История Африки с древнейших времен - Теа Бюттнер

История восточноафриканского побережья в XVIII в. была переменчивой. Новым арабским правителям не во всех городах удалось удержаться. Суахилийское население, предводительствуемое своей аристократией, отстраненной от власти, оказывало арабам все более энергичное сопротивление. Правитель Килвы, например, не пожелал терпеть у себя присутствие наместника Омана и арабского гарнизона, и в 1771 г. тем пришлось чуть ли не бежать из города. Только в начале XIX в. Килва снова подчинилась маскатским арабам, установившим свою власть на Занзибаре.

Экономика, культура, социальная и политическая жизнь складывались в разных городах по-разному. Момбаса и особенно Килва переживали в это время известный хозяйственный подъем. Могадишо на сомалийском побережье превратился в центр переработки хлопка. В некоторых центрах возникли новые прекрасные строения, в том числе знаменитая мечеть Кизимкази на Занзибаре. И все-таки восточноафриканские города не достигли того расцвета, который они переживали с XII по XV в., хотя они и продолжали социальные, правовые, особенно же культурные традиции ранних городов-государств.

С конца XVII в. происходило оживление культуры. От этого и более позднего периода осталось много значительных литературных произведений, написанных на суахили. Язык суахили совершенствовался и получал все более широкое распространение. Поэты и хронисты писали рассказы, лирические песни, героические поэмы. В 1728 г., когда португальцы предприняли закончившуюся неудачей попытку снова захватить Пате, неизвестный поэт сочинил на суахили великолепную поэму «Утенди ва Тамбуку» и записал ее письмом, основывавшимся на арабской письменности. Из Пате происходил и широко известный в свое время далеко за пределами Восточной Африки поэт Саид Абдаллах, который в период с 1810 по 1820 г. написал множество эпических стихотворений. Многие арабские семьи, переселившиеся в XVII–XVIII вв. из Маската в Пате, Ламу, Момбасу и другие города, заимствовали язык и культуру суахили. Однако ее развитие снова прекратилось из-за экономических и политических последствий второй волны маскатско-арабского вторжения, основания Занзибарского султаната при Сейиде Саиде в начале XIX в. и интриг европейских колонизаторов в эру капитализма. В некоторых районах начался процесс «обратной» арабизации.

В начале XIX в. город и остров Занзибар стали центром заново созданного Маскатско-Оманского государства. Как мы увидим ниже, это оказало отрицательное воздействие на развитие восточного побережья и внутренних районов.

В 1806 г. в Маскате-Омане к власти пришел султан Сейид Саид, задавшийся целью вернуть восточноафриканское побережье под свою эгиду. Его начинаниям благоприятствовали различные обстоятельства. После того как Сейид Саид вышел победителем из нескончаемых династических раздоров, правящая аристократия и купечество, опираясь на усилившуюся центральную власть, восстановили свои экономические позиции в морской торговле, особенно с Индией. При этом, однако, им приходилось считаться с изменившейся международной обстановкой. В конце XVIII в. капиталистическая Великобритания добилась решительного превосходства в бассейне Индийского океана и таким образом оттеснила, а то и вовсе изгнала оттуда португальцев и голландцев. Франция после поражения наполеоновской армии при Ватерлоо в 1815 г. на некоторое время также вышла из борьбы.

Правители Маската-Омана еще в 1783 г. подписали с английской Ост-Индской компанией договор о торговле и «дружбе» и с тех пор были связаны с колониальными интересами Великобритании в этом районе. С одной стороны, они рано попали в зависимость от нее, с другой — при покровительстве могущественного в то время английского флота, торгового и военного, получили свободу экономических и политических действий в небольшой, но зато точно очерченной зоне. Такую же сферу влияния пытался создать для себя с начала XIX в. молодой честолюбивый султан Сейид Саид в Восточной Африке. Великобритания своевременно обеспечила свое влияние на все его действия на Занзибаре и на восточноафриканском побережье.

