Ломаные линии судьбы - Татьяна Александровна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лилия Фёдоровна, – поджимая губы, еле сдерживая смех, постарался выдержать официальный тон Коломийцев, – на самом деле дала все показания и может быть свободна.
– Глаш? – спросила подругу Лилька.
– Иди, Лилечка… тебе тоже надо отдыхать… – просипела Аглая, отпуская её, только спросила озабоченно: – Ты вести-то сможешь? Может, на такси?
– Да, лучше такси, а машину завтра заберу, – приняла решение Лилька и замялась: – Только…
Но Аглая поняла это «только», зря, что ли, они почти полжизни дружат.
– Мне понравилось… твоё «Обратное Измерение», – улыбнулась она Лильке. – Я… под большим впечатлением. – Стрельнув взглядом на старательно сдерживавшего рвущуюся улыбку следователя, Аглая постаралась выдержать серьёзное выражение лица.
– Ведь здорово получилось, да? – расцвела радостью и воодушевлением Лилька.
– Оч-ч-ч-ень, – с чувством заверила подругу Глаша.
– Вот! – довольнёхонько и горделиво разулыбалась Лилька и, подскочив с места, ринулась обниматься с Аглаей.
Позависала в обнимашках и внезапно резко отстранилась и пожаловалась:
– Только мне мою статуэтку не отдают.
– Лилия Фёдоровна, – объяснил, и, судя по выражению лица, уже не первый раз, Коломийцев, – в данный момент ваша статуэтка является вещественным доказательством в деле о нападении на вашу подругу. Сразу же после того, как закончится суд по этому делу, вашу собственность вам вернут.
– Смотрите на это как на крутую рекламу, Лилечка, – посоветовала девушке Муза Павловна, доброжелательно улыбаясь. – Только редким, настоящим художественным произведениям случается побыть доказательствами в преступных делах.
– Да? – посмотрела удивлённо на старушку Лилька, подумала и кивнула, соглашаясь: – Ну, вообще-то это мысль. – И торопливо чмокнула Глашу в щёку. – Тогда я пошла. Всё!
– Пока, – попрощалась с ней Аглая.
– Ну а мы, Аглая Сергеевна, – обратился к ней следователь, дождавшись, когда Лиля выйдет из комнаты, – приступим тогда к снятию показаний.
– Давайте попробуем, – выказала осторожный оптимизм Аглая.
– Я, с вашего позволения, поприсутствую, – раздался от двери голос Шагина.
Он деловито прошагал в комнату, приобнял за плечи и поцеловал в щёку Музу Павловну, поздоровался с Коломийцевым и Роговым, обменявшись с теми крепким, дружеским рукопожатием, и, подойдя к дивану, взял осторожно ладошку Аглаи.
– Привет, – улыбнулся ей.
– Привет… – прошелестела тихонько Глаша, чувствуя, как сердце, пропустив удар, вдруг понеслось отчего-то вскачь.
– Как ты? – с искренним беспокойством спросил мужчина.
– Жива, – улыбнулась ему мимолётной улыбкой Аглая.
– Ну ладно, – прервал их обмен странными взглядами Коломийцев, – давайте уже закончим с протоколами. Всем надо отдыхать.
И тут, зажужжав и заелозив по столешнице журнального столика, зазвонил телефон Глаши. Шагин передал телефон девушке. Она посмотрела на определившийся номер и, буквально секунду-другую посомневавшись, всё же ответила.
– Да… – просипела в трубку.
– Глаш, ты что, сипишь? – бодрячком позитивным спросил Антон и сам же выдвинул версию: – Всё-таки разболелась?
– Угу… – не стала вдаваться в конкретику Глаша, быстро окинув взглядом внимательно слушавших её разговор мужчин и Музу Павловну.
– А я досмотрел эту «Жизель», правда, еле вытерпел, – рассказывал жизнерадостно парень. – И, раз уж ты меня бортанула, позвал Элку посидеть в кафе. – Тут он, видимо, вспомнил, что Аглая вроде как заболела, и спросил: – Тебе там что, совсем плохо?
– Да, – снова ограничилась коротким ответом Глаша.
– Давай я зайду попозже, поддержу.
– Сегодня не надо, – отказалась она от его помощи, – давай завтра.
– Ну да, не стоит тебя тревожить, – согласился Антон. – Ну тогда всё, давай лечись там, завтра зайду. Пока.
– Пока, – попрощалась она и нажала отбой.
– Теперь можем приступить? – спросил немного язвительно Коломийцев.
– Да, – согласилась Глаша.
– Ну что, Аглая Сергеевна, начнём, пожалуй, не с сегодняшнего происшествия, а с нападения на вас с целью грабежа, при котором у вас украли рюкзак.
– Давай тогда я расскажу, поскольку достаточно подробно опросил Аглаю, – предложил свою помощь Шагин. – Так, наверное, быстрей будет. Ну а ты, Глаш, – посмотрел он на девушку, – если что-то забуду или неправильно скажу, поправляй и дополняй.
– Ну давай так, – неохотно согласился следователь и уточнил: – Сам понимаешь, нарушение процедуры, но раз у нас тут такой форс-мажор образовался…
С помощью Шагина снятие протокола на самом деле прошло весьма оперативно, чётко и достаточно подробно, как и показания Аглаи о том, что она вынесла с места убийства и утаила брелок.
Ну а дальше эстафету у Шагина принял товарищ следователь Коломийцев, сообщая то, что рассказала Лиля и что смогли на месте установить криминалисты, а Аглая подтверждала и дополняла короткими фразами его рассказ. Вот так, общими усилиями, им и удалось чуть больше чем за час закончить официальную часть.
Аглая расписалась на всех необходимых документах, попросила Шагина открыть домашний сейф, только ему доверив код и секрет его отпирания, чтобы достать и предъявить оригинал паспорта. Коломийцеву требовалось удостовериться в личности пострадавшей.
Следователь и эксперт-криминалист ушли, а следом за ними ушла и Муза Павловна, поцеловав Аглаю в щёку и пообещав, что завтра утром приготовит завтрак и принесёт его сюда.
Шагин проводил бабушку до прихожей, о чём-то там с ней поговорил (настолько тихо, что Аглая не разобрала ни единого слова из их разговора) и, закрыв за Музой Павловной дверь на замок, вернулся в гостиную.
И застыл на добрых полминуты в дверном проёме, задумчиво разглядывая Глашу, а у той от этого взгляда затарабанило сердце.
Игорь наконец прошёл в комнату, сел боком на диван и, аккуратно просунув руки между подушками и Аглаиной спиной, осторожно обнял её. Нежно, еле касаясь, поцеловал в лоб и упёрся в него своим лбом.
– Сильно испугалась? – шёпотом спросил он.
– Разозлилась, – ответила тоже шёпотом Глаша, прикрыв от переполнявших её чувств глаза. Помолчала и уточнила: – И испугалась, да.
И, неожиданно даже для себя, вдруг всхлипнула.
Сидя в кольце его рук, окружённая его нежностью, искренней и такой чувственной заботой, она внезапно поняла, что ей не дали возможности поплакать от запоздалого облегчения и просто банального отходняка. Не дали пожалеть себя, скинуть окончательно то ужасное напряжение всех сил, всех ресурсов и отпустить дикий страх, который она пережила. Не позволили осмыслить и понять: как, почему и что с ней случилось. И почему этот…
– Тихо, тихо… – Шагин снова поцеловал
