Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - Сборник

На выручку женщинам пришли моряки. Не обращая внимания на огонь и разрывы снарядов, они на руках бережно выносили пострадавших работниц в безопасное место. Там им оказывали медицинскую помощь. Среди пострадавших была Ксения Михайловна Пономарева — мать пятерых детей, ее подруги по работе Мария Смирнова, Хлопова и другие. Многие уже оправились от первых ужасов бомбежки и вместе с моряками активно помогали раненым. Здесь уже и командир батальона Михайлова, и бригадир Анна Расщетова, молодые девушки Раиса Иванова, Фаина Бердницкая, Анна Селезнева, Мария Понюгалова, Авдотья Корнаухова и многие другие. Раненых отправляли в госпиталь, убитых уносили в сторону и накрывали брезентом.

Кто-то из смельчаков сумел все же отцепить вагон, и он теперь одиноко догорал на железнодорожных путях, разбрасывая смертоносные осколки рвущихся снарядов. Другие вагоны оттащили в сторону.

Глубокими воронками от фугасных бомб была изрыта земля не только вокруг эшелона, но и в стороне от него, в кустарнике.

Много горя и слез принесли фашистские летчики в этот день женщинам военизированного батальона. Горе не обошло стороной и тендеристов. Многие из них навсегда потеряли своих подруг, с которыми успели завязать настоящую, большую дружбу.

Бригада жила напряженной жизнью. Два рейса в сутки — это была норма. За два рейса тендер должен принять с Большой земли около 50 тонн грузов. Но ведь время необходимо и для заправки горючим, получения продуктов и других дел. И все же отдельные экипажи успевали делать за сутки по три рейса.

Одним из первых с призывом к товарищам бороться за три рейса обратился моторист матрос Илья Карагичев. Экипаж тендера, на котором он служил, проявлял большую активность при погрузке и выгрузке, а сам Карагичев взял обязательство не допускать простоев судна из-за неисправностей двигателя.

Почин передового экипажа был подхвачен другими тендеристами. В разгар работы на трассе ко всем комсомольцам и всему личному составу бригады через газету флотилии «За Родину» обратились экипажи лучших тендеров. Обращение подписали старшины Порошин, Терентьев, Моховов, Воробьев, Гермогенов, Захаров, Новиков, Кустов. Выступавшие в газете делились опытом перевозок, советовали товарищам, как быстрее выполнять погрузочно-разгрузочные работы.

Это обращение нашло горячий отклик среди личного состава бригады. Количество трехрейсников увеличивалось с каждым днем. Один за другим в их число входили экипажи Миронова, Кнурова, Чурбанова, Рыбакова, Ситникова, Рулева, Варламова.

Среди мотористов развернулось соревнование за экономию горючего и смазочных материалов. При норме 10–12 килограммов в час многие расходовали всего по 7–8 килограммов, экономя для Родины тонны дорогостоящего бензина. Это достигалось за счет образцового ухода за материальной частью, умелой эксплуатации двигателей.

Пример трудового героизма показывали также люди, работавшие на берегу. Случалось, что некоторые тендера из-за повреждений вынуждены были становиться на ремонт. В таких случаях к тендеристам приходили ремонтники береговой базы и помогали им быстрее ввести суда в строй.

Большое упорство и высокое мастерство проявлял слесарь моторист Иннокентий Шахматов. Он выполнял нормы более чем на 200 процентов. Однажды Шахматов, почти не вылезая из машинного отделения, закончил ремонт двигателя на тендере за 36 часов вместо 78, отведенных по техническим нормам.

Люди бригады жили сплоченной семьей. Все они понимали, что от их работы на трассе во многом зависит судьба Ленинграда. Каждый стремился внести посильную лепту в дело общей победы над врагом.

Комсомолец матрос В. Мамонтов, обращаясь к товарищам, писал в газете «За Родину»:

«По плану мы должны делать два рейса в сутки. Я мщу гитлеровским мерзавцам тем, что перевыполняю план перевозок. Уже несколько дней мы делаем по три рейса в сутки… Это и есть месть врагу, воплощенная в делах».

Ежедневно трасса рождала новых героев, боевые и трудовые подвиги которых достойны всеобщего признания.

Тендер старшины Николая Яковлевича Миронова атаковали вражеские самолеты. Командир был тяжело ранен, но он не показал вида, что ранен серьезно. Старшина привел корабль в базу и только тогда был отправлен в госпиталь. После излечения Миронову предложили отпуск. Моряк отказался от него и снова занял свое место у штурвала.