Новому экономическому и политическому наступлению правителя Маската-Омана на восточноафриканском побережье способствовало крушение честолюбивых замыслов момбасских Мазруи, стремившихся к новым завоеваниям и утверждению своей независимости. Союзники Момбасы отвернулись от нее. С 1822 г. султан предпринимал с территории Занзибара особые усилия, чтобы вырвать из-под влияния Мазруи береговые опорные пункты и подчинить себе. Между 1820 и 1840 гг. его власть признали Пате, Ламу, Пемба и Могадишо: одни — после ожесточенных боев, другие — по добровольной договоренности. С 1823 г. и сама Момбаса неоднократно подвергалась нападениям флота и белуджей-наемников Сейида Саида. Мазруи, лишившись поддержки арабо-суахи-лийской верхушки населения, попытались обратиться за помощью в борьбе против имама Маската-Омана к безопасной, как им казалось, иностранной державе — Великобритании. Об этом свидетельствуют переписка с английским губернатором Бомбея и действия капитана Оуэна в Момбасе в 1822–1823 гг.[96]. Великобритания, однако, надеялась достигнуть своих целей через имама Маската-Омана, и, кроме того, в начале XIX в. она еще не была заинтересована в прямом колониальном захвате Восточной Африки. В 1837 г. город Момбаса окончательно попал в руки Саида.

Теперь наконец наместники имама прочно обосновались в южных и центральных районах побережья, в городах Микиндани, Линди, Килва, на побережье напротив Занзибара (так называемая Мрима), а также в новых опорных пунктах — Дар-эс-Саламе, Багамойо, Садани, Пангани и Танге.

После поражения Мазруи резиденцией имама Сейида Саида, а следовательно, и центром государства Омана и Восточной Африки стал Занзибар. С 1840 г. Саид именовался султаном Занзибара и Маската-Омана. Только после смерти Сейида Саида в 1856 г. Занзибарский султанат распался на две части. Преемники Саида в Маскате и на Занзибаре снова провозгласили каждый свой суверенитет.

На Занзибаре и в не столь прочной форме в некоторых приморских районах материка Сейид Сайд установил экономическое и политическое господство сильной феодальной арабской знати. Социальную и экономическую основу ее могущества составляли огромные землевладения, эксплуатация большого числа рабов, монопольное положение в прибыльной заморской торговле. У правящих кругов Занзибара рано возникло стремление приобщиться к мировому капиталистическому рынку. В свою очередь, и Занзибар с 1840 г. приобрел большое значение для европейского, а частично и для американского торгового капитала.

Еще в 1818 г. некто Салех бин Хамед завез на Занзибар с Молуккских островов гвоздичное дерево. Так был заложен фундамент для выращивания этой культуры, чему условия на Занзибаре благоприятствовали как нельзя более. С самого начала стало очевидным, какие богатства сулит продажа гвоздики заморским фирмам. Султан и значительная часть осевшей на Занзибаре арабской аристократии, поняв все выгоды нового промысла, приняли в нем активное участие.

Позднеродовые сельские общины[97] и племена коренных жителей островов Занзибар и Пемба были согнаны с плодородных земель и оттеснены в непригодные для сельского хозяйства районы. Впоследствии маскатско-арабская знать, опираясь на местных шеха, джумбе[98] или вождей, обложила население более или менее обременительными косвенными налогами и поставками (подушная подать, трудовая повинность, поставки рабов). Среди местных жителей сохранялись поздние формы первобытнообщинного устройства[99].

Новые аристократы, как правило, владели крупными плантациями гвоздики, кокосовой пальмы и т. д. Земли, с которых были согнаны племена, султан превратил в своего рода феодальные лены и жаловал их аристократам, сначала пожизненно, а впоследствии частично и с правом передачи по наследству. Всего в султанате насчитывалось до 200 крупных плантаций, на каждой произрастало от 2 тысяч до 40 тысяч стволов гвоздики или пальмы. Крупнейшим земельным собственником Занзибара был сам султан Сейид Саид — ему принадлежало 45 плантаций. Так образовалась олигархическая верхушка, извлекавшая доходы из плантаций и таможенного обложения вывозимых и ввозимых товаров. Маскатско-арабская по происхождению, она, кроме того, выделялась среди остального населения своими земельными владениями и богатствами.

На крупных плантациях — шамба трудились тысячи рабов, доставлявшихся в основном с материка. Посадки гвоздики и кокосовой пальмы на больших плантациях арабских помещиков обрабатывали зависимые люди, так называемые рабы. Во втором поколении они по своему экономическому, социальному и юридическому положению мало чем отличались от феодальных крепостных, т. е. от лично зависимых, недаром на шамбах Занзибара и Пембы основной формой эксплуатации оставалась отработочная рента. На плантациях, которые были связаны с капиталистическим мировым рынком, необходимое в силу этого постоянное увеличение продуктивности не могло быть достигнуто путем роста производительности труда (этому мешали чрезвычайно низкий уровень применяемых технических средств и докапиталистические методы эксплутации) и обеспечивалось очень высокой степенью эксплуатации и расточительным использованием рабочей силы.