Группа риска - Сергей Майоров

— Куда сейчас? — спросил он, усаживаясь за руль и доставая ключи.

— Давай этот адрес проверим, где мой одноклассник обитать должен.

— Думаешь, он…

— Водку-то мне в пиво намешал кто-то. Не он, конечно, а бармен, но с его подачи.

Дима включил скорость.

— Если он хоть как-то при «делах», я ему, суке…

— При «делах», и еще как. Только вот дома его не окажется. Ни сегодня, ни в ближайшее время. Но проверить надо.

Доехали быстро. В двух окнах квартиры горел свет, но зеленого «БМВ» нигде поблизости не наблюдалось.

— Не в цвет, — вздохнул Костя, выбираясь из машины. — И сейчас еще целую жизнь будем в дверь долбиться…

Он оказался прав. Женский голос через дверь ответил им, что никакого Вадика здесь нет и никогда не было, но пустить их в квартиру наотрез отказались, и пришлось долго ждать, пока приедет наряд местного отделения, а хозяйка рассмотрит в окно патрульные «Жигули».

Проверив у оперов удостоверения и успокоив перепуганную женщину, милиционеры уехали на следующую заявку.

— Я эту квартиру два года назад купила, через агентство. Могу документы показать. А что, что-нибудь не так?

Петров бегло просмотрел договор купли-продажи и какие-то другие бумаги. Ничего полезного в них не было.

— Я же по глазам вижу, что что-то случилось, — допытывалась хозяйка. — Просто почему-то не хотите мне говорить. Кого-то убили? Сейчас с этими квартирами столько всякого творится, просто ужас!

— Извините за беспокойство и до свиданья, — Костя повернулся к двери.

— Нет уж постойте, вы мне должны объяснить! — возмутилась женщина.

— К вам это никак не относится, — ответил Дима, протискиваясь мимо нее на выход.

— Но я должна знать! — донеслось им вслед, когда они сбегали по лестнице.

— Куда теперь? Бармена за «хобот» брать? — спросил Дима, отпирая дверцы машины.

— Каким образом? — усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, Костя пожал плечами, — Не в лес же мы его повезем, там-то он все бы рассказал… Давай домой.

— Домой?

— А куда еще? — Костя закурил сигарету и прикрыл глаза. — Черт, голова болит, не соображаю ничего. Сам посуди, как все это организовано было. Мы своими метаниями сейчас только людей насмешим. Им ведь не пистолет нужен был, у них другая цель была.

— Какая?

— Меня подставить. На пистолет, сам по себе, им наплевать. Не было бы его — чего-нибудь другое придумали.

— И чего же они хотят?

— Вот этого я и не понимаю… В перспективе меня увольнение ждет.

— Ну, это еще…

— Не «ну», а ждет. Федю Брауна за утерю «ствола» без всяких разговоров уволили, хотя на него нападение реальное было, со свидетелями и травмами. Чего ж про меня-то говорить? Если я его не найду за месяц-полтора, пока мой вопрос решаться будет. Но я почему-то не верю, что найду его. Не бывает так хорошо. Но вот кому все это надо?

Они остановились перед светофором, и Петров, оторвав взгляд от дороги, посмотрел на напарника.

Они поняли друг друга.

— Только почему так сложно? — пробормотал Костя.

— Я не люблю действовать за глаза, — сказал Александр Петрович, глядя мимо Ковалева в окно и перекатывая по столу карандаш. — И поэтому говорю прямо. Я буду ходатайствовать о вашем увольнении.

Несколько дней назад начальник ОУРа подполковник Поляков ушел в отпуск, и отдел возглавил его заместитель, именуемый обычно Пифагором, Архимедом или каким-либо другим научным прозвищем — за пристрастие к длинным пустым речам и полное непонимание сути работы. В уголовный розыск, да еще и на руководящую должность, Александр Петрович попал случайно, благодаря родственным связям в управлении кадров главка и каким-то своим личным, очень непонятным заслугам. Место это он сам для себя считал проходным и давно настроился перепрыгнуть в один из уютных кабинетов хозяйственного управления, но нынешний обладатель вожделенного кресла не торопился его освобождать, и приходилось ждать, героически снося тяготы и неприятности непонятной, а потому давно опротивевшей службы.

— Утрата боевого оружия — это очень серьезный проступок. Проступок, если не сказать больше, — начальник сделал паузу и впервые за все время разговора посмотрел на Ковалева, но теперь тот уклонился от взгляда, с безразличным видом рассматривая стоящий на подоконнике горшок с кактусом.

