Колыбельная для вампиров - 2 - Светлана Александровна Борисова

— C'est vrai?[1]

— Oui, c'est vrai[2].

Мои ли слова сыграли свою роль или что другое, но Аннабель наконец-то прорвало. Она порывисто села и заглянула мне в лицо. Не знаю, что уж девчонка вычитала на нём, но она отшвырнула одеяло и, повиснув у меня на шее, заревела с новой силой. Я сдержала порыв отпихнуть её от себя и запаслась терпением. Всё же это большой прорыв в наших отношениях. К тому же, как сказал Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили — к моему великому сожалению.

Смирившись с родственной катавасией, я обняла Аннабель и, похлопывая её по спине, дала ей возможность выплакать страх и горе. Правда, несмотря на все увещевания, слёзы все лились и лились. Просто какой-то нескончаемый поток, который уже насквозь промочил мою футболку и грозил затопить кровать. Малявка так захлёбывалась рыданиями, что я даже занервничала, решив, что у неё тоже истерический приступ. То-то отцу будет радости! Не успел одну откачать, как уже другая бьётся в истерике.

К счастью, обошлось без его вмешательства. Аннабель, которая не иначе выплакала годовой запас слёз, начала успокаиваться сама. К тому же я снова подключила ментальную обработку.

— Ну что, стало легче? — я заглянула девчонке в лицо и, получив согласный кивок, перекрестилась про себя. Слава богу!

Сама люблю пореветь, но терпеть не могу, когда это делают другие. С другой стороны, Аннабель ещё ребёнок, потому имеет полное право реветь, когда ей захочется.

— Ну, милая! Я уж думала, что ты утопишь меня в слезах.

Отыскав сухой участок на своей футболке, я великодушно предложила его в качестве носового платка.

— Сморкайся, не бойся! Хуже ей уже не будет.

— Простите! — сконфузилась Аннабель, глядя на меня мокрыми и, что самое забавное, счастливыми глазами.

Нет, дети — это что-то с чем-то! И тут что сподобило меня спросить:

— Слушай, Аннабель, а ты знаешь, зачем ты у нас?

Девчонка отрицательно покачала головой. «Ну всё, лично прибью Рени! Вот зачем столько времени держать ребёнка в несознанке?» — возмутилась я и, спохватившись, вздохнула. Нет, не прибью. Рени теперь нужно беречь от всяческих волнений.

— А ты что думаешь? Зачем ты нам? — спросила я.

— Вы настоящие вампиры, мне так кажется, — тихо ответила Аннабель.

— Правильно понимаешь. Ну и?

— Когда вы выпьете мою кровь, я умру и тоже стану вампиром. Но я уже ничего не боюсь. Правда-правда! Мари, а мне тоже придётся спать в гробу? — спросила она с любопытством.

Уткнувшись в макушку удивлённой и чуточку обиженной девочки, я не выдержала и расхохоталась.

— Стоп! Не удирай, мышонок! Лично я не люблю спать в гробельнике, но ты как хочешь. Если есть желание, то можем заказать по интернету подходящую модель или съездим в бюро похоронных услуг и вживую подберём тебе какую-нибудь симпатичную домовину. Хочешь в стиле хай-тэк со встроенными динамиками? Да не пугайся ты, это шутка! — я пригладила взъерошенные пёрышки нашего феникса и уже на полном серьёзе добавила: — Аннабель, ты обладаешь уникальными способностями. Но чтобы стать настоящим вампиром, как раз умирать ни в коем случае нельзя. Ведь мы не киношные кровососы. Скажи, я каким-то боком похожа на мертвячку? Нет? Точно? Можешь пощупать меня руками. Ой, не щекотись! Скелет нигде не проглядывает? Ни ребрышка? Слава богу, шкурка натянута на совесть! А если серьёзно, то я хочу, чтобы ты знала, никто в нашей семье не причинит тебе вреда. Ясно, мышонок?

— Д-да…я буду такой же, как ты? — тихо спросила девочка. На её личике появилось сомнение.

— Эй, в чём дело? Тебе не по нраву моя внешность?

— Что ты, Мари! Ведь ты такая красивая!

«Молодец малявка, так держать! Ты нашла верный подход к старшей сестре». Но тут Аннабель понурилась и добавила:

— Я никогда не стану такой, как ты. А ещё эти дурацкие веснушки, от которых никак не избавиться…

— Вот глупая! Думаю, в вампирской ипостаси ты будешь настоящей красавицей и отодвинешь меня на второй план. И это очень нехорошо с твоей стороны. Но гораздо хуже другое, ты навсегда останешься моей младшей сестрёнкой, с которой придётся делиться любимым мороженым, терпеть налёты на свою одежду и диски с анимэ. Ну, а когда ты подрастёшь, то наверняка начнешь отбивать моих женихов. Ужас!

— Не бойся, Мари, я не буду отбивать твоих женихов, — всхлипнула Аннабель. — А одежда у тебя просто ужасная. Если разрешишь, конечно, я посмотрю диски с анимэ, но я обязательно их верну. Честное слово!

— Нет! Где это слыхано? Вот и утешай после этого нахальных девчонок, которые ещё никто и ничто, а уже хают мой несравненный вкус! И с женихами ещё бабушка надвое сказала. Это сейчас они тебе не нужны, а потом не успеешь оглянуться, и нет парня. Ищи ветра в поле!

— Неправда, я не буду их отбивать! — горячо запротестовала девочка. — Мари, хочешь мороженое? У меня есть ассорти с ягодами и шоколадом.

— Садистка! Как ты могла скрыть от меня мороженое, да ещё ассорти? Нет тебе за это прощения! Кстати, почему ты сразу его не выдала за завтраком?.. М-р-р! Мороженое! Ладно, так и быть дарю тебе своих женихов всех до единого, кроме одного — самого рыжего и красивого.

— А кто это? — спросила девочка, блестя любопытными глазёнками.

— Будешь много знать, быстро состаришься! — сказала я шутливо, легонько щелкнув её по носу. — Может, вернёмся в кухню и доедим те замечательные пирожные, которые ты сегодня приготовила, а затем попьем кофейку с обещанным мороженым?

— Идём! — радостно воскликнула Аннабель. Её слезы мгновенно высохли и, вскочив с кровати, она схватила меня за руку, и потащила в кухню.

«Ох, уж эта детская непосредственность! Куда только подевались страх и горе? Стоило только выплакаться, и глупый человечек снова сияет как ясно солнышко», — насмешливо подумала я.

Аннабель с таким аппетитом уплетала мороженное, что я даже умилилась. Замечательный феникс! Правильно Рени сделала, что сперла её у Ладожских. Вера Дмитриевна перебьётся.

В солнечном свете, падающим с террасы, рыжие кудри девочки горели золотом, навевая своим цветом ностальгию по Академии, точнее по одному симпатичному рыжику. Мои мысли плавно переключились на Тьена. Интересно, помнит ли он меня, или, как водится, с глаз долой — из сердца вон? А что? Запросто. Н-да, слишком поздно я проснулась для любви и теперь не вполне представляю, какие узы нас связывают…

«Если есть что связывать», — поняв, что сейчас по уши увязну в сомнениях, я