Ирод Великий - Юлия Андреева

Понимая, что невозможно откладывать и далее разговор с Иродом, я отправился прямиком к нему, застав выходящую из личных покоев царя царицу Мариамну. При виде меня Хасмонейка невольно отшатнулась, отчего я сделал вывод, что она выполнила обещание рассказать Ироду о моих отношениях с его сестрой. Так что теперь, мне не оставалось ничего иного, как немедленно упасть к ногам царя, умоляя его отдать мне Саломею законной супругой.

Но сразу же попасть к царю не получилось, так как именно в это время он давал аудиенцию своей сестре. Молодой и услужливый нотарий попросил обождать, обещав доложить Ироду обо мне, как только тот позволит ему войти. Рядом со мной в просторном атриуме Ирода дожидались приехавший с Саломеей из Идумеи воевода Костобар, брат Ирода Ферора, а так же несколько офицеров из личной охраны царя и пара придворных, имена которых я уже и не вспомню.

Дабы мы не истомились в ожидании, сомлев от жары и безделья, проворные служанки то и дело обносили нас прохладными напитками, безропотно соглашаясь обмахивать желающих опахалами, или принести чаши для умывания. Когда царь заседал со своими вельможами в большом зале, который был оборудован, как внутренний садик с водоемом и крошечными водопадиками, приемная зала, тоже представляла из себя садик поменьше, в котором было не столь душно, как здесь. Меж тем из зала, в котором Ирод беседовал с Саломеей, неслышно вышли несколько слуг, не разговаривая ни с кем, проворные точно тараканы, они выскакивали от царя, и тот час устремлялись, каждый в своем направлении. От чего на душе сделалось тревожно. Вскоре, однако, те же расторопные слуги вернулись обратно, то и дело, кланяясь, забегая вперед и заглядывая в глаза тем, за кем их посылали. Первым в темно-синим ефоде с всклокоченными, как у дикого человека волосами, на царев зов явился Ферора. Ох, и не люблю же я его. За ним следовал сын покойного Фасаила Фазаель, которого Ирод хотел оставить заложников в Арабском царстве. Сейчас, Фазаелю было около семнадцати. Это был стройный, тонкий юноша с прекрасными волосами и глазами юного разбойника.

При появлении брата и племянника царя все тот час повскакивали со своих мест. Ферора попытался, было отвернуться по своему обычаю, не отвечая на приветствия, и пытаясь пройти к Ироду, но тут же перед ним возник здоровенный охранник. Выше самого высокого из нас, этот колосс, возвышался над собранием, надменно скрестив на груди руки, и отказываясь пускать кого-либо до тех пор, пока царь сам не велит открыть двери.

– Египетская образина, и что тебе не подпиралось потолки в твоей вонючей Александрии? – Уперев руки в бока, Ферора оглядел стражника с ног до головы. Египтянин излучал олимпийское спокойствие. Его блестящие глаза, казались стеклянными. – С чего интересно моему брату пришла фантазия притащить из Египта эдакую статую? Эй, египетская сволочь, ты хоть по-человечески говоришь, или нет?

– Говорю. – Здоровяк еле заметно кивнул Фероре, не выказывая ни раздражения, ни раболепия.

– В вашем Египте молятся ублюдочным богам. – Ферора вперил в великана полный злобного любопытства взгляд, на всякий случай, отступая на шаг.

Возвышающийся в дверях стражник не повел и бровью, как будто не его богов ругали, а может, поступив на службу к Ироду, он поверил в бога евреев?

– Ублюдочные боги. – На всякий случай повторил Ферора.

Страж молчал.

– Результат блуда египетской бабы с кобелем – человек с собачьей головой. Раз! Выблюдки с головами сокола и кошки… Ты понял, что я тебе объясняю, что втолковываю?

Египтянин оставался безразличным.

– Ты вообще кто? – Не выдержав, заорал Ферора.

– Новый царский спальничий. – В глазах гиганта не было ни раздражения, ни обиды, ни даже досады на приставшего к нему вельможу.

– Спальничий, стало быть, ты без яиц! – Ферора громогласно засмеялся, несколько человек поддержали его чуть слышными смешками. Шутка ли сказать, за дверью царь!

– Евнух. – Спокойно поклонился Фероре спальничий.

– Ах, евнух… ну, раз ты евнух, то считай, что и не мужик. – Ферора сделал вид будто бы хочет уйти, шаг в сторону, чтобы усыпать бдительность противника, быстрый разворот и головой в живот. Раз!

Великан охнул, но вопреки ожиданию не согнулся от боли, зато сам Ферора ударившись о каменный живот противника, звучно плюхнулся на задницу, как тряпичный мячик от стены отскочил. Любо дорого глядеть, как невежу и грубияна наконец-то боги покарали. Отменное зрелище! Сидит на полу царев брат, головушку свою непутевую ручонкой поддерживает, а левой задницу, ушибленную при падении, трет. Поделом.

