Во все Имперские (СИ) - Беренцев Альберт

За это Корень — Зрищины издревле считаются кланом — парией, и остальные магократы стараются с ними не контактировать. Ибо кому приятно, когда твой собеседник видит, что у тебя проблемы с пищеварением, или что ты весь в долгах, как в шелках, или…

По мне вдруг снова пробежала волна неприятной и невидимой магии. Корень — Зрищин скастовал на меня второе заклинание, не дожидаясь, когда Соловьёв закончит болтать.

Нет, этому парню точно палец в рот не клади.

Корень — Зрищин явно был мудаком, причем дерзким и опасным, его внешность чухана была обманчивой.

— Нагибин сношал собственную сестру, — заявил Корень — Зрищин, перебив преподавателя, — А еще он врёт. Всё время и постоянно.

Аудитория ахнула.

Соловьёв растерянно смотрел то на меня, то на Корень — Зрищина.

— Кхм… Значит, вы перешли от созерцания физических недостатков Нагибина к созерцанию его недостатков духовного рода… — промямлил наконец препод.

— Он хреново созерцал, профессор, — объяснил я, — Сношал я не сестру, а крепостную девку, которая нарядилась в платье моей сестры. И, насколько я понимаю, это полностью законно. А что касается вранья — ну а кто из нас не врёт? Так что по — моему Корень — Зрищин отработал на троечку.

— Нет — нет, он отлично отработал, — заспорил Соловьёв, — Я бы даже сказал, что Корень — Зрищин сегодня показал лучший результат. Лучший после вас, Нагибин…

— Снова врешь, — прошипел мне Корень — Зрищин и, не дожидаясь разрешения профессора, взял себе еще четыре трикоина и вернулся на своё на место за партой.

Ну и хорошо. Если бы я простоял рядом с Корень — Зрищиным еще минуту — я бы наверное не сдержался и дал ему в морду.

Вот бывают же в жизни ситуации, когда тебя прям дико воротит от человека, с самого первого момента знакомства. У меня с Корень — Зрищиным вышло именно это.

— Вам не следует сердиться на Корень — Зрищина, Нагибин, — примирительно произнёс Соловьёв, заметив, каким взглядом я провожаю парня, — Видите ли, родовая способность Корень — Зрищиных очень сильно бьет по психике. Корень — Зрищины всегда видят во всем только плохое, одни недостатки.

Мир видится им только в чёрных тонах. Поэтому среди членов этого клана много алкоголиков и самоубийц, психические болезни среди них встречаются очень часто. Еще и постоянное одиночество, на которое обречены Корень — Зрищины…

— Хватит, профессор, — осадил Соловьёва Корень — Зрищин.

— Ох, простите, — профессор развел руками, — Я не хотел вас обидеть, баронет. А рассказал я это чисто в качестве примера того, как родовая магия влияет на сам клан, во всех сферах жизни. Простите, еще раз.

Чтобы замять тему, Соловьёв скорее вызвал Головину — стрёмную прыщавую заучку, у которой на клановом гербе был изображен свёрнутый канат.

— Я съем Слизевик, — тут же сказала девушка, пройдя к преподавателю, — А отказываться от Слизевика или бояться его — очень глупо и ненаучно. Зачем платить за евразийские трикоины, если можно есть африканские? Страх перед Слизевиком — это глупейшие суеверия, стыдно таким быть.

Закончив эту тираду, Головина вперилась суровым взглядом из — под очков в Корень — Зрищина, к которому видимо её назидательный рассказ о пользе Слизевика и был обращен.

Корень — Зрищин нахмурился и помрачнел еще больше. Даже пробормотал какое — то проклятие, но девушка уже отвернулась.

— Золотые слова, Головина, — обрадовался Соловьёв, — Да — да. Я полностью согласен с вами. Хотя сам я Слизевик, признаюсь, не ел. Видите ли, мой клан богат и близок к Императору, так что нам, Соловьёвым, есть африканские трикоины не положено чисто из соображений престижа.

Меня несколько позабавила последняя фраза преподавателя.

Мда, всё, как всегда. Тот, кто впаривает нечто другим, сам этого не делает. Прям, как в моём родном мире.

Головина тем временем, подтверждая слова делом, съела Слизевик, потом сожрала два африканских трикоина из кучи, вываленной на стол Соловьёвым, а потом вперилась в меня взглядом.

