Пресвитерианцы. Первый поход - Василий Кленин

Расселись.

— Это благородный Садака Рюдодзи — близкий человек даймё Хисасе Мацууры, — представил спутника Гото Арита. — Я рассказал господину Мацууре о твоем предложении, генерал. И вот от него прибыл человек для переговоров.

Казалось, на этом Гото пришла пора умолкнуть и пересесть к стене, но он еще раз поклонился Ли Чжонму.

— Сначала я должен сказать важное: я не исполнил твою просьбу, генерал.

— Подожди… — не понял главнокомандующий. — Но ты же сказал, что рассказал всё Хисасе Мацууре…

— Так и есть. Но я никогда не служил ему. Мой господин — Юноба Мацуура, глава клана Мацуура, которому служат многие самураи. Это ветвь Хирада. Только я не пошел к нему. Раньше, когда клан возглавлял еще Садао — Мацуура служили Южному двору. Но его младший брат, Мисада, перешел на сторону северян. Как и многие другие… но он получил большие выгоды от этого. Следующий даймё — Юноба — близко сошелся с кланом Оучи, и сегодня ему выгодно поддерживать Северный двор.

— Юноба даже не истинный Мацуура, — прокаркал вдруг гость, мрачно глядя на говоривших. Он тоже неплохо знал чосонский. — Он лишь племянник Мисады и сын Шисы Дзюнмото. В его крови нет чести рода Мацуура. Юноба больше слушает посланцев Оучи, нежели своего истинного господина Сёни.

— Я мог исполнить твою просьбу, генерал, — опустив глаза, продолжил Гото Арита. — Но Юноба точно не прислушался бы к моим словам. И ноги мои сами пошли к благородному Хисасе — это другая ветвь Мацуура — Согамиура.

— Истинные Мацуура! — снова влез в разговор гость. — Кровь Хисасе чиста, и он никогда не забывал о своем долге перед кланом, которому служили все его предки!

Ли Чжонму уважительно склонил голову перед ниппонцем, хотя, глаза его поедали Ариту: что тот хочет ему сказать, но не решается говорить при посланниках?

— Я счел, что Хисасе Мацуура скорее прислушается к твоим словам, генерал, и проявил своеволие, — закончил Гото Арита и с поклоном отсел к боковой стенке.

— Что ж… — Ли Чжонму пребывал в некоторой неуверенности. — Мне можно только порадоваться, что ты проявил инициативу. И что славный Хисасе Мацуура присоединился к справедливой борьбе за Южный двор…

— Нет! — влез посол Садака. — Мой господин ничего не обещал. Он хочет понять вас, чосонцев. Ваши цели, ваши возможности. И уже решить, не нанесет ли урон его чести ваше предложение? Я видел ваш лагерь — с таким малым войском не стоит начинать войну против сёгуна.

— Было бы у нас побольше воинов, это меньше уронило честь твоего господина? — усмехнулся Ли Чжонму. — Не сердись, почтенный Садака. Это к слову пришлось. На самом деле, я прекрасно понимаю осторожность вашего предводителя. Но сила моего войска измеряется не числом людей.

— Мы знаем, как воюют чосонцы, — фыркнул посланник.

— Упрек справедливый. Но не в нашем случае. Гото наверняка рассказывал о наших победах на Цусиме. И здесь, на Тиндэе, я уже разбил войско даймё Акизуки. А мой полковник малым отрядом захватил вот этот замок. Мои воины сильны. Но главное — у нас есть особое оружие. Не желает ли почтенный Садака посмотреть на его возможности?

Почтенный Садака желал. Так что не зря, по приказу генерала Ли, Сон Чахун и его люди всё это время готовили пуш-ку и ее будущих «жертв» — уже привычные колья с мешками с травой и даже несколькими доспехами. Колья натыкали на мостике и по краю нижней площадки — курувы. Гостей вывели на свежий воздух, проводили до ворот, а потом пушка (без предупреждения) выстрелила. Ли Чжонму явно хотел согнать спесь с Садаки, и ему это удалось. От грохота посланник князя присел, вцепился в рукоять своего меча, а когда облако дыма, возникшее справа, рассеялось — его взору предстали разодранные в клочья «враги». Поскольку расстояние было совсем небольшим — некоторые мешки аж сорвало с кольев.

— Наше оружие пробивает самые прочные доспехи, — гордо объявил Ли Чжонму. — Дорогие гости, вы сами можете посмотреть, какие дыры оставляет картечь.

Садака и его спутники, всё еще не отошедшие от эффекта выстрела, быстро помчались к земляному мосту — проверять слова старого чосонца. А «старый чосонец» (благо рядом, кроме Гванука никого не осталось) тут же ухватил Ариту за локоть и негромко заговорил:

— В чем подвох, Гото? Эта ветвь Мацуура не имеет никакой власти? Я правильно понял?

Ниппонец смущенно кивнул.

— Все владетельные самураи служат ветви Хирада, — признался он. — А главе Согамиура служат разве что дзи-самураи, ну и личная дружина у Хисасе имеется.

— Есть ли нам вообще смысл с ними связываться тогда? — прошипел генерал Ли. — Сколько у них сил?

— Смысл связываться есть… Потому что других вариантов у тебя нет, генерал. Если кто и пойдет на союз с тобой — так это они. Войско у Хисасе небольшое: самураев сильно меньше тысячи. Но есть корабли, могут крестьян вооружить. Только не в этом дело. Они — тоже Мацуура. Хисасе имеет такое же право повелевать всеми кланами былого содружества. Просто Юноба будет против.

— Получается, они хотят, чтобы мы за них воевали? С этим Юнобой?

— Не знаю. Может быть. Но хотят они другого. Хисасе всеми силами желает, чтобы его верховный господин — сюго Мицусада Сёни — именно в нем увидел надежного слугу. Этот Садака правду говорил — Юноба Мацуура ест и пьет из рук клана Оучи. А Сёни этого не замечают. Хисасе мечтает возглавить весь клан Мацуура. И, как встарь, служить исконному господину.

— Как встарь — это значит Южному двору? — уточнил Ли Чжонму.

Гото задумался. Но ответить не успел — от моста возвращался Садака.

— Это… внушает трепет, — нехотя признался посланник. — Много у вас такого оружия?

— Я могу создать много, — уклончиво ответил Ли Чжонму. Гванук догадался, что сейчас его генерал делает то, чему раньше учил Ариту. Честный человек объяснил бы, что создание пу-шек — дело непростое, что стреляют они медленно, что порох у чосонцев почти закончился. Но сейчас надо, чтобы Мацуура присоединились к ним, а значит, лишняя правда только вредит делу.

В покоях генерала Ли беседа снова вернулась к