Твой личный мерзавец - София Максимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полина включила холодную воду и умылась, смывая следы слез и прогоняя из головы глупые сомнения и беспочвенные страхи… Андрей сказал, что Поля нужна ему любая, даже если бы девушка была самой последней грешницей… Неужели она любит его меньше? Неужели не простит за прошлое?
Поля решительно вышла из ванной и направилась в кабинет деда, из-под двери которого пробивалась полоска света: видно, с настроением мужчины тоже было не всё в порядке, раз он проигнорировал ужин. Она вошла без стука и привычной приветливой улыбки и уселась в одно из кресел для посетителей. Григорий Вениаминович с бокалом коньяка в руке тут же подобрался и немного настороженно посмотрел на внучку. Вид у него был как у побитой собаки.
— Как ты, дорогая? — спросил он участливо.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне всю правду. Всё, что знаешь про Андрея, — ответила Полина твердо. — Он действительно причастен к похищениям?
Мужчина замялся, не зная, какие слова подобрать. Не хотелось врать, но ещё больше не хотелось отдавать внучку этому наглому типу, что как вор пробрался в её постель, несмотря на все предупреждения и угрозы.
— Полюшка, у Андрея криминальное прошлое. Он в команде Арчакова промышлял разными делишками, связанными с нелегальным автомобильным бизнесом… — ответил он, наконец.
— Он похищал кого-то? — ещё раз спросила девушка о том, что её сейчас волновало больше всего. Она не сводила своего внимательного взгляда с деда, подмечая все оттенки эмоций, что отражались на его лице: досада, растерянность, страх…
— Об этом мне не известно, — признался он, но тут же поспешил добавить, — но он — бандит, Поля. Он нарушал закон. Этим уже всё сказано.
— А разве не ты говорил, что все мы не без греха? Что ты его тоже нарушал, когда это было тебе выгодно?
— Как ты можешь сравнивать? Это совсем другое! Для него это был образ жизни! — затараторил Григорий Вениаминович, внезапно краснея, и приложился к своему бокалу. Такой он Полю раньше не видел, никогда она ещё не была с ним так жестока. Заметив, как расстроила старика, девушка чуть смягчилась.
— Дедушка, дорогой, пойми меня! Я его люблю! Это не каприз и не прихоть! Я не могу вырвать это чувство из своего сердца только потому, что Андрей не понравился тебе! И каждое злое слово, что ты бросаешь о нем, ранит меня не меньше! Я очень прошу тебя, смирись с моим выбором!
Она медленно поднялась, подошла к ссутулившемуся старику и нежно поцеловала его в гладко выбритую щеку, а затем тихо вышла из кабинета.
— Смирюсь, куда ж мне деваться… — проговорил обреченно Гусев, как только остался один, и вытер заблестевшие глаза. — Вот так, Маша, выросла наша девочка. Но уж лучше этот, чем та размазня — Валя…
Мужчина читал его показания потерпевшего по делу и теперь знал о роли в похищении Полины. Конечно, это не прибавило парню уважения в его глазах, и Гусев надеялся, что Поля тоже сделает соответствующие выводы и прекратит общение с этим трусом, который сейчас, к слову сказать, направо и налево раздавал интервью о своем похищении и муках, что ему пришлось пережить. Из тех же показаний Григорий Вениаминович узнал и про роль Смолкина в спасении внучки от жестокой участи и в душе был очень благодарен ему, хоть и не спешил признаваться об этом вслух даже самому себе.
По стеклу распахнутого окна царапнула ветка раскачивающегося на ветру дерева, которое Гусев всё порывался срубить за ненадобностью, и старик подумал: это покойная жена подала знак, что согласна с его решением…
Полина вернулась в свою комнату, сменила постельное белье и прибрала разбросанные вещи. Она решила, что не будет пока звонить Андрею, даст ему время успокоиться, а вот завтра нагрянет к нему с визитом и постарается примирить с дедом. Спать не хотелось, и Поля просто лежала, уставившись в потолок и думая о том, как за последнее время изменилась её жизнь. От этих мыслей девушку отвлек робкий стук в дверь.
— Входи, дедушка, — ответила она.
Гусев вошел в комнату с подносом в руках, на котором дымились две чашки чая, и источал свой аппетитный аромат внушительный кусок черничного пирога. Полина тут же подскочила к старику, перехватила его ношу и устроила на письменном столе, заботливо отодвигая для него один из стульев. Только тут она заметила небольшую желтую папку подмышкой у деда. Заметив любопытный взгляд, Гусев положил принесенные документы на деревянную поверхность и проговорил с грустной улыбкой:
— Это всё, что я нашел на Андрея. Посмотри, пожалуйста, ты должна знать, кого выбираешь.
— Хорошо, обязательно! — ответила Поля, зная, что даже не взглянет на собранный компромат. Она уже всё решила для себя: Андрей нужен ей любой…
Дед и внучка принялись пить чай и болтать о пустяках. Когда стрелка на часах показывала одиннадцать, Григорий Вениаминович встал, чтобы отправиться к себе. На душе у старика было тоскливо, прожитые годы неподъемной тяжестью давили на плечи, но он храбрился, стараясь не выдать внучке своего настроения. В самый последний момент Поля крепко обняла его и проговорила со слезами в голосе:
— Спасибо! Ты самый лучший дедушка на свете!
Андрей не помнил, как добрался домой. Перед глазами так и стояло испуганное лицо Полины, которая смотрела на него так, словно он в один миг превратился в двуглавое чудовище. Достал из холодильника водку, и, наплевав на запрет врача употреблять алкоголь во время приема антибиотиков, опрокинул в себя одну за одной две рюмки, а затем вышел на балкон, закурил и стал всматриваться в темноту сгущающихся сумерек.
Кажется, он снова облажался! По полной! А ведь думал, что они тогда всё обсудили, и Поля приняла его прошлое, да и его самого таким, какой он есть. Как теперь всё исправить? К тому же придется искать подход к её лицемерному деду. Смолкин ухмыльнулся своим мыслям: оказывается, он был достаточно хорош, чтобы подставлять свою спину, защищая Полину как телохранитель, и совсем не годился как будущий зять…
Стоило только этой мысли промелькнуть на краешке сознания, как Андрей всё чаще в своих размышлениях стал возвращаться к ней, проговаривая про себя слово «зять» так, словно пробовал его на вкус. А
