Связующая Нить. Книга 3 - Анатолий Хохлов

Кицунэ, издав полный ярости вопль, ухватила колючую проволоку голыми руками. Девчонка сжала ладонь, нанизывая на зубья собственные пальцы и, собрав все силы, рванула на себя. Аюми, не ожидавшая проявления силы от златовласого ребенка, не успела выпустить оружие из рук, и ее швырнуло к обезумевшей от ярости оборотнице. Кицунэ, из горла которой вырвался бешеный вопль, замахнулась, готовясь встретить летящую к ней вражину ударом кулака. Три острых костяных шипа, отзываясь на ярость, выскочили меж фалангами пальцев оборотницы и намертво зафиксировались. Ударить в голову, пробить череп, пронзить мозг! Так, как учил воевать хозяин! Навсегда избавиться от кровожадной твари, пока та не дотянулась стальными когтями до мирных и добрых людей!

Принц Кано в отчаянном прыжке возник между Кицунэ и Аюми. Мальчишка схватил куноичи Юидая за плечо и, коротким ударом, почти без замаха, вонзил вакидзаси ей в живот. Аюми, дочь самураев, пропускала энергию Ци сквозь кольчугу и шлем, она знала, что такой удар должна выдержать, но… потоки Ци, текущие по броне, вдруг нарушились, и сияющий синим огнем клинок короткого меча вышел из спины куноичи.

— Ч… что?! — выдохнула Аюми, роняя колючую проволоку и скрючиваясь от боли.

Рука, которой Кано держал противницу за плечо, была окутана синим сиянием, по волновым колебаниям которого видно было, что энергия Ци перетекает из тела куноичи в тело Кано. Разрушение подпитки брони было следствием этой утечки.

— Все верно, — тихо сказал Кано, приближая губы к уху противницы, которая из-за нарушения энергообмена меж клетками тела могла лишь слабо дергаться и хрипеть. — Как и все воины моего рода, я — пиявка.

Белея, выпучивая глаза и слабо подергиваясь в конвульсиях, Аюми начала оседать на пол.

— Ублюдки! — Токаге, которая на этот раз ничем не могла помочь госпоже, увернулась от атак самураев и, бросая собственный меч на пол, ухватилась за кольца предохранителей сразу четырех осколочных бомб, что висели у нее на поясе. Один миг, и кольца гранат полетели в стороны. Куноичи победно ухмыльнулась. Взорвать себя и прихватить с собой в царство мертвых несколько врагов!

Но ни один человек не может покончить с собой совершенно равнодушно. Ожидая смерти, Токаге впала в ступор и не успела среагировать, когда Макото прыгнул к ней и ударил щитом, сметая самоубийцу весом стальной пластины.

— Импульс!

Удар волны Ци, способный сбить с ног тяжеловесного латника, хрупкую девушку швырнул прочь со скоростью снаряда, пущенного из катапульты. Ворохом переломанных костей и разодранного мяса Токаге вылетела в пролом и взорвалась в двух десятках метров от внешней стены башни.

— Есть! — Ива сомкнул камни стены, закрыв пробоину. — Отбились!

Кицунэ, тяжело дыша, упала на четвереньки. Царапины срастались, кровопотеря была незначительна, но девчонку трясло так, что дрожь можно было принять за предсмертную агонию.

— Маленькая моя, — Хикари подняла дочь, заключила в объятия и принялась целовать. — Маленькая моя, тише. Все хорошо! Все хорошо…

Кано взглянул на конвульсивно подергивающуюся куноичи на полу у своих ног.

«Я обязан защищать женщин?» — задал он однажды вопрос Макото.

«Мужчина наделен большей силой, чем женщина, — ответил ему великан, устремляя холодный и отстраненный взгляд на серый зимний пейзаж за окном. — Эта сила дарована ему для того, чтобы он мог принять на себя часть бед, посылаемых щедрым мирозданием на долю женщины. Но нельзя действовать бездумно. Разоряясь ради женщин, что не чувствуют благодарности, надрываясь ради тех, что используют его как крестьянин лопату, мужчина унижает себя. Мужчина — не тягловое животное. Только свет в глазах женщины, понимающей, что он делает для нее, может вдохновить мужчину на немыслимые свершения. Мужчина — творец, а женщина — вдохновитель. Поэтому не подпускай к себе близко неблагодарных».

Аюми замерла, тяжело дыша и прижимая руки к кровоточащей ране на животе. Кровь текла по клинку вакидзаси в руках принца и капля за каплей падала на холодные каменные плиты.

«Я буду заботиться о тебе, Кицунэ-чан. Возьму на себя все невзгоды, что выпадут на твою долю, и буду защищать в том числе от необходимости свершать тяжелейший грех. В благодарность… в благодарность за твою улыбку. За касания губ на смотровой площадке этой полуразбитой башни. За твой светлый взгляд и яркие мечты. За все, что ты сделала для меня. Не подпускать близко неблагодарных… Я не буду неблагодарным к тебе. Клянусь».

Кицунэ очнулась от пережитого шока и тихо плакала у мамы на руках. Хорошо. Значит, все действительно в порядке.

— Жива? — Макото подошел, склонился над Аюми и ткнул ее мыском железного сапога. — Прекрасно. Будет кого допросить.

Совместно с Куо они усадили пленницу на полу, сняли с нее шлем и сдернули маску с лица. Кано в изумлении поднял брови, а Куо и Макото дружно ухмыльнулись.

— Наглядная иллюстрация правильности принятых решений, — заявил рыжий, несильно толкая в плечо медленно приходящую в себя куноичи. — Меньше будете сомневаться, мой принц, вышвыривая за порог всякие подозрительные личности.

— Думаю, пленница много сможет нам рассказать, — Макото посмотрел на леди Хикари. — Благородная госпожа, мы займемся допросом вражеской диверсантки, могу ли я попросить вас увести леди Кицунэ в другую комнату? Грубый разговор не порадует ваш слух, я уверен. Воспользуйтесь свободным временем, чтобы показать леди Кицунэ врачу, прошу вас. Я хотел бы быть твердо уверенным, что раны нашей юной госпожи не опасны.

— Все хорошо… — шмыгая носом, заверила его девочка. — Это нервное. Я в порядке… правда.

— Пойдем, — Хикари помогла дочери подняться на ноги. — Врача звать не будем, но я заварю для тебя вкусный и ароматный чай. Поможет собраться с силами и успокоит.

Кицунэ не стала сопротивляться, и Хикари увела ее. Следом, опираясь на плечо друга, ушел ослепший самурай с изожженным кислотой лицом. Еще один выбыл. Потери. Новые потери.

Кано, чувствуя себя опустошенным, отошел в сторону от пленницы. Ему было совершенно не интересно, что скажет эта женщина. Пусть телохранители разбираются с ней.

— О чем ты хотел спросить ее, Макото? — спросил Куо. — Действуй.

— Что она может сообщить важного? — угрюмо ответил великан и вынул из ножен катану. — Я только хотел, чтобы леди Кицунэ и Хикари не видели это…

Аюми крепко стиснула зубы и закрыла глаза. Вот и все…

Судорожно вдохнув воздух, Макото взмахнул мечом и рубанул. Хлынула кровь. Обезглавленное тело куноичи неуклюже повалилось на бок.

Трагичность, суровая необходимость, сожаление…