Моя - Анастасия Пырченкова

— Я поняла, — оборвала его, не дав договорить.

Хватит и того, что нарисовало моё больное воображение.

— Вот и умница, — похвалили меня. — Люблю умных женщин, — сделали комплимент.

Я промолчала.

Правда, вот приехали мы совсем не туда, куда я думала. Когда Прохоров говорил об отце Артёма, я и подумала первым делом о его отце. Настоящем. А приехали мы к Стасу. Остановились неподалёку от входа в один из банков, принадлежащих семье Егоровых. Артёмку у меня буквально выдирали из рук, так их свело в нежелании отпускать сына, предварительно сунув ему в комбинезон какой-то конверт. Дальше я уже в боковое стекло следила, как мальчика относят внутрь, а возвращаются уже без него. Мы в тот же миг сорвались с места, вклиниваясь в бесконечный поток машин.

— Мы так не договаривались. Куда они дели моего сына? — тут же запаниковала я и заткнулась, когда к боку приставили пистолет.

Хотя, если честно, он меня мало волновал. Но не хотелось умирать, не зная о судьбе Артёма.

— Всё в порядке. Его просто оставили в каком-нибудь безлюдном углу. А дальше уже работники банка сделают своё дело. Я же обещал, — укорили меня.

Знаю я эти… обещания.

— В любом случае, уже поздно паниковать, — философски заметил Прохоров.

Я едва не вцепилась ногтями в его глаза. Остановил очередной тычок пистолета в бок.

— Я ведь просил, — послышался очередной укор с его стороны. — Вы мне, конечно, нужны пока что живой, но не настолько, чтобы позволять вам распускать руки.

Эти слова стали для меня последними. Я только успела заметить тень, а после голову пронзила боль и сознание поглотила тьма.

Артём

— Повтори, что ты сказал? — произнёс ненавидящим голосом, глядя в голубые глаза виновника всех наших с Галей проблем.

— Что слышал, — огрызнулся Стас, стоя у окна в моём кабинете спортивного комплекса. — И прежде чем ты начнёшь мне что-то предъявлять, вспомни, что именно о таком исходе я тебя предупреждал изначально. Ты сам предпочёл мне не поверить. Хотя нет, не в доверии дело, — съязвил. — Просто кое-кто туп и самонадеян по жизни, — повысил голос, сжав до хруста кулаки.

Так и захотелось его по стене размазать. Но ведь прав сучоныш. Сам виноват. Только я. Снова. И теперь моя девочка неизвестно где, наедине с настоящим психопатом, с ней неизвестно что…

Господи, да я бы лучше сам сдох, чем позволил такому произойти. Но позволил. А я живой.

— Акимов, потом будешь самобичеванием заниматься, — вернул в настоящее суровый голос Егорова.

И опять этот ублюдок прав. Но в груди пекло неимоверно, словно вся преисподняя в ней поселилась. Это мешало сосредоточиться. И мысли, одна хуже другой, кружащие хороводом в моём сознании, не добавляли спокойствия. Но надо думать, что делать, а не о том, что может случиться, если я не справлюсь.

— Твои предложения? — уточнил глухим голосом. — Ты знаешь, где она?

— Нет. Но догадываюсь.

Теперь я знаю, что значит за одно мгновение умереть и воскреснуть.

— И? — надавил, не дождавшись ответа.

— И местоположение этого места мне неизвестно, — таким же глухим голосом, но гораздо тише проговорил Стас.

Пришлось прикрывать глаза и считать до десяти, чтобы унять резко взметнувшуюся ярость, вызванную безысходностью, отчаянием и страхом за любимую.

— Значит, надо выяснить, — деловито заметил я, обдумывая, к кому можно обратиться за помощью в этом вопросе.

— Надо, — согласился со мной парень, кивнув.

Правда, мыслями он пребывал далеко от моего кабинета. И делиться своими соображениями не спешил. А у меня и так нервы ни к чёрту в последнее время!

— Егоров, тебе помочь придумать план? Я могу, — показательно сжал ладони в кулаки.

— Так ты же у нас самый умный, вот и придумай. Она же твоя девушка. Так почему именно я должен это делать? — ядовито произнёс Егоров.

— Тогда вали отсюда и не беси меня! — сорвался на крик.

Он итак меня бесил по жизни, не говоря о таких вот моментах, когда строит из себя всезнайку и крутого перца. Только вот без своей семьи Стас — никто. Но не могу не признать, что ради Гали этот придурок готов пойти на всё и даже больше, чем я и собираюсь воспользоваться. Да и у самого уже в голове рождался довольно сырой ещё, но план. Надо только тщательней обдумать детали.

— Давай так, Егоров, — подал я, наконец, голос. — Уверен, тебе не составит великого труда найти место, в котором держат Галю. В конце концов, сомневаюсь, что Прохоров забрал её, чтобы просто досадить тебе. Он желает отомстить за дочь. Значит, будет ждать тебя. Если и решит убить Галю, то исключительно на твоих глазах. И у нас будет всего один шанс, чтобы этому помешать. Но тут уж положись на меня, — усмехнулся жестоко.

— А если не успеешь? — нахмурился Егоров.

— Успею. Должен, — уверенно ответил ему.

Иначе сам сдохну следом…

— И каков твой план? — уточнил Стас.

— Для начала я хочу знать всё о его дочери. Как, что и почему. И самое главное, что с ней случилось в действительности. Уж прости, но на убийцу ты никак не тянешь. Слишком герой, — скривился.

— Мечта детства — быть похожим на супермена, — мрачно отшутился тот. — И ты прав. Я никого не убивал. За меня это сделала автокатастрофа…

По истечению суток у нас с ним был придуман план и начато его осуществление.

Потерпи ещё немного, медовая.

Совсем скоро всё закончится...

ГЛАВА 21

Когда я очнулась в следующий раз, то обнаружила вокруг себя голые бетонные стены, пол и потолок, освещённые одной единственной лампочкой. Неподалёку от неё был вбит ржавый крюк. Лежала я на узкой койке, явно сохранившейся здесь с ещё советских времён.

Да что ж я такая везучая-то!

Не одно, так другое.

Хоть бы с Артёмкой всё было хорошо, и его не передали ни в какие государственные органы из-за отсутствия родителей рядом. Вряд ли, Стасу побежали докладывать о появлении ребёнка в коридоре. А может, его вообще не было в том офисе? Или был, но уехал за минуту до нашего появления?