Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - Сборник

Уже в декабре и за две первые декады января нам удалось переправить на Большую землю более 21 тысячи человек. А поток эвакуируемых с каждым днем все увеличивался. 23 января прибыли сорок автобусов, доставивших около тысячи ученых Ленинграда и членов их семей. И уже на следующий день все они были отправлены за Ладогу. Автобусы так и остались у нас. Еще тридцать машин прислали москвичи. Впоследствии автобусными колоннами руководил А. Ф. Иванов.

Для организации питания эвакуируемых, которые из-за недостатка транспорта или из-за пурги задерживались на эвакопункте нередко до двух суток, в первое время использовали столовую леспромхоза, находившуюся в полутора километрах. Пищу в городок доставляли в термосах и бидонах. Воду брали из Ладожского озера, так как в местных колодцах ее недоставало, да и была она весьма низкого качества. Позднее оборудовали столовую в Ваганове.

Проявляя заботу о детях, потерявших родителей, мы создали специальный приемник.

Наш коллектив постоянно получал помощь и поддержку Ленинградских обкома и горкома партии, исполкома Ленгорсовета и лично А. А. Жданова и А. А. Кузнецова. Особенно же внимательно относился к нашей работе уполномоченный Государственного Комитета Обороны А. Н. Косыгин. Руководители обороны Ленинграда приезжали на эвакопункт и на месте решали наиболее трудные вопросы.

Часто к нам доставляли настолько ослабевших людей, что они не в силах были переносить даже свои личные вещи. Пришлось создавать команду носильщиков. В первое время в нее входило 200 человек. Большинство из них направил нам горком комсомола. Правда, сначала они сами едва передвигали ноги. Лишь после десяти-двенадцати дней восстановления здоровья посланцы комсомола могли включиться в работу.

Когда в один из приездов на эвакопункт А. Н. Косыгин увидел носильщиков, помогавших ослабевшим людям, он выразил им горячую благодарность.

А однажды в клубе эвакопункта выступил А. А. Жданов. Поблагодарив коллектив и поставив перед нами новые нелегкие задачи, он в заключение сказал:

— Спасибо за работу, товарищи! Ленинградцы вас никогда не забудут!

Эти слова были для нас дороже всякой награды. Они вдохновляли, они звали к преодолению трудностей.

С каждым днем темпы эвакуации нарастали, организация ее улучшалась. Подробное описание всего того, что было зимой 1941/42 года, заняло бы много места. Об этом периоде надо писать отдельно. Сейчас моя задача — рассказать об эвакуации ленинградцев по водной трассе.

Как известно, в апреле 1942 года ледовая дорога закрылась вследствие весенней распутицы. В то же время и корабли не могли выйти в озеро; оно еще не освободилось ото льда.

Мы получили распоряжение готовиться к эвакуации людей водным путем. Коллективу пришлось учесть не только опыт работы во время перевозок по ледовой трассе, но и многие другие обстоятельства. Прежде всего, надо было принять меры к четкой организации движения железнодорожного, автомобильного и водного транспорта, максимально рассредоточить пункты перегрузки эвакуируемых в интересах их безопасности.

По решению Военного совета фронта строительные батальоны в короткое время дополнительно соорудили Каботажную пристань с двумя пирсами, новую железнодорожную станцию на 44-м километре с двумя запасными путями, лежневую автомобильную дорогу протяженностью более полутора километров через болото от станции до пристани. Железную дорогу и берег озера соединили специальной узкоколейной дорогой. Севернее станции Ладожское озеро к порту Морье был устроен пирс для подхода крупных транспортов.

Наш коллектив, насчитывавший к тому времени уже более шестисот человек, оборудовал дополнительные пункты питания на станциях и пристанях, организовал текущий ремонт жилых и служебных помещений. Мы позаботились также о создании подсобного хозяйства для выращивания картофеля и овощей.

Перерыв в эвакуации длился немногим больше месяца. Едва только Ладога начала освобождаться ото льда, перевозки возобновились.

28 мая из Ленинграда прибыл первый эшелон, доставивший 398 человек. В последующие пять дней поступление людей удвоилось, а в течение суток 3 июня уже прибыло 2518 человек.

Поток эвакуированных все нарастал. В июне за день поступало в среднем по 2790 человек, в июле — по 7820 человек. А всего за 170 дней действия водной трассы через эвакопункт прошло 448 694 человека — в среднем по 2640 человек в день. В эти цифры не включены ленинградцы, перебиравшиеся на восточный берег озера самостоятельно. А таких было немало.