— Плохо, что вы этого не понимаете, — Александр Петрович вздохнул и возобновил прерванное занятие — катание карандаша по столу. — Тем более, когда все это произошло при таких… м-м… обстоятельствах. Обстоятельствах, в которых, кстати говоря, еще надо разобраться. Ваша, так сказать, версия, никакого объективного подтверждения пока не находит. Где этот одноклассник, который якобы угощал вас пивом? Он выписался три года назад и переехал на постоянное место жительства в Израиль. Родственники утверждают, что последний раз он приезжал весной девяносто третьего… Бармен утверждает, что ничего крепче пива вы у него не пили, но пришли вместе с каким-то мужчиной и были уже навеселе. Перед уходом выпили у него коктейль. Медведева, о котором вы столько говорите, он по фотографии не опознал. Неизвестный, который звонил по «02», сообщил, что вы попросту болтались, будучи пьяным, по двору своего дома и размахивали пистолетом. Конечно, дать официальные показания он не может, но факт остается фактом. Врачи зафиксировали наличие алкоголя в крови, но никаких телесных повреждений. Кроме ваших, опять-таки голословных, жалоб на головную боль. Не слишком ли много всего получается? Думаю, даже вы согласитесь, что, если посмотреть непредвзято, то все это можно объяснить очень просто: нажрались и оружие потеряли. Может быть, кто-то у вас его и вытащил, но только после того, как шатались, размахивая стволом, по своему двору, а потом свалились в подъезде и уснули. Не так?

— Не так, — спокойно отозвался Ковалев, продолжая рассматривать кактус.

— Что ж, проверка ведется, и о результатах ее говорить рано. Но лично я не думаю, что выводы ее будут хоть в чем-то для вас положительными.

— А я на другое и не рассчитываю, — Ковалев оторвался от кактуса и посмотрел начальнику в глаза. — Вы, насколько я понимаю, тоже.

— Я бы на вашем месте не стал так хорохориться. Впрочем, смею надеяться, я бы на нем никогда и не оказался.

— Не сомневаюсь.

В словах Ковалева явственно просматривался второй смысл. Раздумывая над этим, Александр Петрович не успел подхватить карандаш, и тот свалился на пол. Наклоняться за ним начальник не стал.

— Как это следует понимать?

— Как хотите, — Костя пожал плечами. — Просить или оправдываться я не собираюсь. Если вы полагаете, что этими разговорами можно что-то изменить, то я так не считаю.

— Изменить что-либо уже сложно. Я не думаю, что в ближайшее время удастся найти пистолет. Но из всего случившегося нужно делать выводы. По крайней мере, разобраться в причинах случившегося.

— Чего тут разбираться? — Костя пожал плечами. — Я во всем виноват. Надо было раньше думать. А насчет того, что «ствол» в ближайшее время не найдется — тут вы абсолютно правы.

Фраза опять прозвучала очень многозначительно, и Александр Петрович, глядя на подчиненного, попытался определить, какой же второй смысл был в нее вложен, но догадаться так и не смог — Ковалев с самым безразличным видом достал пачку сигарет и закурил, не спрашивая разрешения. На душе у начальника остался неприятный осадок, и он поспешил закончить беседу.

— Еще раз повторю, что буду ходатайствовать об увольнении. Слава богу, желающих устроиться к нам сейчас достаточно, есть из кого выбирать. Замечаний к вам и раньше хватало, но последний ваш… подвиг, вообще переполнил край. Неизвестно еще, где этот пистолет всплывет и для каких целей он будет использован.

— Ну, кому-то это наверняка известно.

— Что?

— Хотя такие вещи до «шестерок», как правило, не доводят.

— Что? Послушайте, Константин… э-э-э… Егорович… У меня складывается такое ощущение, что вы постоянно говорите какими-то намеками. Непонятными намеками. Может быть, вы скажете прямо, что вы имеете в виду?

Костя пожал плечами:

— Не очень вас понимаю… Я только хотел сказать, что тот, кто украл у меня пистолет, наверное, знает, как он им дальше распорядится. А уж какие намеки вы во всем этом увидели — извините, не понимаю.

Александр Петрович хлопнул ладонью по столу:

— Ладно, хватит. Идите и работайте. Пока… Доделывайте то, что осталось.

— А что мне еще остается?

Костя бросил недокуренную сигарету в пепельницу и вышел из кабинета.

— Надо ведь что-то делать! — Петров подошел к окну, раздраженно подвинул в сторону занавеску и присел на подоконник. — Не бывает ведь безвыходных положений, ты сам это прекрасно знаешь. Должны быть какие-то ходы, надо просто хорошо подумать!

— Брось, — Костя поморщился. — Посмотри на вещи реально. Оба мы прекрасно понимаем или, по крайней мере, догадываемся, откуда все это идет. Так? Так! Ну, а дальше-то что? «Ствол» сейчас лежит где-то в укромном месте и дожидается своего часа. Сомневаюсь, что сегодня или завтра побегут кого-то из него «мочить». Не для этого его брали. Но как-то он проявиться должен, это само собой. Только не сейчас. Я думаю, после моего увольнения. Кто-то решил со мной поиграть.