо. Горе ты мое, жертва урбанизации.

Идет к лесу, осторожно ставя ноги в траву, останавливается и растерянно озирается.