Люди, идолы и боги - Амброджо Донини

Запрещение священникам вступать в брак тоже не столь уж древнего происхождения и, самое большее, восходит к XII веку. Только в 1123 году, при папе Каллисте IX вселенский собор (I Латеранский) узаконил его для всего духовенства.

Более тысячи лег и особенно в первые времена христианской истории священникам и епископам предоставлялась полная свобода жениться и иметь семью. Лишь среди более высокопоставленных слоев духовенства мало-помалу выработался запрет вступать во второй брак после смерти супруги.

В некоторых текстах Нового завета брак даже считается условием возведения в священнический сан[273]. Только с IV века под влиянием монашеских движений и настроений отрешения от мирской жизни — следствия экономического и идеологического распада античного мира — возникают сомнения в праве духовенства на супружество. В решении этого вопроса западная церковь разошлась с восточной. В греко-православной церкви, в русской, коптской и эфиопской церквах священники вступают в брак. Редко случается, что епископ сочетается браком после посвящения в сан. Никакого препятствия к занятию церковных должностей не составляет бракосочетание и в протестантских церквах.

Церковное безбрачие и на Западе было принято не без сопротивления. Папа Сириций, который на синоде 386 года предписал его в Африке и Испании, не осмелился официально распространить его на Рим и Италию. Заботы о неделимости имуществ церквей, епископата и монастырей впоследствии не менее, чем моральные и уставные соображения, способствовали распространению этого запрета. Невозможность для священника заводить семью и законных детей затрудняла дробление церковных феодов.

На «сожительство» священников с женщинами особенно ополчились монахи бенедиктинского ордена, а после Клюнийской реформы их давление стало непреодолимым.

Магическое происхождение воздержания

Как пришли к практике воздержания, которая неизвестна почти ни одной религии древнего мира, а ныне удерживается только в лоне католической церкви да в некоторых мусульманских сектах, как, например, у дервишей?

Идея безбрачия в качестве постоянной жизненной нормы не только чужда первобытным народам и возникшим на основе рабовладельческих отношений обществам, но и находится в прямом противоречии с одним из самых распространенных проявлений древней религиозности: культом предков.

Чтобы умершему добиться спокойствия в загробной жизни, необходимо было, по поверью, обеспечить ему потомков. На Крите и в Спарте вступление в брак строжайше предписывалось законом. В Афинах желательность бракосочетания была почти обязательной, и только со времени Платона, с V века до н. э., начинает прославляться безбрачная жизнь. Сказывалось влияние дуалистических и подчас двусмысленных учений персидского происхождения (среди них обычаи гомосексуализма). Рим всегда испытывал отвращение к безбрачию. Во времена Августа были приняты на этот счет суровые закопы, которые оставались в силе и после Константина.

Если все это в целом и справедливо, верно и то, что в первобытном обществе существовали многочисленные правила и запреты осуществлять в определенные периоды жизни половые связи (например, во время охоты или войны, или в ходе торжественных празднеств). Вот отсюда-то и происходит укоренившееся в сознании людей представление, что узы брачного сожительства могут быть порой опасны или греховны.

Воздержание поначалу приобрело явно магический характер, считалось, что человек должен располагать всей своей энергией для совершения определенных актов общественной жизни (посвящение в племя или род, воинские обряды, всякого рода умилостивительные ритуалы), почему и начали возникать временные или постоянные табу, или запреты, на половые отношения мужчины и женщины.

В следующий период развивается представление о том, что все приближающиеся к божеству должны быть в состоянии полной, хотя бы временной, священной чистоты, которую римляне называли кастимония (castimonia), то есть обрядовое целомудрие. Этого же происхождения обязательная для весталок девственность, впрочем, далеко не всегда соблюдавшаяся, несмотря на суровые преследования, отразившиеся в легендах.

Первоначальное христианство, со своей стороны, не знает никаких общих правил целомудрия или воздержания от супружества.

