Рабы «Microsoft» - Дуглас Коупленд

— Стерео — моя страсть, но только после тебя!

Умора.

Тодд все мрачнел и мрачнел. Сьюзен и Карла без умолку трещали о грудных мышцах Фабио.

— Они как диванные подушки из говядины… как пятидесятифунтовые бифштексы в форме жевачки «Орбит»… как…

— Да хватит уже!

В общей сложности мы сходили на семнадцать собраний. На CES любят как бы ненароком упомянуть название своей гостиницы. Жилищный вопрос — очень статусный. Нас постоянно спрашивали, где мы живем.

— Э-э (напряженным голосом)… так где вы остановились?

— В «Люксоре», — небрежно отвечали мы.

Гостиницы Лас-Вегаса — как видеоигры. И те, и другие ищут в мертвых или мифических цивилизациях зрелищный миф, который можно тиражировать: Египет — Камелот — Веселый Роджер. Нам было жалко гостиницы, которые не могут себе позволить роскошное возрождение мифических архетипов (или просто не соображают, что без тематического интерьера они ничем не отличаются друг от друга). Скучные заведения как будто не видят, что происходит с западной цивилизацией. В сегодняшней гостинице, особенно в Лас-Вегасе, должны быть спецэффекты, тематические прогулки, симуляторы и прочая пища для воображения. Иначе крышка.

Тодд сходил на шоу Зигфрида и Роя, а потом с большой помпой показывал нам с Карлой программу, пока мы стояли в очереди на тематическую прогулку по виртуальной реальности. Мягко говоря, нас не впечатлило. А Тодду понравились Зигфрид и Рой — гордый продукт пластической хирургии и соляриев.

Тодд загрустил по своим культуристским достижениям прошлого года.

— Разве вы не видите, что Зигфрид и Рой стоят на переднем крае новой парадигмы человеческого организма? Загляните в лицо завтра уже сегодня!

И все-таки самое драматичное событие дня было впереди.

Тодд застал родителей за азартными играми… в «Люксоре»! Они, как ни странно, играли на автоматах в видеопокер. Приклеились к этим автоматам — страшное зрелище. Совсем как сварливые пенсионеры, которые курят длинные коричневые сигареты и орут, что ты портишь карму их автомата. Тодд подбежал к родителям. Смотреть было неловко, но и пропускать не хотелось. Они начали друг на друга кричать. Тодд жутко напрягся, когда увидел, что его родители погрязли в «мирском». И, представляете, они тоже поселились в «Асьенде»! Прямо как в европейском фильме, который сдаешь в прокат промотанным наполовину, потому что все слишком притянуто за уши, а потом сталкиваешься с реальной жизнью и невольно думаешь, что европейцы с самого начала были умнее.

Тодд пришел к нам в номер и давай возмущаться, какие лицемеры его родители. Я еле сдержался, чтобы не напомнить ему, что не далее как вчера он «согрешил» с блоком «Лиза» из Sony. Карла повела его прогуляться по Стрипу, и я впервые за весь день почувствовал себя спокойно.

Я позвонил маме с гостиничного телефона. Даже выключил свет и задернул шторы, чтобы добиться сенсорной депривации. Все получилось черное, без всяких ощущений. В номере был только мой голос и голос мамы, журчащий в трубке. Какое счастье, что люди могут беседовать друг с другом! Разговоры ни о чем, знакомый голос из телефона в гостинице Лас-Вегаса… Странно осознавать, что в каком-то смысле мы — это всего лишь голос.

СУББОТА

Билл тоже был в Лас-Вегасе, запускал на рынок новый продукт. Так дико было слышать его голос и видеть лицо на экранах! Как будто меня телепортировали на урок по химии в одиннадцатом классе. Как старый сон. Сон о сне. Люди пожирали его глазами. Именно что пожирали: жадно смотрели на его изображение, пытаясь понять, в чем его харизма. Ну надо же! Вместо того, чтобы слушать, о чем он говорит, они думают о том, в чем его… секрет.

А секрет, как мне кажется, в том, что Билл все держит в себе. Лицо игрока в покер не означает крутизны Джеймса Бонда. Оно просто ничего не выдает. Наверное, Билл — квинтэссенция нердовской мечты: власть и деньги в самом сердце технологического урагана. Ему не нужно выражать эмоции, не нужна харизма. Эмоции не переводятся в строчки кода.