Эшелоны, прибывавшие из Ленинграда, разгружались преимущественно на станции Борисова Грива и вновь созданной станции 44-й километр. Отсюда на автотранспорте людей доставляли к пристаням в Осиновце, Каботажной и порту Морье. Первые две пристани находились в десяти километрах от места разгрузки, последняя — в двадцати километрах. В отдельные дни число эвакуированных достигало 10–12 и даже 15 тысяч человек. Требовались особенно четкая работа коллектива эвакопункта, строгая координация движения железнодорожного, автомобильного и водного транспорта.

На большой поток пассажиров пристани еще не были рассчитаны. Порт Осиновец, через который шла основная масса людей, осуществлял одновременно и главным образом грузовые перевозки. Механизация была слабая. И это нередко задерживало суда под разгрузкой. Причалы подолгу не освобождались. На узкоколейной дороге не хватало вагонеток. Вещи часто приходилось носить на руках на расстояние 400–500 метров и дальше.

Домик эвакопункта на станции Борисова Грива.

Среди эвакуируемых привлекали внимание слабые люди, которые сами не могли передвигаться. Прибывало много женщин с детьми. И тогда, чтобы помочь им, в работу включался весь коллектив эвакопункта. Даже технические работники канцелярии выходили в такие дни на железнодорожные станции и причалы.

Немало беспокойства доставляла нам вражеская авиация. Бомбежки начались еще задолго до открытия водной трассы. Затем периодически они повторялись в течение всего лета. Много раз переставала действовать железная дорога, но ее тут же восстанавливали. С помощью воинских подразделений мы вырыли траншеи, где эвакуируемые могли укрываться во время налетов. На станции Борисова Грива в таких траншеях одновременно помещалось до 1500 человек, вблизи пристаней Каботажная и Осиновец — до 7000 человек.

И, конечно, главной нашей заботой были дети, оставшиеся без родителей. Как и в зимнее время, функционировал детский приемник. Сюда попадали и малыши, случайно отставшие от родителей в пути, и подростки, уезжавшие из города самостоятельно. Значительную часть ребят привозили их соседи по квартире или родственники — родители погибли. Возраст детей был различный — от новорожденных до 14—15-летних. В приемнике они проходили санитарную обработку, им выдавали чистое белье, новую верхнюю одежду, если старая пришла в ветхость. Питание было усиленным. Некоторых ребят приходилось задерживать до 10–12 дней, чтобы они могли поправиться.

Около половины детей, поступавших в приемник, мы эвакуировали затем вместе с детскими домами, выезжавшими из Ленинграда. К слову сказать, многие ребята не хотели от нас уезжать: слишком много страданий перенесли они в блокадном городе, а здесь были присмотрены, сыты, обуты и одеты. Приходилось убеждать их, что и там, за озером, им будет хорошо.

Однажды из Ленинграда пришел специальный детский эшелон — вывозили ребят из детских домов. Узнав об этом, в эвакопункт прибыл А. Н. Косыгин. Надо сказать, что он всегда был очень внимателен к эвакуации детей и предупреждал, чтобы мы считали это одной из своих главных задач.

В этот раз Алексей Николаевич побывал в нашем детском приемнике. Общее устройство и любовно оборудованные помещения ему понравились. Затем он подошел к группе ребят и спросил:

— Что вы сегодня ели, дети?

Девочка лет шести ответила:

— Я сегодня ела дуранду.

— Дуранду? — удивился А. Н. Косыгин.

Привозили нам тогда конфеты с начинкой из дуранды. Других сладостей мы не могли дать детям в дополнение к обычным в то время продуктам — их просто не было.

Алексей Николаевич сделал мне упрек за то, что мы не приняли необходимых мер к улучшению питания детей. По его указанию в тот же день нам привезли из воинских продовольственных складов печенье, сгущенное молоко, шоколад, рис, сливочное масло и другие продукты.

Детская столовая стала готовить обеды еще лучше.

Работала в нашем приемнике А. Г. Григорьева — педагог по образованию, бывший сотрудник Куйбышевского районного отдела народного образования Ленинграда. С душевной теплотой, с материнской лаской относилась она к ребятам. Много у нее было волнующих эпизодов, связанных с эвакуацией самых маленьких ленинградцев, оставшихся без родителей.