Советы по этому поводу, которые встречаются кое-где в посланиях Павла, отвечают не побуждениям морального порядка, а убеждению в неминуемом конце света. Перед лицом опасностей, с которыми, как верили в ту пору, через самое короткое время столкнется человек в дни завершающей апокалиптической трагедии, он советовал родителям сохранить детей в безбрачии и верующим жить без бремени семейства. Так люди смогут с легким сердцем и без помех претерпеть испытания «неминуемых мучений»[274].

Монашеская жизнь IV века дала более определенное в теологическом смысле моральное содержание древнему противоречию между телом и духом, которое в Новом завете в основном еще не ушло от дуалистического воздействия социальных факторов. Несомненно решающим в этом смысле было влияние мифа манихейского происхождения о первородном грехопадении из-за нарушения сексуальных норм, воспринятого учением Августина. Целомудрие стали тогда рассматривать как преимущественное условие спасения. Отсюда движение против супружества, по крайней мере в отношении тех людей, которые желали посвятить себя служению богу.

Но когда верующие пришли к подобным убеждениям, уже не существовали экономические и социальные условия, благодаря которым сложилась первоначальная организационная структура церкви, а христианство переродилось в иную, чем прежде, религию.

Будда, Конфуций и Мухаммед

Наряду с христианством и исламом буддизм входит в число трех самых распространенных до сих пор религий. Впрочем, этим аналогия не исчерпывается.

Подобно христианству и исламу, буддизм — учение об искуплении страдания и всеобщем спасении. Как и эти религии, он возник и развивался в течение длительного времени, между VI веком до н. э. и VIII веком н. э., когда образовалась, укрепилась и затем распалась рабовладельческая формация общества, и пережил почти полтора тысячелетия социальной эволюции и разработки вероучения, которое принимало различный характер в зависимости от специфических экономических и духовных условий той или иной среды.

Первоначально буддизм был распространен в Северной Индии, в небольшом государстве у подножия Гималаев, к югу от Непала. Буддизм, как и христианство или ислам, сравнительно недолго удерживался в районе возникновения. Своих самых больших успехов буддизм добился в «земле миссии» в восточной части Азии, где в различных формах он остается господствующим культом не менее 500 миллионов человек.

Наконец, буддизм тоже возник в качестве «великой ереси», так как в определенный момент это религиозное движение отделилось от более ранней традиции и развилось самостоятельно, хотя, впрочем, наряду с другим иноверным философско-религиозным движением Индии, джайнизмом[275].

Взаимоотношения между древней ведийской религией в Индии и учением Будды по существу сходно с отношениями между еврейской религией и христианством. Буддизм тоже не был создан одним лицом и возник в тех социальных и духовных условиях, которые создали предпосылки для его первоначального идеологического и организационного развития[276].

Принц Гаутама

Вполне естественно, что буддийская литература приписывает основание движения легендарному персонажу, Сакья-Муни или Сиддарта, который якобы воплотился за пять или шесть веков до нашей эры в образе индийского принца Гаутамы (на санскрите), или Готама (на языке пали).

Эта легенда имеет, без сомнения, какую-то фактическую основу. Но исследование священных буддийских текстов на санскрите и пали, а также соответствующих археологических материалов показало, что миф о жизни основателя религии был разработан сравнительно поздно, в целях морального воспитания и распространения религии среди инаковерующих. Во всяком случае, это произошло через пять или шесть, если не больше, столетий после его предполагаемого исторического существования.

Древнейшая биография основателя буддизма, которой мы располагаем, относится к I веку н. э., она несколько моложе наших евангелий. Другие источники, хоть они и считаются исключительно древними, не старше II–IV веков н. э.[277]

С другой стороны, имя Будда означает, собственно, «просветленный». Тот же титул дан сотне других в той или иной мере вымышленных персонажей, которые через нечто подобное «внутреннему озарению» достигают «состояния высшего блаженства», заключающегося в подавлении всех возможных желаний и уничтожении человеческой индивидуальности. В буддийской теологии насчитывается более тысячи этих сверхъестественных существ, которые мало-помалу превратились в маленьких божков, в предметы народного поклонения и почитания. Они включились также и в новое миропонимание, распространявшееся буддизмом.