Этот счастливый токсичный мир - Диана Ибрагимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максий медленно встал со стула.
– Приветствую! А мы… а я…
Он выглядел растерянным, и мне хотелось верить – из-за меня.
– Где Финард? – прервал его начальник, оглядывая комнату.
– Вон там, – кивнул я на закрытый шкаф.
Упс, сглупил. Тоже слегка растерялся. Я давно услышал дыхание Финарда, его шепот и едва слышные всхлипы. Начальник странно на меня посмотрел. Дед тоже удивился.
– Он и не думает оттуда вылезать, – сказал он, подходя к нам. – Я уже всяко пытался… Скоро на завтрак идти, а он ни в какую. Уж и не знаю, что его вчера так сильно напугало, но он с тех пор ни с кем не разговаривал, кроме своей игрушки. Да и то так неразборчиво… Я ничего не понимаю.
Зато я отчетливо слышал шепот Финарда на втором слое:
– Я н-не собираюсь в этом участвовать. Я н-не буду. Они н-не заставят меня. Н-не заставят.
Эйна переживала не зря. Похоже, у Топольски все-таки осыпалась крона. Неужели мир только что потерял величайшего токсиколога?
– Ну, успехов, – сказал мне начальник. – Теперь он под твоей опекой. Если не вытащишь его до завтрака, останешься без завтрака, а омлет становится отвратным, когда остывает.
И он ушел на встречу с одной из немногих радостей этого места – едой. Мне тоже пора было перекусить: от голода и головной боли я зверел, так что проблему следовало решить поскорее. Я бросил сумку с вещами на пустую кровать, в стене над которой осталась куча гвоздевых созвездий, и подошел к шкафу.
– А ты кто такой будешь? – спросил меня дед.
– Алерон Каштан, – представился я, подавив желание назваться настоящим именем. – А ты?
– А я никто! – с улыбкой ответил Максий. – И звать меня никак.
Меня аж передернуло. На долю секунды я подумал, что дед залез в мои мысли и прочел их. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что Максий рассмеялся.
– Извини-извини! – Он похлопал меня по плечу. – Это всегда шокирует людей, но меня, правда, никак не зовут. Я отказался от имени! Я потом расскажу тебе мою Теорию пирожка, и ты все поймешь, но сперва нам надо как-то вытащить оттуда этого бедолагу. Вот уж кому нельзя пропускать завтрак. Он и так слишком худой. Но я пока не придумал, как его уговорить, хотя со вчера тут сижу.
– Со вчера? – поразился я.
– Ну да, – пожал плечами Максий. – Надо же кому-то за ним присматривать.
«И почему, интересно, ты так печешься о парне, которого знаешь третий день, а не о своей семье?»
Максий постучал в жалюзийную дверцу шкафа.
– Слушай, тут пришел твой новый сосед. Хотя бы поздоровайся с ним.
Финард ничего не ответил, и дед расстроенно вздохнул.
– Он там заперся и не открывает. Я и не знал, что шкафы можно запирать ключом изнутри. Уже весь испереживался.
От этих слов моя головная боль усилилась в разы, а черепные кости словно бы стали тектоническими плитами, под которыми бурлила яростная лава. Мне сносило крышу, и причиной тому был Максий Кедр, который, как оказалось, готов был переживать за кого угодно, кроме своих родных.
– Финард, – позвал я, тоже постучав в дверцу. – Меня зовут Алерон, я твой новый сосед и заодно конвоир. Буду тебя везде сопровождать с этого дня. Выходи, тебе пора на завтрак, а потом на работу.
Молчание, шумное сопение, лихорадочный шепот доктору Пухи. Меня все это быстро достало.
– Финард, – повторил я, понизив голос. – Я только что с дороги, очень устал и хочу есть. Если ты немедленно не выйдешь оттуда, я вытащу тебя силой.
– Вы н-не посмеете. Вы н-не заставите меня этим заниматься.
«Так, если я сейчас не поем и не найду таблетку от головной боли, то точно кого-нибудь убью».
Я по звукам определил, на каком уровне находится голова Финарда, пробил рукой дверцу над его макушкой, выдрал с мясом хлипкий замок и убрал последний деревянный щит, за которым Топольски прятался от внешнего мира.
Выглядел гений токсикологии еще хуже, чем в тот раз, когда мы притащили его к Эйне после попытки самоубийства. Из глубин шкафа на меня взирало зареванное лохматое нечто с зеленым зайцем в руках и парой щепок в прилизанной воском шевелюре. Нынешний Финард был абсолютно не похож на мрачного парня с нервной жестикуляцией, который рассказывал нам с информационных щитов о своих новых антидотах. Сейчас передо мной сидел испуганный ребенок. И что-то во мне перевернулось от этого зрелища. От осознания, что все мы становимся равны перед богами в конце жизни, когда теряем память и навыки и постепенно превращаемся в младенцев в телах стариков.
– У-р-р-р-р, – напомнил мой желудок.
Я сразу снова стал беспощадным.
– Вылезай, Финард, иначе я достану тебя сам. И в столовую тоже сам отнесу. Думаю, теперь ты в этом не сомневаешься. – Я кивнул на продырявленную дверь.
Топольски судорожно сглотнул слезы и только сильнее стиснул зайца, отползая в темноту за вешалками.
– Эй-эй, притормози! – Дед отпихнул меня своим костлявым боком и стал вытирать Финарду нос и глаза подолом своей футболки. – Мы тут и сами справимся.
Он стал суетиться, отряхивать Топольски от пыли, похлопывать по спине, уговаривать. Колючий комок у меня в груди начал расти с бешеной скоростью. Я был уверен, что Максий стал кем-то вроде нелюдимого отшельника, когда отказался от семьи. Но прямо сейчас он вел себя так, будто Финард был его родным внуком. А мне приходилось за этим наблюдать, осознавая, насколько я для него чужой. На мою правую руку, кажется, сошел ледник, и я не скоро ее освобожу.
Я потеснил деда и попытался вытащить Финарда сам.
– Н-нет! Я не