Не покинул боевого поста, будучи тяжело раненным, и рулевой матрос Меркулов. Он привел тендер к пирсу и был отправлен в госпиталь уже в бессознательном состоянии.

Погиб на своем посту старшина 2-й статьи Малафеевский, тендер которого был атакован несколькими самолетами врага.

Поток грузов в осажденный город увеличивался с каждым днем. Героями трудовых будней были: Григорий Кнуров, Анатолий Куликов, Александр Романов, Серафим Иванин, Дмитрий Халявин, Прокопий Сайко, Михаил Листов, Анисим Жуда, Борис Ильин, Леонид Вострецов и многие другие тендеристы, делавшие по три рейса в сутки.

Беспрерывным потоком шли грузы в осажденный город. Но наступила глубокая осень, навигация подходила к концу. Ледяной ветер все чаще и чаще прогуливался над просторами Ладоги. В Осиновецком порту у берега уже образовался ледяной припай, а тендера все еще продолжали совершать перевозки. Все труднее и труднее приходилось пробиваться в «ковш» сквозь ледяную преграду.

Наконец было принято решение закончить навигацию. Большинство тендеров направились в канал для зимовки. Последний рейс в навигации 1942 года сделал тендер № 108 старшины 2-й статьи Федора Светлова.

Требовалось перебросить срочный груз. Тендер Светлова пробился в Осиновец и доставил груз. С большим трудом он выбрался обратно в озеро и подошел к порту Кобона. Несколько суток экипаж боролся со льдами, стараясь освободиться от их оков. Но мороз становился все сильнее и сильнее, и тендер вмерз в лед недалеко от берега. Его команда осталась зимовать в железном корпусе своего корабля. В тяжелейших условиях она ремонтировала судно, охраняла его, совершенствовала свои знания.

Тендера, вошедшие в канал, вскоре были вытащены на берег. Бригада встала на зимовку.

Курс — большая земля

Л. А. ЛЕВИН

Лаврентий Аронович Левин в конце 1941 года был назначен начальником эвакопункта, расположенного на западном берегу Ладожского озера, на станции Борисова Грива. Через этот эвакопункт осуществлялась организованная эвакуация населения из блокадного Ленинграда зимой 1941,42 года по ледовой трассе и летом 1942 года— по водной трассе.

Чем дальше отделяет нас время от первой блокадной зимы 1941/42 года, тем больше проникаешься чувством восхищения перед мужеством ленинградцев, на долю которых в лихую годину войны и вражеской блокады выпали столь тяжкие испытания.

О подвигах ленинградцев написано немало, но многое еще и неизвестно.

В этих заметках мне хотелось бы поделиться с читателями некоторыми воспоминаниями о незабываемых днях, рассказать о том, как была организована массовая эвакуация ленинградцев из блокадного города.

Прибыл я на Ладожское озеро в декабре 1941 года. К тому времени Ленинградский горком партии и исполком Ленгорсовета приняли решение организовать массовую эвакуацию населения из Ленинграда по льду Ладожского озера. Предполагалось, что эвакуируемые будут доставляться до берега в пригородных поездах. Мы, небольшая группа работников эвакопункта, должны были обеспечить их пересадку на машины, идущие обратным рейсом по только что открытой ледовой дороге, и доставку к ближайшим железнодорожным станциям на противоположном берегу.

Эвакопункт разместился в деревне Ваганово. Для штаба приспособили помещение бывшей пожарной команды. Небольшой клуб и какое-то старое общежитие решили использовать для обогрева прибывающих. Каких-либо других свободных помещений не было. Крестьянские дома тогда еще занимали их хозяева, во многих из них размещались воинские подразделения.

В начале января к нам прибыл находившийся в Ленинграде уполномоченный Государственного Комитета Обороны, заместитель Председателя Совнаркома СССР А. Н. Косыгин с группой товарищей. Он детально ознакомился с обстановкой. Тут же разработали план мероприятий, выполнение которого явилось предпосылкой для успешной массовой эвакуации населения, начавшейся в двадцатых числах января.

Согласно этому плану был построен целый палаточный городок — поставили палатки матери и ребенка, медицинские и другие, имевшие специальное назначение. В сорока из них устроили печное отопление. Этот городок мог принять одновременно до двух тысяч человек. Кроме того, по решению исполкома Леноблсовета в течение нескольких дней за озеро было эвакуировано все местное население. Освободившиеся крестьянские дома также приспособили для приема эвакуируемых ленинградцев.