Я почуял, что во мне опять копаются, но на этот раз как — то иначе. Магия Головиной была гораздо более тонкой и осторожной, чем у Корень — Зрищина.

Во мне ворочалось нечто малопонятное, как будто ходили какие — то волны.

Головина копалась пару минут, но так ничего и не накопала.

— Нагибин, расслабьтесь, — попросила девушка.

— Да я вроде и не напрягался, — честно признался я.

— Нет, напрягался, — вознегодовала Головина, — Вы пытаетесь не думать о своей сестре!

Аудитория заржала, Соловьёв вяло улыбнулся.

— Так о ней сложно не думать, — ответил я, — Моя сестрица весьма ничего. В отличие от вас, Головина.

Аудитория заржала еще пуще прежнего, все, кроме вечно мрачного Корень — Зрищина и самой Головиной.

— Ну держись, — разозлилась девушка.

Прошла еще минута игры в гляделки, но Головина так ничего и не осилила из меня извлечь.

— Нет — нет, — решил вмешаться Соловьёв, — Головина, послушайте, способность вашего клана — телепатия. За это ваш клан и считают париями, как вам известно, ведь никто не хочет, чтобы прочитали его мысли. И в том числе этого не хочет Нагибин.

Поэтому вы не должны злиться, Головина. Вам требуется концентрация, но без эмоций. Прогоните все чувства! Не гневайтесь на Нагибина. Отнеситесь к нему снисходительно, тогда вы сможете пребывать с ним на одной волне, а потом и проникнуть в его разум. Давайте. Спокойно, сосредоточенно. У вас получится, я уверен.

Происходящее нравилось мне всё меньше. Я уже даже пожалел, что вызвался поработать манекеном для испытаний. Мне было что скрывать, в общем — то, мои мозги почти полностью состояли из вещей, которые нужно скрывать.

А вдруг Головина действительно туда залезет?

Проблема была еще и в том, что к Головиной, в отличие от Корень — Зрищина, я никакого отвращения не ощущал. Её магия растекалась по моему телу мягко, как родная, и это было паршивым. Я понимал, что если Головина сможет взять эту магию под контроль, то с лёгкостью прочитает мои мысли, все сразу.

Я попытался ни о чём особо не думать и вообще очистить голову от мыслей, как во время глубокой медитации. Но это не помогло.

Магия Головиной вдруг резко заметалась во мне и я ощутил, как она копирует и передаёт девушке мои мысли, не только те, которые я думал сейчас, но и прошлые.

Надежда была теперь только на то, что Головина не осилит декомпилировать этот поток мыслеобразов и информации, который она из меня извлекала.

А еще можно, пожалуй, просто дать Головиной в рожу и прекратить всё это одним махом. Конечно, это будет неудобно, но всё лучше, чем быть разоблаченным в качестве лунного мага или попаданца…

Но было уже поздно. Головина вкопалась в меня до самых глубин, и на дне моей души обнаружила…

— Эй, куда лезет эта стерва? — телепатически крикнул Головиной Царь в моей голове, — Пошла вон отсюда! Это мои палаты, сука.

Магия Головиной рассеялась за мгновение, девушка в ужасе отшатнулась.

— Что такое? — забеспокоился Соловьёв.

— У Нагибина две души! — в ужасе ахнула девушка.

Соловьёв понимающе улыбнулся, так люди улыбаются, когда говорят с сумасшедшими:

— Баронесса, успокойтесь. Людей с двумя душами не бывает, как вам хорошо известно.

— Но я видела! — заспорила Головина, — В Нагибине есть кто — то еще, из другого мира…

— Вы просто неверно интерпретируете то, что увидели, — примирительно произнёс Соловьёв, — Другие миры и люди с двумя душами — это всё сказки голландских алхимиков, моя дорогая. Для русской дворянки — мага верить в подобную чушь — стыдно. Успокойтесь, прошу вас. Попробуйте еще раз…

— А может не стоит? — вмешался я.

— Да не могу я попробовать еще раз! — закричала Головина, — Я потратила весь постолярис на это заклинание. А знаете почему, профессор? Потому что это заклинание засчиталось мне, как два! А как два оно засчиталось, потому что у Нагибина два разума и две души. Что ты такое, Нагибин?