И все-таки…

Через какое-то время я отвлекся и взял в руки номер New York Times, лежащий рядом с автоматом SGI, где на полную громкость гудел какой-то авиасимулятор. На третьей (даже не на первой) странице бизнес-раздела была статья о том, что акции Apple растут из-за слухов, что корпорацию выкупают одновременно Panasonic (Голландия), Oracle (США) и Matsushita (Япония). Боже, как все меняется! Корпорация Apple была Королем Долины, а теперь пошла с молотка, как стартап. В компьютерной отрасли временные рамки совершенно экстремальные. Жизнь идет в пятьдесят раз быстрее нормы. Если в Пало-Альто говорят: «Они так никогда и не перезвонили», на самом деле это значит: «Они не перезвонили в течение недели». В Кремниевой долине неделя означает вечность.

Тодда весь день не было — воевал с родителями. Баг, Сиг, Эммет и Сьюзен ходили кругами и надеялись, что «случайно» наткнутся на Тодда и что-нибудь подслушают, но безуспешно.

Аэропорт Маккарана находится почти в центре Лас-Вегаса, и каждые одиннадцать секунд над городом пролетает самолет. Мы с Карлой ходили между павильонами и увидели Барри Диллера в сером шерстяном костюме без бэджа. Потом мы присели на лестницу возле кучи картонных коробок, чтобы дать ногам отдохнуть, и стали считать самолеты. Информационный перегруз!

Карла подергала самсунговский шнурок, на котором висел ее бэдж, посмотрела на очередной самолет и спросила:

— Дэн, что это все говорит о нас как о людях? Чего мы добились, экстернализировав жизнь через электронные единицы роскоши, комфорта и свободы?

Хороший вопрос, подумал я. А потом заметил, что все спрашивают: «Видел что-то новое? Видел что-то новое?» Как мантра выставки.

Карла сказала, что человек не может затащить себе в дом все.

— Можно купить стереосистему, микроволновку, радиотелефон… И так далее. Но в какой-то момент список необходимого заканчивается. Да, можно покупать более мощную и дорогую технику, но не принципиально новую. Наверное, число типов вещей, которые мы создаем, определяет, на что мы способны как вид.

«Virtual Boy» Nintendo показался мне самой продвинутой штучкой на CES. SEGA получила награду «Самый шумный павильон», а это на CES много значит.

Баг, Сиг и Карла немного расстроились, каким «семейно ориентированным» стал Лас-Вегас. Мы очень хотели обнаружить хотя бы остатки славной истории грязи и морального разложения. Если в Лас-Вегасе нельзя утонуть в пучине разврата, зачем он тогда нужен?

Во время полуторачасовой паузы между собраниями мы решили съездить в отель-казино «Сахара» и посмотреть на порнокомпонент их шоу. Говорят, что это тщательно изолированная комната на втором этаже, под завязку забитая новейшей аппаратурой для… э-э… киберстимуляции.

Свободных такси не было, и нам пришлось сесть вместе с худшим трансвеститом на планете. Его звали Дарлина: огромные волосатые пальцы и щетина, как у Фреда Флинтстоуна. Дарлина без умолку рассказывал, как в прошлом году в особняке Хефнера из «Плейбоя» познакомился с Памелой Андерсон из «Спасателей Малибу». Еще полмили он обсуждал с Сигом, нашим врачом, операции по улучшению формы груди.

Для смеха я сказал Дарлине, что иногда Карла любит наряжаться мальчиком времен короля Эдварда, и он очень заинтересовался. Веселенькая получилась поездка…

Порнопавильон привел нас в ужас. Какая-то дикая порноэнергия, толпы женщин с грудями как баскетбольные мячи… Может, для фантазирующих холостяков это и классно, но, как только видишь это своими глазами, становится муторно. Порнография делает секс непривлекательным.

Через полчаса всем надоело и мы направились к двери. Вдруг толпа рванула в сторону: в отдельной палатке стоял Джон Уэйн Боббит,[155] одетый как майкрософтовец. А вокруг — жительницы планеты Соблазн-5, нашпигованные силиконом.

Баг вздохнул:

— Вот как оно бывает… Был никчемной тряпкой, изменял жене и жил в какой-то глуши, а потом — ба-бах! — два года спустя тусуешься в Лас-Вегасе в ветровочке от Tommy Hilfiger, вокруг тебя одиннадцать телок с семидесятидюймовыми буферами, и вся Америка задается вопросом, стоит у тебя или нет.

Реальный мир — порнофильм. Я в этом не сомневаюсь.

Я задумался о грехе, о плохих делах — называйте, как хотите, — и понял, что ограничены не только виды электроники, которые можно произвести, но и число грехов, которые можно совершить. Может, потому всем так интересны хакеры? Они изобрели новый грех.

— О, Макдоналдс! Давайте навестим Рональда, — сказала Эми, заезжая под желтые арки.

Все попытались вспомнить, когда в последний раз ели настоящий овощ.

— Маринованные огурцы и салат айсберг не считаются!