Придворные обменялись быстрыми понимающими взглядами. Зардевшийся от стыда, за поведение скандального дядюшки, юный Фазаель бросился поднимать упавшего, несколько человек кинулись помогать. Но куда там. Оправившись после потрясения Ферора гневно отталкивал протянутые ему руки, ругаясь и осыпая окружающих проклятиями.

За всей этой возней никто не заметил, как слуги привели одетую во все черное Кипру с дочкой Фероры, Александром и Аристобулом. Должно быть, они играли где-то все вместе, потому как Мариамна появилась совсем из другого коридора, сопровождаемая матерью. Вид у обеих был возбужденно-заговорческим. Обе делали неуклюжие попытки не смотреть в мою сторону, и у старой и у молодой это скверно получалось, так что я то и дело ловил на себе колкие внимательные взгляды Хасмонеек.

Прошла целая стража, прежде чем царь закончил свои переговоры с сестрой и нас всех, то есть, сначала членов семьи, а потом уж придворных, пропустили в зал. В тревоге я смотрел то на Ирода, то на Саломею, отмечая, что моя возлюбленная недавно плакала, должно быть выслушивала упреки старшего брата. Во всяком случае, глазки царевны совсем недавно явно были на мокром месте, а щеки пылали так, словно она только что выдержала сражение, не успев, как следует отойти от него.

– Рад, что вы все тут. – Тяжелый взгляд Ирода обвел собрание, и остановился на мне – точно муху в пол вмял. – О важных событиях в царской семье следует оповещать народ, устраивая пиры и праздники. Но сегодня не то время. Тем не менее, я хочу сообщить вам, как своим родственникам и самым близким друзьям о том, что я выдаю мою сестру Саломею II вдову Иосифа I замуж… – он сделал паузу, вновь обводя глазами внимающее его речам собрание, – …замуж и даю в качестве приданого за ней, родину моих предков, землю наших отцов и дедов – священную Идумею.

Стоящая возле малого трона Саломея потупилась и теперь смотрела в пол. Я заметил, что она дрожит всем телом, отчего блестящие бусины на ее одеянии сверкают, переливаясь точно поток воды. Еще немножко и она упадет в обморок.

– Я отдаю мою сестру Саломею за человека, который прекрасно знает Идумею, и сможет принять одновременно их обеих в жены. – Ирод широко улыбнулся. – Потому что Саломея – это Идумея, а Идумея – это моя сестренка Саломея. И потому что сказано: «Господь сказал Моисею говоря: И народу дай повеление и скажи: вы будете проходить пределы братьев ваших, сынов Исавовых … Но остерегайтесь начинать с ними войну, ибо я не дам вам земли их ни на стопу ноги… и шли мы мимо братьев наших, сынов Исавовых[99]». И я не отдам свою сестру за иудея, и не отдам иудею хотя бы горсть нашей Идумеи. – Он довольно рассмеялся. – А вот счастливый избранник и для Саломеи и для Идумеи, – царь приподнялся, и с располагающей улыбкой подозвал к себе стоящего справа от меня Костобара.

Старый друг, мы оба родились в Идумее, оба защищали ее не жалея своих жизней, ты сначала под моим началом, потом самостоятельно. Ответь, люба ли тебе Идумея, настолько, чтобы жениться на ней, принимаешь ли ты мою сестру царевну Саломею, обещаешь ли беречь ее, стеречь и нарожать вместе с ней мне побольше племянников и племянниц?

Вместо ответа Костобар упал перед царем на колени, и тот тут же поднял его, сунув в ладонь кольцо, и велев немедленно совершить кидушин (обручение), призвав в свидетели меня и Ферору.

На негнущихся ногах я подошел к Костобару, мечтая только об одном, прирезать проклятого, едва только Ирод предоставит мне такую возможность.

«Гарей ат мекудешет ли бетабаат зу кедат Моше Вейисраэль! (Вот: ты посвящаешься мне в жены этим кольцом по закону Моше и Израиля!

На следующий день была назначена свадьба и одновременно прощание с Иродом, я чувствовал себя обобранным, но с другой стороны, я был жив и не арестован. Саломея и дети так же избегли кары, а значит, все еще можно было изменить не прямо сейчас, так через несколько месяцев или лет.

Глава 11

Должно быть, Цыпочка не предал меня полностью, сообщив лишь о моей связи с Саломеей. Так как Ирод не избавился от меня окончательно, отослав в одну из своих крепостей Акру, где я должен был исполнять роль интенданта вплоть до того дня, когда царь пожелает вернуть меня к себе, или все же решит, что я достоин смерти.